Не скрыть (СИ)
— Вероятно, в этом заключается смысл эксперимента: создать не просто оружие, а себе подобное существо, что будет способно размышлять, говорить, реагировать на происходящее. В конечном итоге, Леди Димитреску зовёт это мушиное скопление дочерями, а значит, результат успешно достигнут. — мужчина постукивал пальцами по столу, явно о чем-то думая. — И вы невероятно точно отметили то, что это всё противоестественно — это ход против природы. Наука движется вперёд; она удивительна, и она опасна. Наше Божество искушает судьбу тем, что нарушает равновесии в окружающем нас мире. Это ужасно. — Герцог тяжело вздохнул. Разговоры о пренебрежении к научной этике несомненно расстраивали его, но по какой причине? Габаритные размеры и загадочность беловолосого мужчины так и кричали о том, что, скорее всего, частью эксперимента приходилось быть и ему.
— Наука? — всё сказанное торговцем в больной голове как-то не отложилось. Единственное, что раздавалось отголосками в мыслях — эксперименты. Опыты. Те самые, о которых случайно упомянула Бэла, именно те, что описывались в дневнике Хозяйки о создании лжепотомства, и, возможно, о неудачных плодах, разгуливающих в недрах замка.
— Ох! Прошу прощения, что забиваю вам голову своими недовольствами. Забываю, что вы, друг мой, несмотря на необычайный для простого деревенского парня ум, всё ещё отгорожены от мира и его развитий.
— Эксперименты…Герцог, скажите, могут ли быть другие, подобные трём сёстрам, несчастные души, что подверглись этим кошмарным опытам? — потухший взгляд молодого человека устремился в стену, будто нашёл в ней что-то интересное.
— Этого мне не знать, но возможность не исключаю. Почему вы спрашиваете?
— Просто интересуюсь, — соврал Стефан, вставая с табурета, — Я здесь довольно долго, мне нужно…
— Вам нужно поспать. — перебил его торговец. — Хорошенько отдохнуть и на свежую голову решить, какой вариант выбрать будет лучше. Не спишите сейчас с выводами, ответ я подожду, но хочу, чтоб он был более обдуманный. Помните, я всего-навсего желаю помочь.
Молодой человек никак на это не отреагировал; подошёл к входной двери, взялся за круглую ручку и намеревался покинуть лавочку, как последняя фраза заставила повернуть голову.
— Почему? — безжизненно спросил он, утомлённо прикрыв голубые очи. — Гейзенберг жаждет выгоды от “сотрудничества”, Илина хотела попасть домой, а вы? Какой вам толк помогать мне, Герцог?
Лавочник помолчал на мгновение, широко улыбнулся, показывая свои желтоватые зубы, и ответил, кладя руку на грудь:
— У меня просто большое сердце, друг мой. И всего-то.
Тучный мужчины хрипло посмеялся и взял из пепельницы догорающую сигару. Невыносимая несерьёзность торговца вернулась, из-за чего брюнет поджал губы в тонкую нить, глубоко вдохнул носом и сильным крутанул золотистую ручку, спешно покинув лавочку, хлопая за собой дверью. «Большое сердце. О, не сомневаюсь!». Очередная недомолвка вынудила выйти из себя. Как бы Герцог ни приоткрывал завесу тайн Госпожи, Лорда Гейзенберга, охотно ни рассказывал о личностях Моро и Беневьенто, он никогда не поведывал свои мотивы и не разглашал никакой информации о себе. Его персона оставалась погружённая в пучине неизвестности. Это порождало сомнения.
Тем временем Стефан уже поднялся в Главный Зал; он осмотрелся, дабы удостовериться в том, что никого в холле так и не появилось, завалился на шикарный мягкий диванчик, опрокидываясь на его спинку, и поднял голову вверх, прикрыв глаза веками. Его нездоровая любовь к дочерям Димитреску беспокоила и не давала возможности отпустить все мысли и наконец расслабиться, в следствии чего последовали новые думы и заключения. «Разве могут феромоны действовать на столь большом расстоянии, когда поблизости девушек нет? А если и могу, то зачем им выделять вещества, когда жертва уже покорилась? Может, Герцог ошибается? Вдруг сейчас не феромоны так влияют меня? А я сам…безумие какое-то!». — брюнет потёр брови двумя пальцами и набрал в лёгкие воздуха. — «Это ненормально…это странно…но почему же это привлекает?»
