Монетчик (СИ)

— Куда отправимся?
— На юго-восток? — предложил юный маг. — Всегда хотел посмотреть княжества на бывших землях урсалов.
— Значит, на юго-восток, — согласился монетчик.
Пришпорив лошадей, они помчались подальше от Годстрона. Солнце било им в лицо, безоблачное небо тянулось до горизонта. Впереди лежала неизведанная дорога.
  
История четвертая: Великая ярмарка. 1
 
С вершины холма, покрытой пожухлой от палящего солнца травой, они увидели раскинувшуюся на противоположном берегу реки Великую ярмарку, которая проводилась в княжестве Арнхольм каждый год с незапамятных времен. В конце первого месяца лета со всех краев этого небольшого государства сюда съезжались торговцы, мастера самых различных ремесел, актеры, музыканты, художники, поэты, а также те, кто хотел вкусить сотни всевозможных блюд, выпить новые сорта вин, купить удивительной красоты одежды или предметы роскоши, посмотреть постановки свежих пьес, услышать еще не звучавшие стихи и песни или просто проиграть свои сбережения за множеством игорных столов. Огромные шатры и палатки поменьше, ряды наскоро собранных деревянных лотков, помосты, где давались представления или проводились схватки бойцов, пестрели всеми вообразимыми цветами и оттенками. От количества вымпелов и флажков с изображением цеховых гербов рябило в глазах, а сосчитать их казалось невыполнимой задачей, обязательно собьешься да начнешь по новой. За разбухшей до размеров города ярмаркой белели стены Арнхольмграда — столицы княжества, построенной на месте, где когда-то разбивал стойбище древний клан урсалов.
Спускались с холма они аккуратно, ведя лошадей за собой; дорога была ухоженной, но достаточно крутой, чтобы животные ненароком могли сломать себе ноги. При виде всей пышности Великой ярмарки Таннет к облегчению Дарлана воодушевился, даже слегка улыбнулся, чего за ним давно не наблюдалось. Всю последнюю неделю юный маг охотно демонстрировал лишь угрюмость, а перед сном вдобавок принимался брюзжать, словно старый дед, жалующийся на ломоту в костях при смене погоды. Это, само собой, раздражало монетчика, хотя его вина в скверном настроении напарника тоже отчасти имелась. В моменты особой ворчливости Таннета Дарлан не раз пытался объяснить ему, что удача не всегда будет их верной спутницей во время путешествий, поэтому со сложившейся проблемой надо было просто смириться, а в будущем относиться к подобным ситуациям с терпением. Однако такие разговоры не приносили пользы — едва монетчик касался этой темы, иллюзионист картинно закатывал глаза или затыкал указательными пальцами уши.
У заросшего тростником берега собрался пестрый народ, желающий переправиться на пароме через водную преграду. Слава богам, людей было не так много, ярмарка шла уже несколько дней, и основная масса пересекла реку ранее. По слухам, в первые дни те, кто хотели попасть на другую сторону, чуть ли не ночевали здесь под открытым небом, дожидаясь, когда придет их черед. Насколько Дарлан знал, рядом нигде не было брода, поэтому паром оставался единственным способом быстро добраться до Великой ярмарки. Они с Таннетом заняли место в хвосте. Вокруг галдели люди, кудахтали курицы, мычали коровы и блеяли овцы, которых хозяева вели на продажу. Пока монетчик поил лошадей, иллюзионист ушел к распорядителю переправы, чтобы выяснить цену за проезд. С противоположного берега ветер обрывисто доносил гул, в котором едва можно было различить тысячи голосов, смешанных с хлопками и музыкой. Вернувшись, Таннет одарил Дарлана колким взглядом.
— Представляешь, а за животных надо доплачивать, — сказал он, усаживаясь на землю.
— Надо, значит, надо. Я, если честно, на другое и не рассчитывал. — Дарлан принялся расчесывать гриву Монеты, надеясь, что Таннет не станет доставать его сейчас очередным разговором, в котором укажет, что во всех их бедах, конечно же, виноват только его напарник. Но маг, разумеется, надежд не оправдал.
— А ведь это почти все наши сбережения, между прочим! Если бы кто-то не был таким добрым в последнее дело, то нам бы не пришлось ездить впроголодь в поисках работы.
 
