Алистер Кроули

Имею честь быть, сэр, вашим послушным слугой,
Алистер Кроули [467].
В ответе чиновника министерства внутренних дел Нормана Брука от 20 ноября утверждалось, что при въезде иммиграционные службы имеют право на досмотр. Если бы Кроули был на пристани, чтобы встретить ее, все должно было быть хорошо. Йорк добавил к письму примечание: «Когда дошло до сути, А.К. не удалось связаться с Астартой Лулу. Ее мать Нинетт умерла, и никто не знал, где находится Астарта».
Это вводящее в заблуждение примечание, вероятно, было добавлено, чтобы отвлечь внимание биографов Кроули (Нинетт и Лулу нужно было оставить в покое) и, возможно, чтобы скрыть собственное участие Йорка в болезненном романе. Нинетт Фро не умерла; она осталась во Франции под медицинским наблюдением, дожив до 80 лет. Что касается «никто не знает, где находится Астарта», кто-то знал, даже если это была только Элен и Особый отдел. Складывается неприятная картина, что Кроули в этом вопросе манипулировали. Йорк, возможно, помог Элен убрать Лулу из Франции за спиной Кроули. В 1930 году Кроули пришел к печальному выводу, что Лулу либо мертва, либо похищена. На самом деле Лулу была в Америке, где живет до сих пор.
Кроули был лишь на одну часть лжецом.
  
24. БЕРЛИН
 
(1930–1932)
 
Два года, проведенные Кроули в Германии, врезались в самый нервный центр истории. Количество его контактов поразительно; его приключения дают достаточно материала для 20 романов — и тем не менее, публика почти ничего не слышала о них.
Два фактора привели Зверя в Германию. Во-первых, Карл Гермер пообещал вложить 2000 фунтов стерлингов в немецкую издательскую программу, включенную в синдикат Yorke's Mandrake. Во-вторых, возможности для сбора разведданных не прошли мимо полковника Картера. Прикрытие Кроули было фантастическим. Все, что Картеру нужно было сделать, это поджечь фитиль и убедиться, что Йорк держит фейерверк под контролем.
Поднявшись на борт «Бремена», который направлялся в Бремерхафен 17 апреля 1930 года, Зверь быстро попал в политический огонь Германии, став свидетелем уличных боев в Лейпциге, разожженных Коммунистической партией Германии (КПГ). Уклоняясь от травм и криков, Внешний глава OTO был направлен Гермером прямо в немецкий Новый век: в Хоэнлойбен в Тюрингии для встречи с Генрихом Транкером. Из Хоэнлойбена Гермер перевез Кроули в Берлин, представив Зверя потенциальному партнеру по издательскому делу доктору Анри Бирвену, школьному учителю, который редактировал теософский журнал Hain der Isis. С Бирвеном был доктор Арнольдо Крумм-Хеллер, который служил полковником медицинской службы в мексиканской армии и занимался оккультной медициной. Крумм-Хеллер разделял энтузиазм Транкера по поводу Пансофии. На собрании нео-розенкрейцеров присутствовали скульптор Ворнер и художник Плантиков. Кроули любил художников, но считал Бирвена «напыщенным идиотом».
Бирвен нервничал из-за того, что Рене Генон отрицал масонские полномочия Кроули в RISS, французском католическом «Обзоре тайных обществ». Называя Генона «мартышкой» (Guenon — «самка обезьяны» по-французски), Кроули окрестил атаку RISS «отсебятиной», убедившись, что его секретарь Регарди получил соответствующую копию. Крумм-Хеллер, знакомый с мексиканской политикой, нервничал по поводу того, что пропаганда RISS будет перепечатана в мексиканской консервативной газете El Nacion. Газета поддержала усилия 10-летнего движения Pax Romana по внедрению католицизма в политику. В то время как «Пакс» был полезен фашистским и реакционным консервативным правительствам, Кроули считал католическую оппозицию простой реакцией на неизбежность Нового Эона.
Приглашенный в студию художника Ганса Штайнера, Кроули был очарован большими глазами и короткой стрижкой яркой, сексуальной 19-летней модели и художника Ханни Йегер, в то время как Штайнер, ошеломленный своим удивительным посетителем, обратил внимание Berliner Tageblatt на эксклюзив. Затем Кроули и Карл отправились в Лейпциг, чтобы забрать Марию, гостью преданной Марты Кинцель: «Со своим обычным спокойным мужеством я позволил Карлу вести машину. Он преодолел 30 км, прежде чем скинул нас в канаву». Марию увезли в Потсдам на ее день рождения. Возможно, вдохновленный прогулкой по магазинам одежды, Кроули написал «Оду моде 1930»:
 
