Академия магии. Притяжение воды и пламени. Часть 2

— Я знаю, к чему ты клонишь, Новак. И я думаю над этим. Но вряд ли будет разумно прекращать практику на столь долгий срок, ведь мы рискуем вернуться к тому, с чего начинали, — отозвался Итан Келески и серьезным тоном предупредил: — Не думай, что кто-то даст тебе расслабиться.
«Я и не рассчитывала…» — подумала я, глядя на серебряную полоску артефакта на запястье. Чем искуснее я буду обращаться со своим даром и чем более выдающимися будут мои успехи в учебе, тем больше вероятность, что его снимут после завершения академии.
Или у меня появится возможность избавиться от него самостоятельно…
Просто мне не хотелось вновь застревать в глуши. Я прониклась симпатией к Хильде, но это не делало меня поклонницей уединенности.
Ректор вывел нас на верхние этажи замка — как всегда, через свой кабинет в башне. Ход прятался за одним из шкафов, и одна треть его оказалась настолько узкой, что взрослому мужчине приходилось идти, чуть повернув плечи вбок. Если бы я страдала клаустрофобией, то определенно впала бы в панику, ведь даже здоровому человеку на этих узких до невозможности ступеньках было, мягко говоря, некомфортно.
Уже не в первый раз преодолевая этот путь, я до сих пор не могла привыкнуть к давящим со всех сторон стенам.
Попрощавшись, мы спустились в общий коридор, до перерыва оставалось минут десять, не больше.
— Я устала, — протянула я, приваливаясь к плечу Розенталя, что остановился у подоконника. Совсем скоро нам предстояло разойтись — каждому по своим занятиям.
За что я ценила Александра, — и за что порой безумно на него злилась, — практически всегда он оставался сильнее меня. Это вызывало досаду в определенные моменты, а в другие позволяло вот так опереться и не думать ни о чем.
Казалось, я только сейчас распробовала это выгодное качество и извлекать пользу.
— От тебя такое редко услышишь, — негромко заметил он.
— Ну, тренировки по турниру становятся все чаще, а сам он ближе, не говоря уже об утренних экзекуциях с ректором… И не только это. — Я запнулась, решив, что не следовало столько жаловаться.
Впереди предстояли разборки с отцом Александра. И не хотелось, чтобы стихийник во мне усомнился, хотя подозреваю, выбора у него больше не оставалось. Шаг назад не сделать. В последние дни огневик готовил новую порцию магических камней к отправке — советник Его Величества оказался достаточно требовательным, изучив качество колдовских вещей, он заказал еще, правда, за это уже обещали достойную плату.
Пока что все складывалось нам на пользу, но самое тяжелое ожидало нас в будущем.
Ладонь Розенталя нашла мою, пальцы переплелись, и он отодвинулся, повернувшись и встав прямо напротив меня. Опасно близко. Его бедра прижались к моим.
— Эй! Не в академии, — возмутилась я, пытаясь его оттолкнуть, но обе мои руки были захвачены.
Я оглянулась по сторонам, боясь, что по коридору идет какой-нибудь незадачливый студент или, еще хуже, преподаватель. Обжиматься на глазах у других я считала моветоном — ты будто позволяешь всем вокруг заглянуть в свою душу. Все эмоции нараспашку.
Причем, чем сильнее становились мои чувства, тем серьезнее я к этому относилась. Например, если кто-нибудь застал бы тот поцелуй с Альбером, меня бы вряд ли это тронуло, ведь для меня тот случай ничего не значил. Разве что стоил испачканных губ.
Но Александру нравилось меня смущать, он нагло заявил, что в эти моменты я выгляжу крайне мило, а подобное случалось редко.
— Я всего лишь тебя обнимаю, — прошептал он, мимолетно, будто случайно касаясь губами щеки.
— Я могу всего лишь тебя ударить, — пригрозила ему и, едва успев закончить фразу, услышала отзвуки чужого разговора.
Кто-то шел в нашу сторону.
Я завозилась, пробуя высвободиться и гневно сверкая глазами на Розенталя. Лишь за секунду до появления студентов он отшагнул от меня со снисходительной улыбкой на лице, чинно встав рядом, спиной к окну и плечом к плечу со мной.
