Его чёрное сердце. Искупление (СИ)

Я не смог скрыть раздражения.
– О нас, – сказала она как ни в чём не бывало и снова бросила палку.
Я стиснул зубы. Она что-то скрывала от меня. Если до этого момента я только подозревал это, сейчас понял наверняка. Присев, Сабина стала возиться с собакой. Я же тоже посмотрел на утёс. Темнеющий впереди, он был простым камнем. Не такой уж высокий и не слишком опасный. Пошёл бы я на него сам ночью, в непогоду? Как знать.
– Пойдём, – позвал я Сабину спустя несколько минут. Мне пора ехать.
Она подняла голову. Посмотрела так, словно собиралась сказать, чтобы я шёл без неё. Но не сказала. Словно нехотя встала. Я достал зазвонивший телефон.
– Догоняй, – шепнула Сабина и пошла вперёд.
– Да, Захар, – ответил я, глядя Сабине в спину. Ещё раз посмотрел на утёс и направился следом.
– Я выяснил, что несколько дней назад Сабина и ваш брат разговаривали по телефону. В день, когда она вернулась из больницы. Она звонила ему на новый номер.
– Я понял, – ответил я резко и впился взглядом в спину жены. – Обсудим это в городе. Я уже выезжаю.
Сабина
Проводив Амина, я вернулась в дом. Жасмин и Зарима были в кухне и увлечённо что-то готовили. Вернее, готовила Зарима, а Жасмин наблюдала за ней.
– Давай я уведу её?
– Не надо, – ответила горничная с улыбкой. – Пожалуйста, не надо, госпожа Сабина. У меня сыновья, а девочка… Это же совсем другое. Мне так нравится, когда она рядом.
Я выдвинула стул и присела. Конечно, учить дочь готовить должна была я сама, но вряд ли у меня это вышло бы так же хорошо.
– Смотри, – Жасмин показала мне комок теста. – Это чин. Смотри, мама!
Тесто я взяла и с вопросом глянула на Зариму.
– Мы готовим хычины, – смеясь, объяснила она.
Услышав смех, Жасмин понеслась с тестом к ней и сунула в руку. На сердце у меня было тепло. Вначале Тоша, потом прикосновения Амина, теперь Жасмин и Зарима… Наверное, я стала более чувствительной. За время, проведённое в питомнике, научилась отгораживаться от чужих страха и боли, да и от собственных тоже. А теперь вот… Смотрела на улыбающуюся дочь, а у самой пощипывало уголки глаз. Захотелось поговорить с женой Алекса. За многие месяцы Стэлла стала единственной, с кем я могла быть хотя бы немного откровенной. Почему бы ей не приехать в гости? Если она, конечно, захочет.
– Я пойду позвоню, – сказала я Зариме и вышла из кухни.
Но только достала телефон, он зазвонил сам. Номер Марата я не сохраняла, но сразу же узнала по последним цифрам.
Пальцы похолодели и стали непослушными. В прошлый наш разговор он сказал, что позвонит сам. И вот.
– Сабина? – спросил он.
– Да. Ты же звонишь мне. Или ожидал услышать кого-то другого? – голос тоже стал холодным. Жёсткое лицо, утёс… – Надеюсь, ты по делу, Марат?
– Да. Сегодня в три. Гостиница «Сатурн». Я скину тебе адрес.
– Я знаю адрес.
– Хорошо. Номер триста одиннадцать.
– Моя сестра там?
В трубке воцарилось молчание. Я плохо понимала, что делаю. Вроде была готова к этому звонку и даже ко встрече. Но мне только казалось, что была готова. Сама не заметила, как дошла до верха лестницы.
– Лейла будет ждать тебя, – наконец ответил Марат. – Сегодня в три.
  
Глава 19
 
Сабина
Стараясь не привлекать внимание, я прошла мимо администратора к лестнице. Если где и можно было остановиться так, чтобы остаться незамеченным, так это в «Сатурне». Остальные отели насчитывали всего по несколько номеров – всё как на ладони. Не удивительно, что для встречи сестра выбрала именно этот.
Пока поднималась на третий этаж, думала, что скажу сестре, когда увижу её. Что почувствую. Вспомнился странный, так похожий на реальность сон, в котором она приходила ко мне в больничную палату. А может, сном это было только отчасти? Да нет же… С другой стороны, Амин и предположить не мог, что моё падение не случайность. Охраны возле палаты не было.
Пока думала, прошла почти весь коридор. Опомнилась, только когда на глаза попались цифры на одной из дверей. Мне нужна была предыдущая.
 