 
 
Мода играет на своей флейте на ««Ярмарку»
 
(Мой дух дрожит и содрогается)
 
Вернуться к животным жирным волосам
 
Вернемся к трепещущему вымени!
 
Бедрам бегемота и осиной талии,
 
И к этому он податливый характер!
 
К грубому и бесформенному Призыву к целомудрию,
 
И заросшие заросли его покрывают соломой!
 
Козьей вонь под липкими руками,
 
Симптом и ухмылка людоеда —
 
Мода, это твои католические прелести!
 
Это триумфы прогресса! [468]
 
 
Пьяная Мария снова начала буйствовать. Она просмотрела дневник Кроули, подчеркивая красным все упоминания о Ханни. Кроули не променял бы молодость на слабоумие. Отправив Марию обратно в Лейпциг, он приступил к наблюдению за политическим митингом 3 мая: «Митинг группы Штальхельм. Хороший. Зельдте их начальник. Нидерлендиш хофф [469].
Франц Зельдте был основателем антиреспубликанской военизированной организации Bund der Frontsoldaten (ветеранов войны). Он встретил Кроули в Нидерлендиш хофф [470]. Важный политический деятель 1930 года, Зельдте пытался восполнить пробел в консервативном руководстве. Проблема Германии заключалась в поляризации крайностей. Обладая способностями завоевывать доверие влиятельных немцев, Кроули нацелился на консерваторов, вскоре осознав, что им не хватает популярности нацистов и коммунистов, столкновение между которыми казалось неизбежным. Кроули предупредил главных героев о телемическом решении и предоставил свои отчеты. Как в Америке, так и в Германии: Англия недооценила навыки Кроули.
В тот день, когда он встретил Зельдте, Berliner Tageblatt возвестил о мистике Кроули, его успехах в альпинизме, зарубежных приключениях, поэзии и живописи, сообщив при этом, что он давал советы старому знакомому Экенштейна, Паулю Бауэру, перед его попыткой восхождения на Канченджангу [471]. Обрисованная Tageblatt картина альфа-самца-мистика, оригинального художник, который прибыл из изнеженной Англии, очаровала интеллектуальных берлинцев.
Первое же дело Кроули в Берлине увенчалось успехом. Даже жена Гермера Кора, рассерженная тем, что от нее ждали финансирования Thelema Verlag, успокоилась обещанием финансирования Mandrake. Покинув Бремерхафен 5 мая, 54-летний Кроули привез Ханни с собой в Лондон. Его брак закончился, он был влюблен в Ану, месопотамского бога неба — форму Нюит, — а земная Ану выражала ту часть анатомии, которую он обожал. Гермер был недоволен отношениями, но Гермер был недоволен многими вещами. Проходя курс психотерапии, он был нестабилен и, возможно, был одержим определением Адлера «комплекса неполноценности».
Как и многие анализанты, он стремился спроецировать «состояние» на всех, кроме себя. Комментарий Кроули о том, что «комплекс неполноценности (например, Америки и Австралии) причинял очень мало вреда, пока не был обнаружен», показывает его раздражение к универсальным психокатегориям [472].
5 июня Кроули обедал с «Ником»; это было кодовым именем полковника Картера [473]. Картер через Йорка дал Регарди 3 фунта стерлингов, чтобы он мог присоединиться к смешанному масонству, предположительно в разведывательных целях. В своем письме Йорку Картер сказал, что видел их «общего друга один или два раза»; «Он как обычно восхитительно супер оптимистичен» [474]. 2 июля Картер позвонил Кроули по поводу советского премьер-министра, доктора Алексея Ивановича Рыкова. Обвиняемый российской прессой в «правых» тенденциях, Рыков будет свергнут Сталиным в декабре.