«Он определенно стал чаще улыбаться…» — заметила я, пихая его локтем в бок.
— Это очень весело, — прошипела я, скользя взором по его рукам, что вновь упирались ладонями в подоконник.
 
— Очень.
Двое парней, забредших в этот пустынный коридор, внезапно притихли, быстро проходя мимо. Но в этот миг по замку разнесся перелив колокольчиков, и, словно приходя в себя после полуденного сна, академия стала оживать.
— Этот перстень… — задумчиво протянула я, смотря на длинные пальцы Розенталя, что сжимали деревянный выступ. — У Леи похожий. Они помолвочные?
Александр отодвинул руку, поморщился.
— Мой — нет, — отрезал он, и лишь через пару секунд, заметив, что я ожидаю продолжения, пояснил: — У Леи кольцо — символ вхождения в мой род, и в некоторой степени, да, оно помолвочное. Свое же я ношу с шестнадцатилетия, и оно носит больше иерархическое значение в роду. Оно идентично отцовскому и показывает, что я наследник. И это считается великой честью. Раньше оно принадлежало дедушке и после передалось мне.
— А дедушка… ¬¬— не удержалась я. — Он жив?
— Нет. Это не очень приятная история… Их корабль затонул в море. Обычно в плаванье всегда берут магов воды, но что-то явно пошло не так, и их это не спасло, — рассказал Розенталь. — Более паршивой смерти для огневиков и не придумаешь. Но подобное случается. Я их почти не помню.
Александр шагнул вперед, расправив плечи, будто скидывая с себя последствия совсем не приятного разговора.
— Идем? Кажется, тебе надо подняться на четвертый этаж.
— Ты заглянул в мое расписание? — удивилась я, следуя за ним и с готовностью принимая новую тему.
— Нет, — качнул головой Розенталь. — Я случайно увидел его у секретаря ректора.
— Что-то твои «случайно» происходят слишком часто, — лишь для вида проворчала я, нагоняя его.
— В этот раз правда случайно, — совершенно серьезно заверил меня огневик.
Глава 22
Для того чтобы собрать шестерых человек вместе, существовало несколько куда более подходящих и не таких тесных мест, как комната Розенталя в доме на Лунарной улицы. Помимо кровати здесь нашлось лишь два стула и кресло, а остальное пришлось перетаскивать из моей спальни.
Низкий круглый стол в центре напомнил мне легенду о короле Артуре и его рыцарях. Если мы и были неким отражением той истории, то очень кривым, как в разбитом зеркале. У нас была не столь благородная цель, мы были студентами, которым едва исполнилось двадцать, и каждый имел свои причины находиться здесь.
Я глубоко вдохнула, ежась от холодного воздуха, скользящего по ногам, — окно на улицу закрыли совсем недавно.
Чувствовалась некая разрозненность среди собравшихся — не та, что бывает между совершенно незнакомыми людьми, а та, что возникает в любой большой компании, — мы разбились на группки изнутри. Например, Альбер, сидевший в кресле, вытянув ноги под столом, о чем-то перешептывался с Тарой, расположившейся рядом на стуле, закинув ногу на ногу и склонившись к соседу. Стоило девушке что-то тихо сказать, и Димитар усмехнулся, едва заметно кивая.
Мартин навис над столиком и ломал над тарелкой увесистую плитку шоколада — она была сплошной, без всякого деления, поэтому и кусочки получались острые, как осколки льдин.
Я все еще оставалась на ногах, не в силах усидеть на одном месте. В руках я держала деревянную коробочку без каких-либо украшений, кроме куска бархатной ткани внутри и изделия, хранимого на нем.
Вацлав же сидел с блокнотом, лежавшем на его колене, и, согнувшись, размашистым почерком делал пометки, проговаривая вслух полученную информацию:
— На представление всех участников уйдет не меньше двух часов. Учитывая дорогу, Лерой Розенталь будет отсутствовать в доме по крайней мере три часа. Прислуги мало, и на время отсутствия хозяина большинству из них запрещено входить в сам особняк, они будут находиться в пристройке, что расположена на заднем дворе. Все верно? — Маг земли деловито поднял голову.
Александр кивнул, задумчиво смотря перед собой.