Бастард (СИ)
Заметил — Верга никак не отреагировала ни на лекцию Диссамбля, ни на то, что сейчас сказал преподаватель. Стоит вся такая бледная, глаза как блюдца, ничего вокруг себя не замечает. Нехорошо выглядит, честно скажу. Вот таких в гроб и кладут. Надо будет за ней последить, как бы чего с собой не сделала.
— Итак, АРС. Как им пользоваться — продолжил Диссамбль после небольшой паузы — Вы просто ложитесь на артефакт, мы его запускаем, и…вы чувствуете, как вас распирает энергия. Полежали десять минут — и побежали дальше, приплясывая и завывая.
— Почему завывая? — встрял неугомонный Керл.
— Узнаете, курсант Оссаг — ухмыльнулся Диссамбль — Вот вы и будете первым, кто ляжет на артефакт.
— Чо сразу Оссаг?! — возмутился Керл — Уж и спросить нельзя! Чуть что — Оссаг, Оссаг! Пусть лучше…вон, Верга! Она еще не проснулась, вот и разбудит ее! Кстати, мастер, а это не опасно? Ну…лежать на этой лежанке?
— Как вы изящно выразились…на «лежанке» лежать опасно. Да, да, опасно! Бывает такое, что и умирают! Лопнет в мозгу сосудик, и все, конец курсанту. Или может выжечь дотла. Полопаются невидимые каналы, проводящие магию, и все, ты обычный человек. Никакой магии.
— Я пойду первой! Я! — встрепенулась Верга, и глаза ее буквально загорелись лихорадочным, больным огнем — А каков шанс стать простой смертной? Или…умереть? Часто такое бывает?
— Бывает… — преподаватель серьезно, испытующее посмотрел в глаза девушки — Один на тысячу, так примерно. Иногда реже, иногда чаще. В основном все проходят испытание без вреда для здоровья. Мы ведь не идиоты, напряжение магического поля поднимаем медленно, смотрим за состоянием испытуемого. Не даем напряжение большее, чем он может выдержать.
— А как вы это определяете? — глаза Верги блестели, а щеки уже не были бледными, наоборот, покраснели, девушка была невероятно возбуждена — Ну…как вы определяете, что…хватит? Что большего не выдержит?
— На АРС работают два служителя, которые по ауре определяют состояние пациента. Как только видят признаки перенасыщения энергией — тут же отключают артефакт, или снижают напряжение.
Диссамбль продолжал внимательно смотреть в лицо студентки, и на его высоком лбу собрались глубокие морщины. Он о чем-то напряженно думал. Додумал, и отвел взгляд от Верги, продолжавшей кусать губы и облизывать их красным язычком.
Да, тут все ясно. Девчонке хочется прямо сейчас сорваться из Академии и покинуть ее навсегда. И я ее понимаю. Эти твари не отстанут, точно. Просто зуб даю — не отстанут! Шогус обещал, что пять раз она сходит к ним и развлечет? Да чушь собачья. Где пять, там и десять. Превратят ее в подстилку, готовую сделать все, что захотят эти твари. А потом еще и станут приглашать желающих развлечься с бесплатной шлюхой. Если она, конечно, не покончит с собой после всех этих «развлечений». Уверен, так и будет. И кстати — Верга, как мне кажется, это все прекрасно понимает. Она совсем не дура, хоть в мозгах у нее имеется большущая куча дерьма.
Интересно, а почему я вдруг решил, что мне надо принять участие в судьбе этой девки? Ведь она меня в грош не ставит! Считает куском говна! Врожденное чувство справедливости? Ну…есть такое. Терпеть не могу, когда обижают слабых. Несправедливости не терплю.
Ненависть к наглым мажорам? И это есть. Хотя мажоры всякие бывают — есть те, кто живут, и не гадят на окружающих. Просто им повезло родиться с золотой ложкой во рту, так что поделаешь? Живи, и радуйся жизни. И жалей тех, кому не повезло. Я сам-то можно сказать мажор — все-таки из аристократического рода, хотя и захиревшего. Мой Клан всегда был при дворе, мать прислуживала самому Императору. Я ни дня в своей этой жизни не голодал. Ну…не считая того случая, когда меня выбросили выживать на улицы города. Но и там — к вечеру я уже был с деньгами. Срезал пару кошельков у раззяв-купцов. Так что все оставшееся время (две недели), я жил вполне себе хорошо. Даже лучше, чем в поместье Наставника. Ни тебе тренировок, ни изнуряющих ночных кроссов с последующими спаррингами. Отпуск, вот как можно назвать этот период.