— Думаешь, что стоило с бедных добытчиков торфа взять столько, чтобы их семьям осталось лишь на пол краюхи хлеба?
— За двух кейтров нужно и брать как за двух, а не за одного, а ты еще умудрился предложить скидку! — Таннет со злостью сорвал травинку. — О благополучии бедных заказчиков ты заботишься, а на наше будто плюнул совсем.
— Скажи на милость, а кто добыл зайца, которым ты позавтракал сегодня с утра? — с издевкой спросил Дарлан. — И не ты ли потратил часть своей доли еще до этого, в том борделе с милым названием «Веснушки»?
— Не смей трогать «Веснушки»! Я испытал естественную потребность расслабиться после того, как мне пришлось копаться в кишках тех смердяков, чтобы собрать все твои монеты, которыми ты продолжаешь раскидываться во все стороны, несмотря на наше печальное положение. Это же настоящее издевательство! Кажется, я начинаю ненавидеть Монетный двор за нецелевое расходование денег. Проклятье, да у вас вообще нет никакого уважения к деньгам! Знаешь, что? Пора тебе монеты экономить или хотя бы на что-нибудь заменить. На камешки, например. Трудно тебе, что ли, чудовищ камешками бить? А почему я вымазался с ног до головы в пахучих внутренностях? Напомнить причину? Сколько мы получили за предыдущий заказ перед тем, как нам попались эти треклятые смердяки?
— Сам знаешь, нисколько.
— Именно! А за «твое нисколько» купить можно только «ничего». Мне тоже было жаль ту старушку, усопшим мужем которой завладел мерзкий трупный червь, но ужин вместо награды — это просто курам на смех. Хотя телятинка, конечно, была ничего. И чесночный соус. И настойка на шиповнике.
— Да ты же за троих съел, Таннет! Еще и лепешек с собой выпросил. Но, видимо, ты прав, я бываю слишком добр, — согласился Дарлан, закончив с Монетой, которая благодарно фыркнула. — В таком случае, с этого дня договаривайся о цене всегда ты.
— Идет. — Иллюзионист немного успокоился. — У нас осталось чего пожевать?
— Яблоко будешь?
— Давай его сюда!
С недавних пор денег у них действительно было в обрез. В Арнхольме чудовищ встречалось не так много, как им хотелось. Здесь, как выяснилось, почти не происходило сражений с орденом некромантов, а, следовательно, сохранилось мало остаточных следов их заклинаний. Созданные расой элоквитов твари водились, но еще в давние времена урсалы постарались как можно больше сократить их поголовье. Дарлан уже подумывал, не бросить ли охоту на монстров хотя бы на месяц, чтобы наняться в охрану торгового каравана. Но тогда бы Таннет почувствовал себя непричастным к делу, а это ему бы очень не понравилось. Юный маг трезво оценивал свой вклад в охоту, обычно заключавшийся в маскировке либо в отвлекающих маневрах, поэтому работу охранником воспринял бы в штыки. В конце концов, это Таннет был создателем их маленького цеха истребителей чудовищ, без его одобрения Дарлан не собирался ничего предпринимать. К тому же, он с удивлением осознал, что за их недолгое знакомство сильно привязался к иллюзионисту, даже несмотря на его склонность к постоянному ворчанию.
Их очередь переправляться пришла к вечеру, когда летний зной стал убывать, уступая место закатной прохладе. Заходящее солнце висело над горизонтом красным шаром, обещая вскоре спрятаться до следующего дня. Дарлан и Таннет заплатили положенную за проезд сумму, и вклинились в разношерстный народ на пароме, жмущийся плечами друг к другу. Внимательно слушая четкие команды паромщика, дюжина крепких, раздетых по пояс мужиков толкала длинными деревянными шестами неповоротливую конструкцию, которая удерживалась специальными механизмами меж двух толстых цепей, протянутых с одного берега на другой. Переправа заняла не более получаса.
 
Сойдя на берег, охотники поручили заботу о лошадях конюхам, и шагнули на территорию Великой ярмарки, которая словно голодный зверь незамедлительно поглотила их. Толпа бурлила и колыхалась беспокойным морем, в котором каждый идущий навстречу человек был волной — так и норовил сбить с пути, пихнуть в бок или наступить на ногу. В воздухе смешались запахи пота, конского навоза, пряностей, незнакомых блюд и напитков. Это сочетание поначалу сбивало с ног и перехватывало дыхание. Нос попросту сходил с ума от подобного буйства ароматов. Среди народа гордо выхаживали солдаты в цветах Арнхольма, обеспечивающие порядок на ярмарке. Они зорко высматривали в толпе нарушителей, готовые в случае обнаружения быстро применить дубинки, висящие у них на поясах. Одетые в яркие костюмы зазывалы, чудным образом удерживающиеся среди бушующего живого потока на высоких ходулях, истошно вопили, заманивая посетителей, пытаясь перекричать разом всех остальных.