Цена страсти (СИ)

На самом деле, меня навещали не только они, но ещё и Шурочка, с работы, мы с ней, можно сказать, подруги. Но я поняла, что Наталья Борисовна имела в виду совсем не то.
– Я этим летом развелась.
Она поохала, посокрушалась, потом, видимо, любопытство взяло верх.
– А что так?
– Не сошлись характерами, – пожала я плечами, выдав дежурную формулировку, которая, впрочем, вполне подходила под наш случай.
– Ну ничего, ты молодая, найдёшь ещё своё счастье. А это, может, у вас и не любовь была, а вот такая же страсть. Перегорело и всё.
Я задумалась, а испытывала ли к Стасику хоть что-то, похожее на любовь. Нет, он мне нравился, он так красиво ухаживал, красиво говорил и подкупал своими серьёзными намерениями. И мама, тогда ещё живая, донимала обычными родительскими переживаниями: когда замуж? когда внуки?
Наверное, я и правда испортила Стасику жизнь. Плохая из меня жена получилась, на двойку с минусом. А как любовница – так вообще ноль. Он ведь вовсе не придирался, когда упрекал меня в том, что я избегала с ним спать. Так оно и было. Избегала. Не всегда, конечно, но хваталась за каждый удобный повод. Ну, вот такая я, просто у меня другие интересы, цели, увлечения. Мне этого просто не надо.
И тут же, словно в ответ на мои мысли, вспыхнули воспоминания… студенческая свадьба, чужая квартира, Олег, его сильные руки, горячее тело… И тут же кровь жарко прихлынула к щекам.
Нет-нет, устыдилась я, это был единичный случай, временное помутнение рассудка. Это было так давно... Я просто сама что-то придумала, нафантазировала. И тут же, противореча себе, мечтательно улыбнулась. Да, помнится, я тогда полгода убивалась. Или дольше? Теперь уже неважно. Он тогда так и не объявился, не дал о себе знать.
А то, что случилось между нами ночью… ну это психология, чистой воды. Я просто была тогда романтичной дурочкой, наивной и неискушённой, и тут он – брутальный донельзя, сильный, смелый, суровый. Просто мечта для таких глупеньких девочек.
Выписали меня с напутствием постараться всё же изыскать возможность прооперировать глаз, а лучше оба.
После выписки я ещё некоторое время ходила с повязкой. Точнее, сидела дома. Законный больничный позволял тунеядствовать ещё целый месяц точно.
По работе я, конечно, ужасно скучала, хотя ребята наведывались ко мне чуть не через день. По двое, по трое, а иногда и всей группой. Девочки сами хозяйничали у меня на кухне, потом все вместе пили чай.
– Мы тут вот что нарыли, – сообщил Павлик Грачёв. – Шубин реально тот ещё упырь. Щас покажу его табло.
Павлик выудил из рюкзака планшет, поводил пальцем по экрану, повернул ко мне, предлагая полюбоваться широким мясистым лицом немолодого, лысеющего мужчины. Полные губы, второй подбородок, брыли, глаза-буравчики.
– Мда, не слишком симпатичный тип, – признала я.
– Мягко сказано! – скривился Павлик. – Этот несимпатичный тип ещё в девяностых зажигал. В смысле, орудовал. С мелочёвки дань собирал, бизнес покрупнее – отжимал. Ну сами знаете, какими методами это делалось. Я вот с одним человеком пообщался…
– Паша, ну я же просила об этом не распространяться. С левыми людьми…
– Так какой же он левый? – выкатил круглые глаза Павлик. – Он, короче, дядька жены моего кореша. Бывший опер. Он вот и рассказал, как Шубин раскрутился. И тачки жёг, и людей калечил. Сейчас он типа остепенился и стал легальным бизнесменом. Там у него и рестораны, и гостиницы, и какие-то предприятия по области. И акции какого-то банка. И весь такой, якобы, благодетель, то выставку организует, то детдому подкинет китайское тряпьё или ящики с тушёнкой-сгущёнкой. И конечно, везде во все трубы об этом гудят.
– Да, – кивнула я, – тоже наслышана… Я вообще о нём раньше только хорошее слышала.
– Так все наслышаны! Но есть то, что широкой публике неизвестно.
– Как он в девяностые беспределил? – хмыкнул Руслан Алишеров. – Кому это сейчас интересно? И вообще, может, чел исправился. Покуролесил в молодости, а теперь грехи искупает тушёнкой и выставками.
 
