Выстрелы с той стороны (СИ)

Карета показалась в конце улицы.
— Андрюха, мы в четырёх кварталах ниже по той же улице, где живет Алекто. Да бегите же! Пропал вечер.
— А не резать всех подвернувшихся вам старших вы не можете? — координатор "Свободной Луны" излучала хищное любопытство и вовсе не собиралась бежать, а, наоборот, явно собиралась наблюдать из партера.
— Да дался он нам — резать его без подготовки… Это только на крайний случай. Если что, постараемся его на варков списать. Ну, хотя бы в тень отойдите, а?
— Есть, — фурия встроилась в нишу и встала там как родная. Если бы кариатиды носили брюки и мешковатые пиджаки.
Карета остановилась. Бесшумно приоткрылась дверь — несмотря на стилизацию под XVIII век, экипаж был выполнен из современных легких материалов и снабжён всей необходимой автоматикой.
Высокий господин, выглянув из глубин салона, что-то спросил по-французски или по-окситански, Игорь не разбирался в этих тонких дефинициях.
— Извините, я не понимаю, — ответил он по-немецки.
— Я спрашиваю, чей ты, — повторил высокий господин.
— Я — сам по себе мальчик. Свой собственный.
Тонкие брови господина Франсуа сдвинулись, гладкий лоб прорезала единственная морщинка. Он был очень красив, этот господин Франсуа. Тут не только варковский метаболизм, но и порода. Точёный нос, высокий чистый лоб, большие глаза… Александр Блок — вспомнил Игорь. Вот на кого это мурло похоже, особенно в шляпе.
— Кто пометил тебя?
— Не знаю. Она мне не представилась.
Насколько Игорь был знаком с клановыми "понятиями", инкогнито неудачливой охотницы давало господину Талену право закончить дело. Но если бы он назвал имя, его могли и проверить.
— Подержанные вещи… — сказал варк, а потом по-французски обратился к Алекто.
— У неё есть пайцза, — сказал Игорь.
— Я спрашивал не об этом. Я не обеспокою вашу спутницу. В консервах есть своя прелесть. Заходите.
Игорь махнул рукой Алекто и шагнул вперед. Двое варков обыскали его — весьма поверхностно. Потом вспрыгнули обратно на запятки. Третий так и сидел на крыше, четвертый правил. В салон не сел ни один. Прекрасно. Прекрасно.
Двери закрылись, карета тронулась с места.
— Что меня больше всего восхищает в агнцах, — проговорил господин Тален, вынимая яблоко из хрустальной вазы, прикрепленной к стене кареты держателем в форме золотой сирены, — это готовность к самопожертвованию. Хотите яблоко? Это из моего сада. Кто вам эта женщина? Жена, любовница, сестра, подруга? В любом случае ей ничего не грозило. Почему вы не попытались убедить меня в том, что принадлежите другой? Почему не солгали? Почему сели в мою карету — вы же знаете, что вас вынесут из неё только мёртвым? Почему вы не боитесь, в конце концов?
Игорь хрустнул яблоком.
— Я больше люблю сорт "гольден", — сказал он. — Бояться смысла нет. И я так подумал: если я не сяду в вашу карету — вы поедете дальше, и ваши орлы затащат в нее кого-то ещё. У кого совсем не будет никаких шансов.
— А у вас они есть? — улыбнулся варк.
— Сто из ста, — улыбнулся в ответ Игорь.
"Готовность два, — сказал Эней. — Мы впереди, сейчас снимем охрану".
— Понимаете, — Игорь уронил огрызок в пепельницу, выдернул из кольца салфетку, аккуратно вытер руки. — Австралийская коричневая змея, например, опасна не только тем, что смертельно ядовита, но и тем, что по окраске её часто не отличишь от ужа.
"Кончай выпендриваться, — сказал Эней. — Готовность один, сейчас дёрнет".
Варк неуловимо выхватил откуда-то пистолет — красивую старинную игрушку, двуствольный "деррингер".
— Серебро действует на людей так же верно, как и на нас, — сказал он. — И вряд ли ты быстрее пули.
Игорь поднял руки в старинном жесте сдачи.
— Я только одно хочу спросить напоследок. Вы и в самом деле увидели во мне "агнца"?
Тален удивленно вскинул брови.
— Большое спасибо, — сказал Игорь. — Вы сняли камень с моей души.
Наверху кто-то вскрикнул, что-то упало с крыши. Тален вскинул голову и пистолет, Игорь левой рукой рванул золоченый карнизец, на котором держалась занавеска. Карету сработали на совесть, человек бы разве что ткань разодрал, а тут трубка вылетела из стены с болтами, и дальний конец заехал Талену по плечу. Вообще-то недостаточно сильно, но выстрел (однако, успел) ушёл в сторону — и второй тоже, но это уже без всякого вмешательства со стороны Игоря — просто карета слишком резко остановилась.
 
