Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь (СИ)

В соседней комнате хлопнуло окно. Воры? Нерадивые слуги? Показалось? Что бы там ни было, жизнь подкинула вопрос, и Вад просто был обязан найти на него ответ. Иначе в чем смысл его существования? Мужчина нехотя встал, взял со стола трехрогий подсвечник, прошел в другую гостиную, ту, которой обычно не пользовались.
Зоряна воевала с ветром. Распахнула опять окно, подперла каким-то ящиком створки, перегнулась через подоконник, держа в одной руке простенькие дешёвые часы на медной цепочке, а в другой — странную кружку. Ну или что-то вроде.
— Вы в своем уме?
Девушка взвизгнула, чуть не выпала из окна, но вовремя отпрянула назад. Посмотрела на нарушителя спокойствия строгим взглядом.
— Что вы здесь делаете?
— А вы?
— Свою работу! — веснушчатый нос недовольно дернулся. Дона Добре вытянула перед собой руки с инструментами: часами и кружкоподобным чем-то там.
— Делаю замеры.
— Зачем так поздно?
Тонкие брови приподнялись в удивлении.
— Не поздно, а рано. Слуги уже встали, к вашему сведенью.
— Да? — Вадим поморщился. — Ну могут вообще не спать, мне-то какое дело.
По стеклу били крупные дождевые капли. Громко, гулко. Словно пушечные ядра в отдалении. Этот грохот не давал сосредоточиться. Боль вгрызалась в виски, словно степной кот в брыкающуюся добычу. Надо, наверно, меньше пить, а то ведь так и сдохнуть можно раньше времени. Нет, Вадим умирать рано не собирался. Он проживет долгую насыщенную жизнь, заодно портя существование всем близ находящимся идиотам.
— Ещё вопросы будут, или я могу продолжать?
Вадим посмотрел на хмурое лицо собеседницы, махнул рукой.
— Да делайте, что хотите. Я не собирался с вами снова спорить.
Зоряна отошла к окну. Молчаливая сосредоточенная. Вадим вспомнил, как она была разговорчива в первые дни по прибытию. Задорно спорила со старым крестьянином, объясняла что-то заумное вене Силь, улыбалась ему. Тогда Вадим был уверен, что улыбка эта должна была его завлечь, но…
Когда ему в последний раз вот так запросто улыбались дамы? Эта больше не улыбнется. Мать… Азарина ему тоже не улыбалась, все больше хмурилась…
Перешёл ли он черту, отделяющую колкость от хамства?
И Невзора нет. Хоть волком вой…
И голова опять болит.
И мысли — грязные рваные клочья, до сути которых ещё надо добраться.
— Вчера… возможно мое поведение было недостойно, и я сказал лишнее. Хотя понятия не имею, чего вы достойны, а чего нет. Вы говорили очень…
— Бросьте. Я провела вчера себя, как дура. Причем дура излишне болтливая.
Ее голос — ровный, сухой, нейтральный, показался ему искусственным.
— Но это не означает, что я прощен?
— А вы извинялись? — удивлённо протянула девушка. — А я и не заметила.
Вадим рассмеялся. Эта странная собеседница говорила удивительно верные вещи.
— Вы опять правы. Это было мало похоже на извинение, скорее на снисходительное "кажется, я немного не так выразился". Но что делать, я не умею просить прощения.
— И не хотите.
Ведьма она, что ли?
— И не хочу.
— Я вас извиняю.
А вот это было неожиданно.
— Хотите, чтобы я помер под завалами вашего великодушия?
Зоряна вздохнула.
— Сомневаюсь, что вы на это способны.
Вадим прищурился.
— А вам этого хотелось бы?
— Нет!
Испуганный вскрик казался искренним. Но был ли?
— Нет! Никто не должен умирать так рано. — Она замотала головой. — Живите себе дальше! У вас наверно груды не ношеных шелковых рубашек и погреба, забитые до верху прекрасным вином. Вам есть чем заняться.
— Вы грубы не меньше меня, — заметил вен Борз с двойственным чувством: то ли восхищаться этой проницательной лаборанткой, то ли обижаться на ее скудоумие. Удивительное сочетание.
— Вы правы. Но я просто пытаюсь соответствовать тону, заданному вами.
— Я всего лишь был искренним. Не знал, что это наказуемо.
Теперь нахмурилась дона Добре.
— Не обязательно быть грубым для того, чтобы быть честным с собеседником.
— Тогда разговаривать было бы скучно.
Девушка посмотрела на него с осуждением.
— А сейчас вам весело?
 