– Не-е, – Пашка, довольный, мотнул головой. – Грехи далёкого прошлого оставим пока в прошлом. Недавно тоже было кое-что. Ну вот, например, три года назад он купил лесок, не просто лесок, а заповедник. Там тоже активисты возмущались, но быстренько заглохли. Да так, что их неслышно и невидно, а на месте леса коттеджный посёлок для буржуев. Потом… может, помните, в прошлом году пьяная девка сбила на пешеходном переходе женщину? Так вот эту девку не посадили, да. И вообще всё это дело спустили на тормозах. А девка эта, думаете, кто у нас?
– Родственница Шубина какая-нибудь? – предположила Лариса Рогова.
– Эм-м, нет. Родственницей стать она не успела. Любовница его. Ну, на тот момент была.
– Фу! – сморщилась Лариса. – Как можно… с таким боровом…? И я не только о внешности.
– Лорик, деньги, а к тому же большие, очень красят человека и помогают примириться с его недостатками, – усмехнулся Паша и тут же, подняв указательный палец вверх, добавил: – Так думают многие, но не я!
Девушки ещё немного побурлили на тему любовниц Шубина, но затем Паша продолжил:
– Ну и про завод тоже всё правда. То есть про побои местного населения я не знаю ничего, но это сурьмяное производство – жесть просто. Ваша бабка из больницы, Мария Алексеевна, не соврала. Там реально труба. Максимум десять лет – и там будет мёртвая зона. Но Шубин умудрился получить все разрешения, и весной уже завод должен начать работать.
– Может, на него Зелёных наслать? – предложила Лариса.
– Насылали. Ему их митинги как слону дробина. Очень ловко он умеет всем неугодным рты затыкать. Не сам, конечно. Люди его. Ему-то надо образ беречь. Дядька тот, ну, что опером был, говорит, у Шубина разруливает всё некий Миллер. То ли он его правая рука, то ли начальник службы безопасности, то ли всё вместе. Но, короче, все проблемы устраняет он. Причём быстро и эффективно. Пару раз у Шубина возникали какие-то тёрки среди себе подобных, таких же акул. Ну и те слились в итоге. А ведь очень серьезные люди были.
– Что ещё за Миллер?
– Вот про него ничего найти не удалось, – вздохнул Павлик. – Он себя никак не афиширует. Такой, в общем, серый кардинал.
– Но хоть что-то про него известно? Ладно, фоток нет, но кто он, откуда? Молодой, старый? Миллер – это кличка или фамилия?
– Да ничего про него неизвестно. Дядька единственное сказал, что не судим, не привлекался, нигде не фигурировал. Но те, кто с ним сталкивался, предпочитают об этом забыть навсегда.
– Бандюган, наверное, – изрекла Лариса. – Какой-нибудь рецидивист.
– Господи, час от часу нелегче, – озадачилась я.
Одно дело приструнить заворовавшегося предпринимателя и совсем другое – ввязываться в войну с криминалом, пусть даже информационную войну. Но как теперь отступать?
– Не кажется вам, что зря мы это затеяли? – осторожно спросила я.
– Нет! Не кажется! – хором возмутились ребята. – Да вы что?!
– Но если всё так, как Паша говорит, то это попросту опасно. Понимаете?
– Мария Алексеевна, вы же говорили, что худший враг, с которым сталкивается журналист, – это интеллектуальная трусость.
– Не я, а Оруэлл, – вяло поправила я.
Мы препирались до хрипоты, но ребята мои доводы попросту не слышали. Максималисты-нонконформисты, чтоб их… Но какая ж я дура была, что так опрометчиво вовлекла их в эту историю!
– Если вы боитесь, Мария Алексеевна, то можете не участвовать. Мы сами! – холодно изрёк Алишеров.
– Что – сами? – не удержалась я от снисходительного тона и тут же пожалела. И правда, зачем я так? Сама их завела, растравила, а теперь на попятную.
 
– Всё сами. Кое-какой опыт имеется, – Алишеров взирал на меня, как на предательницу. – Петицию на имя губернатора, главного эколога и президента создадим. Статьи во все интернет издания направим. Ролики смонтируем и по всем пабликам разошлём, по всем соцсетям волну поднимем... Ну, не мне вам рассказывать про вирусный маркетинг.