Мягкая кукла (СИ)

— Только не говори, что у тебя на нее есть что-то нехорошее.
— У меня нет на нее ничего нехорошего. Просто она должна мне услугу. Формально ничего не нарушила.
— Не хочу знать…. Лучше скажи, как твоя мама?
— Теперь хорошо. Уже подыскали санаторий с реабилитационной программой. Переведем, как только будет можно.
От блеска положительных качеств Вика хотелось зажмуриться, предварительно в него вцепившись. Как можно крепче.
— Мы пришли.
Кто видел кофейню на остановке, многого от нее не ждал. И первое очко в ее пользу делала надпись над входом, сообщавшая дату открытия. Без малого восемнадцать лет назад. Вера забегала сюда старшеклассницей, потом покупала фруктовый чай, гуляя с коляской, заказывала доставку, если не успевала приготовить ужин. Второе очко так же с легкостью уходило кафешке, манившей восхитительным ароматом праздника. Здесь всегда пахло уютной новогодней выпечкой: немного специй, немного сухофруктов и чуть-чуть рома.
Внутри освещалось получше, чем на улице, и для рассевшихся лицом друг к другу Веры и Вика стало очевидно, насколько они оба вымотаны. Усталость на лицах уже не скрыть. Лично у нее пропало желание немедленно выяснять, зачем он приехал и есть ли она в его планах на будущее. «Накорми голодного и дай отдых уставшему, потом спрашивай». Так говорила мама, никогда не затевавшая споров во время еды или если человек был с дороги.
— Те фотографии с нашего «семейного отдыха» — его рук дело.
— Я понял, Вер. Почему ты не рассказала о своей уязвимости и записях в медкарте? Мы бы лучше подготовились перед тем, как подавать на развод.
Он спросил осторожно, словно пробуя тонкий лед. Без обвинения и без деланного превосходства.
— Недооценила Сережу. Я помнила предупреждения, что процесс может разбудить в человеке самое худшее. Но не соотнесла с реальностью. Я идиотка, у которой было все, а теперь борюсь за право увидеться с ребенком…
Пальцы непроизвольно пытались отодрать шелушку на губе, когда Вик остановил ее взглядом и протянул свою ладонь. Вера оставила вредное занятие и коснулась его мягкого тепла. Вскоре и вторая ее рука грелась в замке его ладоней.
— Я встречал расклады и хуже. Не торопись отчаиваться.
— Меня пугает экспертиза.
— Чем?
— Купленной комиссией. С него станется…
— Оспоришь.
— А вдруг я и правда того…
— Психиатры разберутся. Ты не первая, чей муж из мести инициировал такое развлечение. Судья будет выносить решение в интересах ребенка.
Упоминание Карошки в обезличенном варианте «ребенок» немного коробило, но как еще может разговаривать адвокат по разводам?
— Мы ищем брешь в его безупречном фасаде.
— Найдется. Методично разбирай каждую мелочь. И лучше наглядно. Составь список, таблицу, доску прегрешений — что хочешь — это поможет увидеть какую-то закономерность или, наоборот, нелогичность. Ты сразу поймешь, что это.
— Ты выигрывал подобные дела? Как?
— Всегда удавалось найти аргумент, заставляющий вторую сторону снизить требования или пойти на уступки.
— Узаконенный шантаж.
Вик выдохнул нечто среднее между смешком и фырканьем и улыбнулся так, что захотелось поверить, что все обернется благополучно. Им принесли заказанное, и Вере понравилось приятное удивление, с которым Вик встретил размер порций. Несмотря на то, что заведение считалось кофейней, кормили здесь отлично: первым, вторым, салатами и десертами.
— Солянка что надо, — пробормотал Виктор, зачерпывая очередную ложку и не забывая одним глазом сторожить фаршированные блинчики.
И пусть готовила не сама, Вера испытывала легкую гордость, что он остался доволен. Утоленный голод, любимая кофейня и вселенный Виктором оптимизм сделали свое дело. Напряжение последних недель немного отпустило. Страх потерять детку перестал тянуть из нее жизнь. Еще немного, и появится смелость прочитать, что за сообщения он ей отправлял. Предлог отлучиться нашел сам собой.
— У меня дома пустые шкафы и холодильник. Пожалуй, закажу что-нибудь с собой.
Оставив его разделываться с вазочкой правильных «орешков» — с тонкими «скорлупками» и щедрой начинкой из вареной сгущенки — Вера отправилась к витрине с десертами. Делая вид, что выбирает, она загрузила в телефоне их с Виком переписку.
 
