Мама по принуждению (СИ)
Это был наш единственный шанс, и мы им воспользовались. Сама процедура стоила не так много, но потребовались деньги на витамины, фрукты, на вещи для Родиона, которые так и остались в квартире Андрея. Мы сделали ремонт в детской, купили туда все необходимое, а оставшиеся деньги положили на счет для малыша. Вот только счет был оформлен на имя Андрея, а не на мое.
Я медленно сажусь на кровать. Если окажется, что Андрей и правда предатель, мне ничего из тех денег не достанется. Судя по тому, как быстро Адам решил вопрос с разводом, я даже в суд подать не смогу. Не позволят.
У меня есть только я и сын, а еще то, что на нас надето. Больше ничего. Ни денег, ни связей. Только подруга, но у нее тоже муж и двое детей. И пусть первое время она пустит меня к себе переночевать, то что будет дальше? Куда я пойду? И на кого оставлю ребенка?
Я могу сотню раз говорить Адаму, что не останусь здесь, но куда мне идти? Возвращаться к Андрею? Вряд ли мне позволят, ведь мужчина четко обозначил то, что не хочет видеть меня рядом с уже скоро бывшим мужем. Здравый рассудок говорит мне оставаться и ждать ответов на вопросы, молча принять тот факт, что скоро я буду женой другого мужчины.
Того, кого я совсем не знаю.
Глава 8
Ночь я провожу бессонно. Родион спит и даже не просыпается, чтобы покушать. Он вообще ведет себя предельно хорошо, но я не могу успокоиться и забыться сном. Вместо этого думаю о том, что дальше. Эти мысли не дают мне покоя.
А есть еще воспоминания…
Андрей.
Тимур и Алиса.
Машенька, которую так и не смогли спасти.
Я беспокойно ворочаюсь в кровати и не могу найти себе места. В одночасье наваливается все и сразу. Предательство мужа, осознание, что мне некуда идти и почти некому помочь, а еще я заметила, что молока стало меньше. Возможно, это из-за того, что Родион сегодня кушал меньше обычного, а может виной тому стресс.
Если это так…
Не хочу кормить малыша смесью. Я так привыкла прижимать его к своей груди, обнимать, смотреть за тем, как он смешно морщит носик и строит веселые гримасы. Да и материнское молоко, как никак, а все же лучше смесей. Я таки надеюсь, что это из-за проведения Родиона, ведь чем меньше сыночек ест, тем меньше молока пребывает.
Я ворочаюсь еще несколько часов и только потом встаю, чтобы разбудить Родиона. Он долго не ел, пора бы ему перекусить. Малыш просыпается с трудом, нехотя открывает глазки и обхватывает сосок губами. Родион засыпает, едва начинает кушать, и мне приходится легонько щипать его за щечки, чтобы он проснулся и нормально поел.
Наконец, он перестает засыпать и начинает усердно есть. Я немного расслабляюсь и начинаю засыпать, но в этот момент сын начинает плакать. Я быстро открываю глаза и не понимаю, что происходит, даю ему соску, но он выплевывает ее. Смешно открывает рот и ищет грудь. Я с сожалением отмечаю, что молока почти не осталось, поэтому перекладываю малыша на другую сторону и продолжаю кормление.
Он наедается, а обе груди становятся пустыми. Липкий страх расползается по телу. Я привыкла, что молока всегда в достатке, а моя грудь редко бывает пустой, а тут…
Самое ужасное, что я даже не знаю, что с этим делать. Интернета у меня нет, а знаний недостаточно, кроме того, что нужно больше пить. Я осматриваюсь: ни чая, ни воды в комнате нет. Есть только водичка, которую купили Родиону. Я встаю с кровати, набираю в чашку воды, выпиваю, поворачиваюсь, чтобы лечь обратно, но чашка выскальзывает из моих рук и со звоном падает на пол, разбиваясь.
В дверях стоит Адам. В одних спортивных штанах с низкой посадкой. Они выгодно подчеркивают его подтянутую фигуру, прорисованные мышцы пресса, кубики, будто высеченные из камня, и V-образный вырез на бедрах, уводящий взгляд туда, куда я смотреть не должна.
