Преследуя нас (ЛП)

Кто бы мог подумать, что Лекс Эдвардс — традиционалист.
Но чтобы чувство вины не разъедало меня, я решаю наконец провести встречу с одной из ведущих продюсерских компаний в Лос-Анджелесе, которая ищет инвестора.
Мы сидим на диване и смотрим бездумный телевизор, когда я чувствую, что с Шарлоттой что-то не так: — Что-то не так? — спрашиваю я, откладывая ноутбук в сторону.
— Я в порядке.
Черт, типичный женский ответ, который что-то значит.
— Ладно, тогда… мы можем тратить время на то, чтобы я вытаскивал это из тебя, или мы можем поговорить об этом, а потом раздеться на всю ночь.
Она издаёт небольшой смешок, улыбки достаточно, чтобы я понял, что это не что-то серьёзное.
— Я буду скучать по тебе, — просто говорит она.
Так вот оно что — тревога разлуки. Я не виню ее. Мы официально вместе всего две недели, а я уже уезжаю за границу.
— Как бы я хотел, чтобы мне не пришлось ехать…
Если бы она только знала причину.
— Нет, я понимаю… Правда, понимаю. Просто… я буду скучать по тебе.
— Я тоже буду скучать по тебе, — раздвигаю губы и наклоняюсь, ее рот мягкий и теплый, приглашающий меня, но отчаяние, как всегда, затягивает. То, что начиналось как медленное горение, превращается в безумие, и теперь я чувствую ту же тревогу, зная, что не увижу ее, зная, что не прикоснусь к ней целых два дня.
С той ночи в отеле не было ни одного дня, чтобы мы не трахались, и не один раз в день. Это происходит в тот момент, когда мы просыпаемся, в тот момент, когда мы забираемся в постель, и, если позволяет рабочий график, несколько раз между ними. Шарлотта ненасытна, и я пользуюсь этим, что бы там ни было: гормоны беременности или нет, я получаю секс от женщины, которую люблю.
— Так, пора ужинать, — говорит Шарлотта.
— Эм, привет? Ты что-то забыла? — спрашиваю я, беря ее руку и кладя ее на свой член.
— Прости, сладкие пряники, но это не я голоден.
— Отлично, иди и приготовь ужин. Мне все равно нужно сделать телефонный звонок.
Она идет на кухню, напевая какой-то надоедливый джингл из рекламы, моя прекрасная возможность убедиться, что я все предусмотрела на выходные. Я достаю свой мобильный и набираю его номер.
— Чувак, я ждал, — жалуется Рокки.
— У тебя есть дела поважнее, пока ты в конуре?
— Нет, а откуда ты знаешь, что я в конуре?
— Женщины разговаривают, Рокки, если ты не заметил.
— Да, но что, черт возьми, я должен был делать? — спросил он повышенным тоном.
— Как насчет того, чтобы не обедать со своей бывшей?
— Мы не обедали… и она не моя бывшая. Я переспал с ней один раз миллиард лет назад, задолго до Никки. Я встретил ее в центре города, и она пригласила меня выпить с ней кофе. Она пила кофе, а я зеленый чай. Конец истории.
— Ты заказал зеленый чай? Может быть, поэтому ты в конуре за то, что ты «такая киска».
— Пошел ты, Эдвардс, поторопись и позови красавчика к телефону.
— Подожди секунду, — нажимаю конференцию и набираю номер Эрика, и он отвечает почти сразу.
— Хорошо, это Эрик, — объявляю я.
— ОМГ, ребята! У нас что, секс втроем? Это так горячо, как будто это один из моих самых диких влажных снов, — визжит Эрик.
— Чувак, оставь своего крошечного Тима при себе, — заявляет Рокки, — Повторяю, меня интересует только киска.
— Рокки, это так по-расистски, если я наполовину азиат, это не значит, что у меня маленький Тим. На самом деле, у меня средний Тим, видимо, не такой большой, как у некоторых, — Эрик кашляет, когда говорит это.
— Мы можем закончить этот тревожный разговор о пенисе? Послушайте, мне нужно, чтобы вы оба присмотрели за Шарлоттой на выходных, пока меня не будет.
— Зачем? Ты думаешь, она сбежит с этим Бейкером? — Рокки усмехается.
— О, черт! — Эрик хмыкает.
— Нет, я так не думаю, но мне неудобно оставлять ее одну.