— Вот ты где! — разгневанный голос главной камеристки прозвучал на весь зал.
Камелия незаметно подошла к молодому человеку и треснула ладонью по его затылку.
— Я тебя по всей этой части замка ищу! Ты где опять шлялся? И почему не за работой?!
— Эй! Я дочиста драил темницу, — поднимаясь, держась руками за подушки сидения, дабы опереться на них в случае падения, ответил он, — Уже дня два я там нахожусь, по твоему, кстати, согласию. Что, испугалась туда спуститься?
— А… — служанка немного опешила. — Нет! Ничего я не испугалась. Забыла, что ты там убираешься… — она поднесла ко рту руку, прикусила ноготь на указательном пальце и неловко уставилась на парня. — В общем, тут такое дело…Госпожа Даниэла хочет тебя видеть. В это раз без всяких отговорок. Сказала, что, если ты опять будешь увиливать — тащить тебя к ней силком. — главная камеристка немого брезгливо поморщилась.
— Дьявол… — тихо выругался брюнет. — Отказы даже не принимаются?
— Ни в коем случае, я повторюсь, приказала насильно вести тебя туда.
— Куда? В спальню?
— В ванную комнату.
***
Ванная комната находилась в южном крыле замка, в которое можно было попасть, насколько известно, исключительно через внутренний двор, посему покидать пределы столовой пришлось в сопровождении Камелии. Она накинула на плечи какую-то серую шерстяную шаль, достала ту самую злополучную связку ключей и с лёгкостью отпёрла большую входную дверь, очевидно, делая это не единожды. Главная камеристка первая вышла во двор, а затем ладонью поманила за собой молодого человека, которому вовсю натерпелось вновь вдохнуть прохладный воздух январского месяца. Он торопливой походкой, как маленький мальчик, радующийся первому снегу, переступил порог трапезной, запрокинул голову и улыбнулся так тепло и искренне, что горничная едва не растрогалась. Наблюдать за его упоением, когда холодные крохотные снежинки касаются щетинистого лица — было необычно, но по-своему мило. Однако, ждать пока он перестанет восторгаться небольшим снегом, что медленно опускается на замершую землю, она не собиралась; схватила брюнета за локоть и повела за собой. Стеф старался демонстрировать полную увлечённость к малейшим деталям, попадавшиеся глазу, делая вид, что наружи находиться ему было впервой. Камелия же ничуть не усомнилась. Да и интерес она совершенно не проявляла; шла молча, погружённая в себя. Некое невыносимое напряжение повисло в воздухе, когда служанка остановилась близ гладкой каменной двери, не торопясь её открывать. Камелия в последнее время была сама не своя: угрюмая, раздражённая и опечаленная.
— Мне жаль, что так произошло…с Илиной. — возможно, не самая лучшая тема для того, чтобы разбавить молчание, но Стефан посчитал её необходимой.
— Молчи! — грубо рявкнула служанка. — Ничего не говори…
Главная камеристка не собиралась заводить беседу о покойной подопечной, и, как только ощутила прилив слёз, отвернулась от брюнета, вставив металлическую бородку ключа в замочную скважину, покрутила её раза три и ладонями надавила на массивную плиту.
Парень и девушка чуть ли не вровень вошли в южную часть дворца, однако дальше Камелия предпочла идти впереди, будто самолично приводя брюнета к юной хозяйке. Путь был, как и в прошлый раз, совсем недолгим, ибо никаких развилок не имелось, да и само крыло размерами не выделялось.
— Мисс Даниэла ждёт тебя здесь. — главная горничная встала подле уже знакомой двери и жестом руки указала на неё. — Не забудь постучаться, будь добр. Если вдруг что — я неподалёку.
Она сдержанно кивнула парню головой и зашагала дальше по коридору, где находились покои Госпожи, а также Зал Омовения, от одной мысли о котором накатывали приятные, но и местами не совсем, воспоминания.
Молодому человеку заходить в ванную комнату не хотелось совершенно; зря он, что ли, избегал рыжую бестию всё то время? Но, к сожалению, выбора у него больше не было и раз она возжелала видеть его там — значит он немедля должен явиться, пока эти детские прятки не стали ведьму сердить. Набравшись духу, брюнет тихонечко постучал костяшками по белой двери с позолоченной резьбой и почувствовал двоякую дрожь по спине, когда звонкий нежный голосок пригласил войти. Парень не стал больше задерживаться в коридоре и вошёл в ванную комнату.