А еще…наверное я все-таки боюсь себе признаться, что…нравится мне эта маленькая дрянь! Красивая, чертовка. И когда ее пытаются вывалять в грязи — для меня это все равно, как если бы розу окунали в выгребную яму. Так нельзя! Нельзя так поступать с красотой!
И последнее…может это гордыня? Может, я хочу таким образом самоутвердиться, приподнять себя в своих же глазах? Показать себе, что я самостоятельный, что сам могу решать, кого карать, а кого миловать? Но скорее всего это не так. Не могу же я себе признаться в том, что у меня имеется комплекс неполноценности! Фу!
Но…все это чушь. Я бунтую! Это бунт! Мне сказано ни во что не влезать, никого не трогать — а я трону. И пусть попробуют меня поймать, если такие умные. И даже если поймают — ну что вы мне сделаете? Убьете? После того, как вложили в меня столько сил и средств? Сволочи…вы еще меня припомните, гады!
И все-таки первыми засунули именно Вергу и Керла. Ну и еще двух ребят из нашей группы. Остальные вышли и наблюдали за происходящим через глазок-окошко во входной двери.
Впрочем, наблюдать особо было и не за чем — как я вскорости и убедился. Что такое артефакт? Каменная глыба, судя по всему, выточенная из куска базальта. Серая такая глыба длиной метра два с лишним, шириной и высотой около метра — точно не знаю размеров. Я почему-то думал, что студентов перед сеансом будут раздевать — ну чтобы контакт с АРС был лучше. Но ничего подобного, все в одежде, никаких голых задниц и торчащих сисек. Легли, и лежат себе, смотрят в потолок. Вот только ремни, которыми их притянули к ложу, кажутся чужеродными. С ними обычная глыба превращается то ли в ложе для пыток, то ли в алтарь для жертвоприношения. Но факт, есть факт — руки и ноги притянули к камню, голову в обруч, и тоже закрепили. И вокруг пояса петля. То-то я думаю — зачем в камень вделаны эдакие металлические проушины? Вот в них и продевают ремни. Картинка получается довольно-таки…хмм…устрашающая. Не сбежишь ведь, черт подери! Диссамбль объяснил, что привязывают для нашего же блага — чтобы не дергались и не повредились. Не повредились, видишь ли! У меня даже мурашки по коже забегали в предвкушении…
А дальше все было еще хуже. Те, кого привязали на артефакты, вначале лежали спокойно, потом начали тихонько повизгивать, постанывать (Я даже вначале подумал — может кончают? А почему бы и нет? Ну…мало ли какое действие? Хе хе…), а затем начали вопить в голос и требовать, чтобы их отвязали. Все, кроме Верги. Она лежала почти спокойно, только иногда подергиваясь в судорогах, когда ее особенно крепко доставало. Только губы кусала, да глаза закатывала.
— Я не хочу туда! — всхлипнула одна из девчонок, мелкая шмокодявка, густо усыпанная веснушками — Я боюсь!
Девчонку звали Герса Сиверс, и она тоже была с Севера, Керл ее знал. Говорил — она глупенькая, но хорошая, не стервозная. И фигурка у нее ничего, аппетитная. Насчет фигурки — ему виднее, это он целыми днями девичьи задницы разглядывает, а насчет глупости…ну…не знаю. Девица, как девица — чуть что, в слезы, но это такое их бабское дело. Оружие, так сказать. Поплакала, ипобедила. Но только не в этом случае.
— А в могилу хотите, Сиверс? — жестко и холодно спросил Диссамбль, который стоял рядом и время от времени поглядывал в окошко-глазок — Не будете исполнять правила Академии — вас отчислят. А если отчислят — вам не жить, ибо необразованные маги отправляются за Черту. Потому не нойте, а терпите!
И тут же смягчился, сбавил тон до мягкого, увещевающего:
— Да нет ничего страшного! В первый раз трудно, а потом — как по смазке пойдет! Это как первый раз с мужчиной — вначале ужасно больно, а потом…только и думают о сексе. Ох…простите, забылся.
В группе захихикали, а девушки, коих было ровно половина, или чуть меньше, в большинстве своем зарделись. Ну да, препод перегнул палку. Это все-таки не старшие курсы, студенты которых видали все и вся, эти детишки только-только вырвались из-под родительской опеки, и если и думали о сексе, то лишь ночью, вспоминая места из любимых книжек о любви и осторожно трогая себя…там где не положено. Домашние цветы, вот кто эти дети! Вырвали из горшков, и бросили на грядки — живите, и радуйтесь жизни такой.