Постучав, я поглубже вдохнула. После всего идти на встречу одной было самонадеянно. Но как иначе, я не представляла.
Раздавшийся щелчок замка не оставил возможности отступить. Номер открылся медленно, словно плёнку специально поставили на замедленный режим.
Как в зеркало я посмотрела в тёмные глаза. Губы Лейлы приоткрылись, но не раздалось ни единого звука. Сколько раз я видела её во сне? Десятки, тысячи… А сейчас она стояла передо мной до невозможности настоящая. Я даже чувствовала запах её духов: совершенно незнакомый и вместе с тем до боли привычный. Она всегда любила цветы. Ароматные, свежие, сладкие. И сейчас пахла цветами.
– Сабинка… – всё-таки сказала она тихо.
Подалась было ко мне и сразу же отступила, чтобы я могла пройти.
– Сабина, – как только дверь закрылась, быстро подошла и обняла. – Как же я надеялась, что когда-нибудь увижу тебя! Ты представить себе не можешь, как я хотела тебя обнять всё это время. Как же…
Сердце защемило. На несколько секунд я забыла обо всём на свете. Дотронулась до неё, готовая разреветься, словно маленькая девочка. И стало неважно, что, как, зачем и почему. Но это длилось всего несколько секунд – момент слабости, раздавленный гнётом действительности. Отстранившись, я задала единственный, оставшийся в мыслях вопрос:
– Как ты могла, Лейла? Как?
Больше она не попыталась меня обнять. И изображать дуру тоже не стала. Глаза наполнились темнотой, а взгляд стал непроницаемым. Лейла дрогнула и выпрямилась. Мне хотелось прокричать ещё раз это «как?!», хотелось, чтобы нашлось объяснение, в которое бы я поверила. Только таких объяснений не было и не могло быть.
– Прости, – ответила она тихо, почти шёпотом.
Одно «прости» и всё. Меня словно плетью хлестнули.
– Простить? – за недоверчивой усмешкой я попыталась скрыть моментально вспыхнувшие ярость и негодование, тесно переплетённые с нечеловеческой болью. -Простить?! Ты просишь меня простить тебя? За что, Лейла? – шаг к сестре. – За то, что заставила меня жить с мыслью, что я виновата в твоей смерти? За то, что в глаза отцу не могла смотреть? Или за то, что Марат решил прикончить меня, как только понял, что подправить мне память у вас так до конца и не вышло? За что?!
Руки дрожали. От гнева и возмущения, от невозможности выразить словами всё, что чувствую, и от горечи, что уже ничего не исправить. От желания обнять Лейлу и того, что я не могла сделать этого. Немой крик так и застыл внутри.
– Лейла, ты же… – я стиснула зубы, приподняла руку, даже не зная, что ещё сказать ей.
– Прости, – повторила она с чуть заметным надломом и сразу ещё громче: – Прости! Я… я не думала, что всё будет так. Я не хотела…
– Не хотела?! Не думала?! – я всё-таки не выдержала. Вырвавшийся на свободу гнев затмил всё. Даже осознание, что сестра рядом, что она живая, настоящая.
Резко развернувшись, Лейла прошла в комнату. Я за ней.
– Я хотела, чтобы все были счастливы, – сказала она решительно. – Это не было решением одного дня. У меня не было выбора, не было другого выхода. Я хотела нам счастья, Сабина. Всем нам.
Только сейчас я как следует рассмотрела её. Она стала старше, но при этом не постарела. Черты лица заострились, взгляд стал решительнее, а волосы короче. На пальце у неё было простое, без камней, обручальное кольцо, на шее – цепочка с православным крестом.
Я медленно осмотрела её и вдруг поняла, что хочу уйти. Но, конечно, не ушла, потому что желание получить ответы было намного сильнее.
– Всем? – переспросила я холодно. – А может, ты хотела избавиться от проблем? Сбежать с любовником и жить, ни о чём не думая? Отлично, Лейла! У тебя получилось! Только не говори, что ты хотела счастья нам всем! Кому всем? Отцу? Амину? Или, может, ты так меня решила осчастливить?! Да ты ни о ком, кроме себя, не думала! Ты…