Мистер Фермер. Между Адом и Раем! (СИ)

— Матвеем?
Врать дальше или признаться…
— Да… это я. — Тихо, спокойно, надеясь, что, как и раньше, слова мои вызовут смех, улюлюканье и издевки, произношу я. Надежды тщетны. Сделанное чудо — сродни легенде, а люди, «человече», вокруг меня, сползают на пол, стаскивают тех, кто не может ходить, и приклоняются. Изнеможённые, полуживые, отравленные и раненные, значит… вот перед кем я впервые должен предстать в роли бога. Отлично, как паства, они идеально подходят мне, тому, кто никогда не был особо удачливым, сильным, популярным и уж тем более, великим. Моё второе пришествие, место, где я предстал пред потомками, то, что нужно.
— Имя мне Матвеем. Аоррой прозван я был Забытым героем пустыни, великим Шаманом, Магом и Чудотворцем, скачущим по воде. Вместе с вашими предками я завершил Бесконечную Охоту, оседлал реку, покорил свирепых Рыкунов, объединил народы, встретил Великое переселение, и построил то, что вы, потомки, зовете Запретным садом. Я жил давно, и со мной жило поколение героев, чья кровь до сих пор теплится в ваших жилах. Защищая имя предков и наследие наше общее, продолжая бороться против истинного врага, демонов, вы справились, выстояли. Я благодарю судьбу за возможность представиться вам таким, каким был тысячи лет назад, и какой я есть сейчас.
Склоняя голову перед шокированной толпой, по-прежнему жду насмешек, отрицания, упреков. Но тишина, воцарившаяся после моих слов, не упрекает, не отрицает и не смеется. Тишина — есть тишина.
— Матвеем… — пошел шепот по нестройным рядам. — Он вновь с нами, он здесь. — поддерживали первых вторые, а вторых третьи и четвертые.
— Да здравствует Матвеем, да здравствует жизнь после смерти! — Внезапно заорал кто-то из-за пределов бараков. По голосу я отчётливо понял, кричал Эглер. Сукин сын подогревал толпу, управлял её настроением и подталкивал в русло, из которого самым сухим выбраться мог только я.
— Жизнь после смерти! — Истошно заорала ослабленная ранами, измученная болезнями, радостная толпа. Смерть в их глазах, в их мыслях ушла на задний план. Ведь о какой смерти может идти речь, если только что перед тобой воскрес усопший, и востал он не простым смертным, а ангелом, рядом с которым стоял сам Бог. Статный, сильный, не такой как все, — он, ангел, олицетворение мужских стремлений и стараний, огромный и сильный, способный на то, что не мог при жизни любой другой его собрат. Эглер знал, чего хочет мужское, жаждущее битвы и славы сердце, и каждый новый выкрик его всё больше и больше раззадоривал толпу.
С криком воинов, в голове моей зазвенели десятки чужих голосов, молебных просьб и пожеланий. Те, кто знал, видели меня, кричали о вечной жизни, по настоящему уверовали, про себя молили о помощи, о сострадании и заботе. Голоса их звучали все громче, мне становилось хуже, и я, пошатнувшись, оперся на Облачко, демоненка, что вмешавшись тут же погасила все чужеродные голоса, поделилась со мной энергией. «Не отвечайте им, но и не забывайте их молитв. Через боль и страдания, управляйте их душами». — По-взрослому, словно сама не своя, говорит Облачко. Да… этот мир привык к боли, жестокости, подчинению, титулам и прочей грязной ерунде.
— Воины, — пошатнувшись, вновь уверенно становлюсь обеими ногами на твердую землю, — мы выживем, мы победим.
Очередной волны криков, молитв, или, чего-то ещё в этом роде не последовало. Кажется, я не смог их впечатлить, замотивировать своей пафосной речью. Вместо возгласов, тирад и хвалебных од, солдаты, те, кто ещё мог стоять на ногах, просто поднимались опираясь на свои постели, брались за оружие и… шли, шли на баррикады, исполнять свой долг. Мотивация, призыв действовать, он был, меня услышали, и, сердца их по-своему, отозвались. Глядя на ангела, на его тело, вместо смерти, искалеченные и измученные жизнью увидели свет и избавление, от той, земной, грязной жизни и её забот.