Простой вопрос поставил Вадима в тупик. Сейчас ему… Ему было интересно. Странное ощущение. Обычно люди особого любопытства у него не вызывали. Часто одного взгляда достаточно, чтобы все узнать о человеке. Так же как одного стука — чтобы определить, из чего сделан стол: из настоящего ирденского дерева или подделки? Вишта? Дуба? Невзор был единственным, кто не укладывался в эту систему.
До сегодняшнего дня.
— Да, — ответил Вадим честно. — Сам удивляюсь, но препираться с вами мне интересно.
Зоряна тоже удивилась этому откровению. Даже не сразу нашла, что сказать. В результате сконфуженно промямлила:
— Или вы шутите, или это скоро пройдет.
Мужчина из ее поведения сделал свои выводы.
— Значит, я вам тоже интересен?
— С чего вдруг? Вы…
Она осеклась, закусила губу. Помолчала с минуту, а потом продолжила другим, менее резким тоном:
— Вы способны к самокритике и в своей грубости искренни — это необычно. Но не более того.
Вадим улыбнулся.
— Хотели сначала соврать, а потом решились на откровенность?
— Только в ответ на вашу искренность.
Он рассмеялся.
— Вы уверены, что хотите получить честный ответ?
— Да.
Он смотрел на девушку с насмешкой. Ну, что ты спросишь? Мой доход? Сколько у меня было женщин? Нравишься ли ты мне? Знаю ли я обидчика твоей сестры? Что?
— Почему вы все время трогаете свое лицо?
Да, а он думал, что она его больше удивить не сможет! И откуда такая внимательная выискалась?
— Потому что оно не мое?
Зоряна не успела возмутиться столь глупым ответом — Вадим, не прощаясь, вышел из комнаты. Возвращайтесь к своим измерениям, дорогая дона! У вас полно работы, демоны б побрали и ее, и вас!
***
По стеклу стучали капли дождя, и в этом ритме Либене чудилась музыка Прощального обряда. Дорога, ведущая к парадному входу, была пуста. Ни пасынок, ни жених не торопились возвращаться под крышу Малахитового дома. Филипп рано утром пытался съездить в Нахолмье за почтой, но дороги опять размыло так, что пришлось поворачивать коня с полпути.
Ловушка. Это место, с первого взгляда показавшееся ей прекрасным дворцом, на самом деле всегда было клеткой. Даже для Алия.
Открылась дверь, прерывая ее странные размышления.
— Доброе утро.
Зоряна присела.
— Доброе, — Либена отошла от окна. — Я слышала голос уважаемого вена Борз. Он вам докучает?
Вопрос заставил девушку задуматься.
— Это не стоит вашего внимания. Думаю, мы просто развлекаем друг друга пустой болтовней.
— Вот как.
Либена почувствовала укол зависти. Ей разговаривать здесь было не с кем.
— Насчёт завтрака, — девушка посмотрела в пол. — Я могу есть со слугами.
Это отчужденное замечание человека, ещё недавно с жаждой ведающего ей об особенностях создания аппаратов, исследующих магические эманации во время изменения погоды, задело Ли. Она холодно осведомилась:
— А вы причисляете себя к слугам?
— Это вам решать.
— Ешьте, где вам заблагорассудится. В этом доме нет строгих правил.
"С некоторого времени," — она оставила несказанным. Дона Добре виновато произнесла:
— Я не хотела вас обидеть. Просто не люблю навязывать свое общество.
— Или наслушались бредней столичного циника, — проницательно заметила Либена. Зоряна покраснела.
— Вы правы. И это тоже.
— Признать ошибку — мужественное решение, — одобрила девушку вена Силь. — Если вам действительно неудобно есть с нами — можете спуститься на кухню. Если же этот порыв — глупая попытка следовать чужим "мудрым" советам, то думайте сами, стоит ли так поступать.
 
— Спасибо.
Либена с интересом рассматривала гостью. Она была на несколько лет моложе Ли, более загорелая и более бойкая на язык. Думающая, что все знает, и сможет распознать угрозу издалека. Глупая девочка.