Его чёрное сердце. Искупление (СИ)

– Мои люди отвезут тебя в аэропорт. Я сделаю вид, что тебя нет и не было. У меня много вопросов, Лейла, но задавать их я буду не тебе.
Она вдруг вскинула голову. Затрясла ею, и серёжки в ушах заболтались из стороны в сторону.
– Нет, – прошептала она. Сглотнула и уставилась на меня. – Пожалуйста, Амин! Марат…
– Больше ты его не увидишь.
– Нет! – её лицо искривилось. Из глаз потекли слёзы. – Амин… – придерживаясь за стену, она начала подниматься.
– Что, Амин? – я помог ей, дёрнув вверх за плечо.
В ответ раздались рыдания. В нос ударил запах духов. Цветочный, насыщенный и знакомый. Это вызвало ярость. Из дальних уголков памяти полезли воспоминания. Она, лежащая в моей постели, она, будь проклята, на палубе яхты возле берегов Монако. Чего ей, суке, не хватало?! Смотрел на неё и не мог понять.
Только мозг начало снова затягивать кроваво-красным, почувствовал прикосновение. Обернулся. Рядом стояла другая женщина. До безумия похожая на ту, которую я держал, и при этом совершенно другая. Я подтащил Лейлу к двери и толкнул к Захару.
– Пусть кто-нибудь из парней отвезёт её в мою городскую квартиру и присмотрит, пока я не решу дела с её любовником. С ней разберусь после.
– Амин! – истошно рыдая, закричала Лейла и принялась вырываться. – Что ты хочешь сделать с Маратом?! Хочешь его убить, так и меня убей! Слышишь?!
– Не нарывайся, – я смерил её взглядом. – Я запросто могу воплотить твою просьбу в жизнь.
– Так давай! Давай! Ты же…
Неожиданно Сабина закрыла дверь. Прижалась к ней спиной и, стоя прямо передо мной, на расстоянии пары десятков сантиметров, посмотрела в глаза.
Голос Лейлы звучал всё дальше, а Сабина молчала.
– Так любишь?
– Люблю, – ответила она тихо и решительно.
– А ещё недавно говорила, что ненавидишь.
– Полюбила я тебя раньше, чем начала ненавидеть.
Я мрачно хмыкнул. Нутро разъедало злостью, ржавчиной предательства. Вчера она соврала мне.
– Вчера ты соврала мне, – вслух.
– Да.
– Дважды.
– Да. И соврала бы снова.
Я взял её за подбородок. Заставил поднять голову. Кожа у неё была совсем не такая, как у сестры. И глаза тоже. В них читался вызов. Вызов, чтоб её, и никакого страха.
– Какая у тебя интересная любовь.
– Какая есть. И соврала я именно потому, что люблю тебя, Амин, – она мягко убрала мою руку.
Прямой взгляд в глаза. Уже без вызова и по-прежнему без страха. Что было в её глазах, я так и не понял. Но это что-то заставило меня поверить ей.
Ничего не сказав, я вышел из номера.
О любви подумаю потом. Сперва нужно закончить с ненавистью.
  
Глава 21
 
Сабина
Уже третью ночь Амин не ночевал в спальне.
– К папе хочу, – жалобно хныкнула Жасмин, показав на Амина из окна детской.
Я тоже хотела, но интуиция подсказывала – не время. Сказанные нами друг другу за эти дни слова можно было пересчитать по пальцам, да и те не имели весомости. Сам Амин ни о Лейле, ни о Марате не заговаривал, я тоже.
– Пойдём, – потянула меня дочь. – Пойдём к папе. – В её глазах было столько мольбы, что я едва не сдалась.
– Не сейчас.
Жасмин сидела на подоконнике. Я обняла её и поцеловала в макушку. После возвращения из отеля Амин и с Жасмин провёл всего несколько минут, да и то вынужденно. И дело было не в том, что он остыл. Подсознательно я понимала – это не так. Должно быть, ему требовалось время, а может, живущая внутри него темнота стала такой огромной, что он не хотел пачкать ею нас. Единственным, с кем он говорил, был Захар.
А вчера вечером Амин ушёл к озеру один. Так мне казалось. Но когда я пошла за ним, увидела, что компания у него всё-таки есть. Высокий, статный, он стоял возле обрётшего спокойствие озера и что-то говорил сидящей у его ног Тоше. Оставив их, я вернулась в дом и заварила травяной чай. Оставила на столе вместе с запиской и шоколадкой. Шоколадка была с помадной начинкой, а записка всего с несколькими словами:
«Это просто чай, Амин. Я выбрала любовь».
Утром на тумбочке возле постели лежала роза. Под ней квадратный бумажный стикер.
 