Мощный, звучный хлопок, а после — осыпающиеся на крышу бараков щепки, сообщили о новом этапе атаки врага на наш форт. По крикам внутри стен понял, что вновь кого-то убили. Испытав негодование, лёгкий, едва заметный приступ страха, взглянул на восставших из своих постелей солдат. На лицах их зияли безумные улыбки.
 
— Настал наш час сделать шаг на пути к бессмертию! — произнёс неизвестный, с выбитым глазом и повязкой на голове и плече.
— Мы верим в тебя, воскреси нас после смерти, Матвеем, — произнёс другой, опирающийся на своё копьё, солдат.
Сделаю всё что смогу, обещаю!
Вслед за первыми, ринувшимися на баррикады бойцами, выбегаю на улицу, забираюсь на стены. На переднюю линию, с вражескими ангелами, вышла дева, та, что для меня недавно выглядела подобно серой, зашуганной, измученной котами мышке. Она стояла в окружении ангелов, толпы разодетых в дорогие одеяния мужчин и воинов, что с виду напоминали сливки аристократии, павлинов, распустивших свои пёстрые перья. Астаопа… гребаная шлюха, так это всё-таки ты.
— Поднять барьеры тьмы! — Воскликнул я при виде всех тех, кого это животное выставила для атаки. — Готовьтесь отражать удары света. Стрелки, спуститься со стен, залечь, приготовиться к обстрелу!
Едва я произнёс последние слова, как в сторону нашу с Облачком, одновременным залпом, устремился сразу пяток белых сгустков размером метр на метр.
Маги поднимали барьеры, что разлетались подобно стеклу вставшему на пути у локомотива. Солдаты в панике прыгали со стен, не успевшие, попавшие в прицел, превращались в кровавый туман, чьи куски задетых тел размазывало по земле и строениям внутри форта. Мы несли тяжёлые потери, разлетались в щепки стены, вновь были пробиты врата, и башен уже совсем не осталось. Повсюду смерть, трупы, и… восполнить потери, из полуразрушенных бараков выходили раненые с прокажёнными.
— Матвеем восстал. Никто более не умрёт, — сменяя павших, с лицами будто зомби, вещали воины.
Оглядев стену, магическую баррикаду, что возвела Облачко, Четырёхрукого и вставшего на защиту мою Серого ангела, вижу, барьер даже не оцарапан. В отличии от всего другого. Что стена наша разорвана в клочья, что врата разрушены, там, где стояла башня, в стене зияет огромная дыра. Ебут нас во все щели, убивают безнаказанно, сука, так что мы и ответить ничем не сможем?
— Облачко! — Понимая, что если ничего не изменить, всех нас размотают в ноль, кричу я.
— Поняла! — Отвечает демоненок, снимает свой барьер и создает черный, магический заряд, направленный в обстреливающих нас. С гудением взлетающего самолета, сгусток черной энергии отправляется в высь, пытаясь парировать нашу контратаку. Враг выпускает десятки ослепительно белых лучей, что пронзают снаряд, провоцируют взрыв. Облачко предвидела подобное. Знала что её медленные атаку заметят. Десятками тысяч игл, направленных на горлеонцев, взрывается, разлетается по площади в сторону врага черный снаряд. Неся хаос, смерть и сотни ран, излечить которые не сможет простой целитель…
Зеленым туманом, над войском, стоявшим позади вражеских ангелов, распространяется целебная магия Астаопы. Бойцы, те, что были полуживыми, даже лишившиеся конечностей, встают, вновь берутся за оружие, готовясь к схватке. Блять… Забыл с кем имеешь дела, Матвей⁈ Эта сука и в момент нашей первой встречи вдоволь напилась крови.
Вспоминай ту партию, как это было: Сначала разведка боем, незначительная, грубая, с потерями. Казалось, враг слишком расточительно использует юнитов, не считает потраченные на производство ресурсы, время. Но так только казалось, ведь в игре она уже успела захватить дополнительные источники добычи ресурсов. Значит… Все повторяется? И теперь, пропустив момент с вытягиванием моих сил из главной базы, она готовится разом уничтожить нас, пока не прибыло подкрепление? Беда… Если все и вправду так, то рассчитывать я могу разве что на Слуг. Юнит, не подверженный панике и другим эмоциональным чертам, свойственным людям. Однако стоит быть осторожным. Слуги — отличные стрелки, в ближнем бою они уязвимые мишени, прикрыть которые я смогу разве что четырёхруким, либо же новоиспеченной ангельской фигурой. Кстати о ней…