«Я сделала это. Обратилась в суд, чтобы нас развели. В данный момент жду, что предпримет вторая сторона, и немного боюсь подлости или чего-то такого. Ресурсов у него много, и действует он по непонятной мне логике. Съехала с дочерью. Я знаю, что не вправе ожидать конкретики и мне не дано обещаний, но дай знать, чего хочешь ты».
Он ответил спустя несколько дней.
«Вот это новости!
Ты умеешь удивлять.
Как он отреагировал?
Твоя адвокат знает, что всегда может рассчитывать на мою консультацию.
Извини, что пропадал. Семейные обстоятельства.
Остальное при личной встрече.
Как ты?»
Через день он звонил и снова писал.
«Вер, все хорошо? Я вижу, ты бываешь онлайн, но мои сообщения не читаешь.
Возьми же трубку.
Я волнуюсь».
А вот это что-то новенькое. Волнующийся Виктор. Он же не напрягается.
Повернувшись, чтобы видеть их столик, Вера оказалась в плену его взгляда. Лицо Виктора подсвечивал зажженный экран телефона. Знает, что она прочитала. Ничего нового не узнала, впрочем. Кроме этого его «волнуюсь». Волнительно!
Оставив заказ на две порции всякого, годного на завтрак, Вера и мандраж вернулись к Виктору.
— У нас личная встреча, — с нажимом напомнила она.
— Давай по порядку. На острове у нас был разговор про ожидания. Быть осторожными, встречаться сама знаешь зачем. Но жизнь идет, все меняется. Ты разводишься, я сказал о чувствах и получил интересный ответ. Что нам дальше со всем этим делать — вариантов несколько.
— И какой тебе предпочтительней?
— Для начала лечь спать. Вместе.
На ее лице отразилось вселенское разочарование. Заговорила о будущем, а получила сальность.
— Зря куксишься. Сама сказала, что мы ни одной ночи не провели вместе. Если хочешь попробовать, я готов в любой день. Хоть сегодня.
Все как просила, но почему-то не радовало. Переоценила значимость сообщения «Я волнуюсь». Это вполне могла быть фигура речи.
— Вы встречаетесь с той… другой?
— Не видел с момента отъезда.
— Ты ее любишь?
  
Глава 21
 
Задав Вику вопрос о любви к другой, Вера словно остановила время. Казалось, стал не нужен воздух, не нужно знать, что происходит вокруг. Она полностью сосредоточилась на его реакции, пытаясь уловить хоть какую-то мелочь, выдающую правду.
А он просто пожал плечами.
— Теперь уверен, что не люблю.
— А раньше?..
— Думал, мы хотим одного и того же. Мы во многом совпадаем, нам комфортно. Мы не выносим друг другу мозг.
Каждое «мы», относящееся к другой женщине, откалывало от Вериной самооценки по кусочку. Но не остановило от последующих вопросов.
— Да, я видела, что вас считают красивой парой, без пяти минут женатыми.
И Сережа говорил, что та златовласка завидная невеста.
— Если бы все женились только по этой причине. Ты забыла, что я сказал в прошлую встречу?
— Но ведь она тебе подходит.
— От нее не сносит крышу, она не бесит и не вызывает желание прибить и поцеловать. А потом в обратном порядке.
В его словах было больше усталости, чем страсти. Словно он досконально обдумал происходящее и принял. Вера не знала, как относиться к подобному. Ей дали понять, что любовь никуда не делась. Что же ей еще надо?
Складывалось впечатление, что разговор не закончен. Конец метаниям Веры положила официантка с большим пакетом.
— Ваш заказ на вынос.
— Большое спасибо. Рассчитайте нас, пожалуйста.
— Внушительный заказ, — проговорил Виктор. Его ноздри затрепетали. Аромат шоколадного торта с абрикосовой пропиткой распространялся на несколько метров вокруг и заглушал сливочный аромат находящихся в том же пакете круассанов.