«Я тоже».
Мне стало спокойно. За него, за себя, за нас. Но кровать со стороны Амина так и осталась нетронута.
Сколько ещё это продлится? На этот вопрос я тоже знала ответ: пока Амин не отпустит предательство. Или того, кто его предал. Как – не имело значения.
***
Дождавшись, пока Амин и Захар уедут, я оставила Жасмин с Заримой, а сама, налив в кувшин воды, спустилась в подвал. С самого начала знала, что Марат тут. Проходя мимо винного погреба, замедлила шаг. Может, не стоит?
Решительно сжала ключ и прошла дальше. Стоит. Хотя бы ради того, чтобы посмотреть Марату в глаза.
Неприятный холодный воздух пробирал до костей. Где именно держат Марата, я не знала. Всего один раз видела, как люди Амина выходили из дальней комнаты, и выбрала, как мне казалось, нужную.
Ключ подошёл. Включив свет, толкнула дверь и вошла внутрь. Марат сидел у дальней стены, прикованный к железному обручу, и щурился от света. Лицо покрывали ссадины, на потрескавшихся губах запеклась кровь.
Увидев меня, он по-волчьи напрягся. Жилы на руках и шее натянулись. От того, как он выглядел, меня бросило в дрожь, но я быстро взяла себя в руки.
– Зачем ты пришла? – просипел он.
Не ответив, я приблизилась и поставила на пол кувшин. Так, чтобы Марат мог достать. Он прищурился, на сей раз недоверчиво. Но долго не раздумывал. Дотянулся до воды и принялся жадно пить. Струйка потекла по его подбородку, несколько капель упало на грязную, пропитавшуюся потом и кровью рубашку. Я ждала.
– Жест доброй воли от моего брата? – Марат поставил почти пустой кувшин на прежнее место. Дёрнул прикованной рукой. На запястье виднелся багряный след от цепочки – я заметила его только теперь. Но не испытала ни намёка на жалость. Вдруг поняла, что на месте Амина была бы, возможно, даже менее гуманной.
– Где Лейла? – прохрипел Марат, вперившись в меня взглядом. – Где она? Где? – последнее «где» он прорычал с бессильной угрозой.
Как он оказался на ногах, я не поняла. По ушам резанул лязг цепи. Я подалась назад, Марат поморщился, лицо исказилось. Выругавшись сквозь зубы, он привалился плечом к стене, а мне внезапно подумалось, что он не выглядит слабым.
– Я не о Лейле с тобой пришла разговаривать.
– А о чём же? – с оттенком иронии спросил он, и только взгляд выдавал истинные чувства. И иронии в них не было.
– В глаза тебе посмотреть хотела.
– Так смотри.
Это я и сделала. Смотрела прямо, всё ещё пытаясь найти ответы на скребущие душу вопросы.
– Помоги мне, Сабина, – вдруг попросил он тихо. – Я должен забрать твою сестру и увезти. Выведи меня отсюда. Если…
– Помочь? – резко оборвала его. – Ты просишь меня помочь тебе?! – это была даже не ярость.
По скулам Марата заходили желваки. Взгляд стал свинцовым. Я рассвирепела. Ради него сестра предала всё, что было в её жизни до. Всех, кто её любил. Предала меня и всё, что было между нами.
– Если мой муж решит, что ты сгниёшь в этом подвале, Марат, так и будет. Помощи ты от меня не дождёшься. Ради чего я должна тебе помогать? Или ради кого? Ради Лейлы?
Желваки на его скулах выступили сильнее, на шее и запястьях вздулись вены. Я подошла ещё ближе.
– Из-за вас с Лейлой я три года жила в аду. Где же была Лейла? Что она сделала для меня? Сказать, что? – я встала прямо возле него. – Ничего. Потому что её всё устраивало. И плевать ей было, где я и что со мной. А теперь всё устраивает меня, Марат. Так что не смей говорить, что я должна помочь тебе ради сестры. Ради неё ты хотел убить меня. Не слишком ли много жертв с моей стороны? Может, хватит?
– Я не хотел тебя убивать, – сказал он твёрдо.
Может быть, Марат и не врал. Может быть, не хотел. Но для меня это уже не имело значения.
– Хотел или нет, ты пытался убить меня. Будешь отрицать?