Да запылают костры! (СИ)

Среди сопровождения он заметил высокую женщину с красными волосами и плотоядным взглядом. Никогда прежде она не попадалась ему на глаза.
Иона вдруг почувствовал, что здесь не хватало Гафура. Не хватало даже Артахшассы — того, каким он был прежде.
Но ещё больше не хватало отца.
Тут он встретился глазами с дядюшкой, стоявшим у подножия зиккурата, словно могущественный царь. Его расчёсанные и свободно уложенные волосы по-прежнему блестели медью, борода была заплетена в плотные косички. Иона осознал, что тот нисколько не постарел за все эти годы, только больше понимания отражалось в карих глазах. Следом пришло понимание, что он встретился не просто со старым другом семьи.
Он встретился с Пророком.
Калех поприветствовал его отеческой улыбкой.
— Иона. Как давно мы не виделись. Что ты хочешь мне рассказать?
Оглядевшись по сторонам, Иона собрался с беспокойными мыслями.
— В Аредианской империи, — сказал он, ощущая биение сердца в груди, — произошли великие перемены.
— Успокойся. Нет никаких причин волноваться. — В голосе Калеха звучала добродушная усмешка. Он поднял правую руку и обвёл пространство вокруг себя. — Взгляни. У нас тоже произошли великие перемены.
Кто-то в стороне добродушно рассмеялся, как частенько бывало, когда дядюшка шутил.
— Этот человек, — сказал Иона, разворачивая газету перед Калехом, — он был в том видении, много лет назад?
Автор статьи утверждал, что престарелый аредианский император передал всю власть некоему Аэрелиану Грегору, имперскому канцлеру. То был молодой могучий мужчина с густой бородой, и, хотя по фотографии нельзя сказать наверняка, Иона мог поклясться, что глаза канцлера имели цвет стали.
— Кто он такой? — спросил Абрихель, подкравшись сбоку. — Впервые его вижу.
Иона осторожно отшагнул от адепта и чуть было не налетел на Калеха. Он обвёл указательным пальцем вокруг фотографии.
— Это он?
Он увидел, как дядюшка нахмурился, увидел складку между бровей, ставшую более явной. Дядюшка ведь рассказывал… И почему же никто так долго ему не верил?
Абрихель фыркнул.
— Что-то мне в нём не нравится, — проворчал он. — Не могу объяснить.
— Предсказание сбывается? — спросил Иона, беспокойно глядя в карие глаза Пророка. — Грядёт восхождение зла?
То, что ему казалось страшной сказкой, оказалось явью.
— Иона, — тепло сказал Калех. Он осмотрелся, словно подсчитывал направленные на него внимательные взгляды. — Давай немного пройдёмся.
Откуда же этот трепет? Иона молча последовал за Пророком. Чем дольше он находился рядом с ним, тем сильнее чувствовал исходящую от него силу. Словно тот действительно был царём, а не странником.
Они, словно учитель с любимым учеником, рука об руку принялись взбираться по лестнице зиккурата. Душа Ионы будто качалась на маятнике, но Калех, если и заметил это, виду не подал.
— Я давно не следил за внешним миром. Расскажешь мне, что ты узнал?
«Почему мне так неспокойно?»
Больше с раздражением, нежели со страхом Иона услышал за спиной шаркающие и размеренные шаги Абрихеля, и ему вдруг захотелось найти масляные краски, чтобы нарисовать что-нибудь на лысой голове адепта. В мыслях возникла забавная картина.
Он хохотнул.
— Абрихель, будь добр, останься здесь, — через плечо обратился к колдуну Калех. — Проследи, чтобы ничто не нарушило наш замысел.
— Канцлер перестраивает армию, — вполголоса сообщил Иона, едва они поднялись на несколько ступеней. — Такого не было уже много лет. С тех самых пор, как единый Аредиан распался.
Он глянул на Пророка, пытаясь понять, гневается тот или обрадован.
— Поговаривают, что у них теперь на каждом углу трубят о новом рассвете империи, — продолжал Иона. — И люди, похоже, в это верят.
— Люди способны поверить во что угодно, — бесстрастно ответил Калех. — А велика ли власть этого… Аэрелиана?
— Я не… не знаю… — Иона запнулся, борясь с гложущим душу страхом. — Все судачат о том, что другая партия намерена пошатнуть его позиции…
Момент молчания затянулся, нарушаемый только бормотанием людей внизу. Иона выжидал, пока Пророк вынырнет из океана дум, и опустил глаза, не в силах больше глядеть на сияющий образ человека, которого когда-то называл дядюшкой.
 
Калех, казалось, не знал, что сказать.
Иона окинул взглядом окружавшие площадь зиккурата кварталы, отчего-то выглядевшие совершенно… простыми. Прямо как люди, над которыми стоял он рядом с Пророком.
Высоко.
— Чем бы всё ни закончилось, мы ещё, несомненно, об этом услышим.
— Но что же теперь? — спросил Иона. — Это и взаправду тот тиран из видений?
— Мне очень не хватает твоего отца, Иона. — Калех проигнорировал вопрос. — Но и твоя помощь может оказаться бесценной в предстоящие тёмные времена.
На лице Ионы выступил прохладный пот, и он, едва подавляя дрожь, перевёл взгляд на Пророка. Тот смотрел на него, как на любимого сына, а в глазах теплилась доброжелательность. Смотрел на него. Сам Пророк!
Слова будто бы окружали со всех сторон.
— Я хочу, чтобы ты занял место в архиве при моём храме, — сказал он голосом мягким, но повелительным и не терпящем отказа. — Ты станешь одним из чтецов.
Иона кое-как нашёл в себе силы кивнуть. Откровение пронзило его плотным лучом света, раскрыло глаза на истинную суть того, к кому он в течение стольких лет смел обращаться столь непочтительно…
— Да, господин мой…
И, преклонив колено, он увидел улыбку на лице Пророка.