Его руки в карманах штанов, а широкое упругое плечо упирается в косяк двери. От его неожиданного появления я едва не вскрикиваю, но сдерживаюсь. Хватит и разбитой чашки.
— Оставь, — бросает он, когда я наклоняюсь, чтобы собрать осколки. — Я пришлю прислугу убрать. Родион плакал, что-то случилось?
— Я разбудила его поесть, он плакал, потому что не доел.
— Сейчас все хорошо?
Мужчина смотрит внимательно и изучающе. Мне кажется, что от него не укрывается ничего. Откуда-то же он узнал, что Родион плакал. Или его спальня находится рядом с этой комнатой. Вряд ли, потому что в таком случае он обрекает себя на бессонные ночи. Родион далеко не всегда послушный мальчик.
Я задерживаю взгляд на его широкой груди, покрытой порослью волос, и после поднимаю взгляд выше, встречаясь с его глазами.
— Проблем с кормлением нет?
Мужчина будто читает мои мысли. Я же не знаю, что говорить. Признаваться или врать? И то и то мне кажется неправильным, поэтому я выбираю меньшее из зол — правду.
— Количество молока значительно уменьшилось, — я не выдерживаю его пристального взгляда и отворачиваюсь, смотря на сына.
Тот умиротворенно спит, но через несколько часов он проснется, а я не знаю, смогу ли его накормить.
— Я позвоню утром знакомому доктору, он приедет, чтобы осмотреть тебя.
— Лучше бы рассказал, что будет дальше, — серьезно прошу его. — Это облегчит мое состояние, и я перестану нервничать. Это, знаешь ли, тоже влияет на лактацию.
Адам задерживает на мне тяжелый взгляд и, оторвавшись от косяка, закрывает дверьи шагает вглубь комнаты. Я замечаю это боковым зрением и даже отхожу на пару шагов. Адам останавливается у кровати и садится на край.
— Ты будешь спать с ребенком в одной постели?
— Это единственное, что тебя интересует? Если да, то мой ответ “Конечно!”. Родион мой сын.
— В целях безопасности я бы рекомендовал перекладывать его в кроватку, — комментирует Адам.
— Я не хочу вставать каждый раз, когда у него выпадет соска или он разбудит себя ручкой. Мне так удобнее.
— Пусть рядом будет няня. Она даст тебе возможность отдохнуть ночью, когда Родион не будет требовать кормления.
— Как великодушно! — снова не сдерживаю язвительного тона. — Ты не подумал, каково мне будет оставаться с чужим человеком?
— В твоей комнате могу ночевать я.
Вначале мне кажется, что он шутит, но мужчина смотрит совершенно серьезно, а после продолжает:
— В конечном итоге так и будет, ведь на днях ты станешь моей женой.
— Вот об этом я и хотела поговорить, — киваю. — Ты же не думаешь, что я с легкостью смогу переметнуться от одного мужчине к другому и не заметить? Я все еще..
— Только давай не о своем бывшем муже, — с раздражением отвечает он. — Он продал тебя, как инкубатор. Взял деньги и даже не подумал перевести деньги, что вы выручили за продажу квартиры на твой счет, — его глаза сейчас чернее тучи, взгляд направлен прямиком на меня и он точно не выражает ничего хорошего.
Я не знаю, откуда ему известно о деньгах на счету Андрея, но то, с каким презрением он говорит о мужчине, свидетельствует только об одном: мой муж действительно взял деньги за меня. И все девять месяцев притворялся.
Нет, мне все же нужно поговорить с ним, иначе изведусь догадками.
Глава 9
— Вам все понятно? — доктор смотрит на меня, как на дурочку. — Обильное питье, меньше нервов, больше свежего воздуха. Препарат на крайний случай я написал. Он импортный, но безвредный для ребенка.
— Дорогой?
Наверное, мой вопрос кажется ему странным, потому что он приехал в дом, где все буквально пропитано деньгами. Обстановка, прислуга, дорогая мебель, все это наводит на мысль о состоятельности, а я интересуюсь, дорогой ли препарат для лактации.
— Не то, чтобы очень, но… я назначаю его только в крайнем случае. Сейчас вы понемногу сцеживаетесь, не нервничаете, больше гуляете, — мужчина улыбается. — У вас и без препарата все наладится!