Как будто я могу так думать!
— Черт, это было не то, что я себе представлял. Ладно, хорошо, я возьму ночную смену…
— Эрик, не води ее ни в какие клубы, ты понял?
— Чувак, говори о собственничестве. Мы прикроем тебя, Эдвардс. А теперь пойдем, пока крошечный Тим не начал брать с нас поминутную плату.
 
— Рокки, как будто я когда-нибудь брал бы деньги за секс по телефону. Учти…
Я положил трубку, и они вдвоем могли наслаждаться своим случайным разговором. У меня есть дела поважнее. Мне нужно поглотить каждый дюйм Шарлотты до того, как мой самолет вылетит завтра.
***
Я помню свою первую презентацию перед целым залом деловых партнеров, инвесторов и политических партий — я нервничал до потери сознания. Но в течение первой минуты я нашел свою точку опоры и больше не оглядывался назад.
Я сижу на диване, принадлежащем Марку Мейсону, и настороженно наблюдаю за ним на случай, если он достанет автомат из-за кресла, на котором сидит. Хотя возвращение сюда навевает воспоминания, он заставляет меня чувствовать себя незваным гостем. Его сопротивление моей просьбе встретиться с ним только подтверждает одно — мне предстоит чертовски много работы по убеждению.
— Надеюсь, вы пришли в мой дом не для того, чтобы сказать, что причина вашего присутствия здесь в том, что вы хотите жениться на моей дочери, — угрожает он.
Черт!
— При всем уважении, сэр, я действительно пришел просить об этом, но не раньше, чем вы меня выслушаете.
— Что вы можете сказать такого, что заставит меня поверить, что вы можете позаботиться о моей дочери? Вы изобрели какую-то машину времени, чтобы можно было стереть всю боль, которую вы ей причинили? — он делает паузу, давая мне возможность говорить, но по какой-то причине я колеблюсь: — Я так не думаю.
Вот так. Давай, Эдвардс. Один человек, ты не можешь ослабнуть.
— Я люблю Шарлотту. Я всегда любил ее с того момента, как вернулся тем летом, может быть, даже раньше. Я был ребенком, принимал неправильные решения и причинил боль всем вокруг, но в основном тому, кто имел для меня самое большое значение. Я не могу стереть это, и чтобы простить себя, мне потребовались годы разрушительного поведения, но в конце концов именно в прощении Шарлотты я нуждался больше всего. Я не знаю, кто смотрит на меня сверху, но я благодарю свои счастливые звезды за то, что каким-то образом, что-то вернуло нас друг к другу. Она — моя жизнь, и я хочу дать ей все, чего она желает. Возможно, я не прошу у вас разрешения как такового, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, Шарлотта все равно будет делать то, что хочет…, — делаю паузу, обдумывая, что сказать дальше, — Я здесь для того, чтобы заверить вас, что о Шарлотте позаботятся. Помимо финансовой помощи, я готов ради нее на все. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать ей ту жизнь, которую она заслуживает. Все, что я прошу взамен, это чтобы вы поддержали нас в этом пути, потому что без вашей поддержки Шарлотта не будет чувствовать себя целой, а я не могу этого допустить. Не могу смотреть, как она испытывает боль и страдания, от которых я могу ее избавить.
Он поглаживает рукой свою бороду. Как и у моего отца, у него покерфейс. О чем, черт возьми, он думает?
— Я знаю, что ты больше не причинишь ей боль, ведь каждый, кто когда-либо встречал Чарли, знает, что он должен любить ее. Никто не стал бы намеренно причинять этой девушке боль.
— Подождите, — я потрясен его ответом, — Это значит…
— Я не глупый, Эдвардс. Я знаю, каково это — любить кого-то. Я понял, ты любишь мою дочь и хочешь жениться на ней. Ты думаешь, Чарли позволит мне не одобрять эти отношения? Пожалуйста, они с Дебби набросятся на меня со всеми своими «я-женщина-слушайте-мы-рычим». И в довершение всего, моя бывшая жена была бы на следующем самолете, возможно, колола бы куклу вуду булавками, скандируя уничтожь Марка.
Я неожиданно смеюсь. Что еще я могу сделать в такой ситуации? Он понимает. Он хочет лучшего для своей дочери, а я и есть лучшее для его дочери.
Я бессвязно рассказываю о своих намерениях, о точном плане. Да, наконец-то у меня есть план, и он идеален.