Когда дверь распахнулась, Игорь заорал только, не видя, своим или чужим:
— Не лезь!
В тесном пространстве кареты размахнуться было негде — поэтому противники рвали и ломали друг друга, и Игорю весьма пригодились уроки Хеллбоя. Господин Тален был достаточно стар, чтобы не чувствовать боли, но и Игорь вошел в такой кураж, что не обращал внимания на свои раны. Роковую ошибку варк совершил, попытавшись ухватиться за шнурок, на котором висел подарок сестры Юли, оловянный образок Матери Божьей Грузинской. Освящённый металл оставил на руке вампира ожог, варк завопил.
— Что, не нравится?! — проорал в ответ Игорь и, воспользовавшись паузой в доли секунды, ухватил врага за голову и со всей силой ударил этой головой в сирену с хрустальной вазой.
— Цитадель поднята по тревоге! Снитчи СБ в воздухе. Три минуты на отход! — крикнул Эней. — Кончай развлекаться!
Держа высокого господина в жёстком захвате правой рукой, Игорь протянул левую назад и принял рукоять стилета.
— Господин Тален, у вас есть пять секунд, чтобы покаяться перед смертью и умереть как человек. Скажите про себя: "Иисус Христос, сын Божий, прости меня, грешника". Раз. Два. Три. Четыре. Пять.
Стилет вошел варку в сердце. Игорь разжал правую руку и задом выбрался из кареты, напоследок вонзив нож в сиденье, чтобы счистить кровь.
Обмякший господин Тален упал головой вперед, Эней ухватил его за вьющиеся длинные волосы и подтянул к выходу так, что голова свесилась из дверей. Блеснула и свистнула катана.
— В лучших традициях Великой революции, — сказал Игорь. — Вив ля републик Франсэз!
Они стояли на мосту. Внизу вяло ползла по камням река, сзади распластались на брусчатке четыре тела — ага, это вы, ребята, обогнали их на нашем "шариоте" и захлестнули за фонарь молекулярную проволоку, потом осталось только остановить сам экипаж, и добить всех, кто шевелится.
Эней достал из сумки спрей-стекломой и опрыскал сиденья, забрызганные кровью Игоря. Предназначенный для удаления грязи и жира, стекломой прекрасно растворял человеческие ткани. И горел… Эней бросил в карету пиропатрон… горел тоже неплохо. Пламя лизнуло занавески — они понравились огню. Одежда мсье Франсуа понравилась значительно меньше, огонь задумался, потом явственно икнул — и выбросил протуберанец.
— Смываемся, — Эней прыгнул за руль "рено-шариот". Костя отпустил головных в упряжке коней, которых держал, поглаживая им морды и что-то нашептывая, чтобы успокоить — кони почуяли кровь и огонь, и, нервно всхрапывая, топтались на месте. Стоило Косте отступить в сторону и с криком хлопнуть вороного по крупу — как вся четвёрка понеслась вперёд. Пламя вырвалось из салона и затрепетало на встречном потоке воздуха, как золотая кисея. Игорь впрыгнул в "шариот".
— На пол, — скомандовал ему Эней. Цумэ забился под сиденье. Костя сел, развалившись небрежно, ногами загораживая Игоря. Эней рванул машину с места и повёл к "Арене".
Когда машина выехала на площадь и остановилась, Костя недоуменно помотал головой:
— Да это ж Колизей.
Отливающее жёлтым в свете прожекторов здание действительно было похоже на Колизей — даже характером повреждений.
 
— Это копия. На двадцать четыре тысячи мест, — сказал очень знакомый голос. Из-за столика под навесом — на юге хозяева кафе не затаскивали столы на ночь в помещения — поднялся призрак императрицы. — А здесь, кстати, пешеходная зона. И если нас застанут, то ещё и оштрафуют. Помимо всего прочего.