Тайные мечты одинокой женщины (СИ)

Сладкая судорога свела пах, и Матвей застонал, подчиняясь.
- И попробуй только кончить раньше, чем я разрешу, - предупредила Эйра. – Точно выпорю.
Он приготовился терпеть боль, но Эйра царапала и кусала спину, плечи и ягодицы недолго. Острые коготки прошлись и по члену, зацепив чувствительную головку. Неизвестно, что хуже – порка или эта сладкая пытка! Или… что лучше?
Матвей едва сдерживался, изо всех сил цепляясь за гладкий кафель. Развернуться, дернуть Эйру на себя и взять ее, пока не опомнилась… Но он терпел, принимая ее правила игры.
Вода стала горячее. Он не заметил, как Эйра налила на ладони гель, но почувствовал легкий цитрусовый запах и мягкие скользящие прикосновения.
- Эйра… - хрипло выдавил Матвей.
- Тш-ш… Ты такой сладкий, мой мальчик…
Тяжело дыша, он коснулся лбом стены. Это фетиш Эйры? Она вертит им, как игрушкой, наслаждается властью… Он ей нравится? Если это так, Матвей готов ко всему, лишь бы она не останавливалась…
- Повернись.
Хитрый взгляд. Лукавая улыбка. Эйра задумала что-то еще?
- Держи.
Она вложила ему в ладонь бутылочку с гелем.
15. Большая игра
Эйра и не представляла, как изголодалась по сексу. Беременность далась ей нелегко, а после рождения детей, в редкие свободные минуты, хотелось только спать. На поиски любовника не хватало ни сил, ни времени. Ее иногда накрывало тематическим голодом, но эту потребность она удовлетворяла без проблем. В клубе всегда хватало желающих подставить спину под плеть.
Матвей реагировал на жесткие ласки именно так, как нравилось Эйре: чувственно и сдержанно. Возбужденный член – лучшее доказательство того, что наслаждение сильнее боли. Эйра не сдерживала себя: лучше разобраться во всем сейчас, чем оттягивать неизбежное. Но Матвея вело и от грубости, и от нежности. Он одинаково сладко дрожал, когда ногти оставляли красные дорожки на его спине и когда пальцы гладили нежную кожу под мошонкой.
Эйру и саму потряхивало от нетерпения, но она хотела проверить кое-что еще…
- Держи.
Матвей взял бутылочку, определенно ничего не соображая. Скользнул взглядом по ее лицу, по груди, налил гель на ладонь. Эйра наблюдала за ним, закусив губу. Набросится, как голодный зверь? Ответит ей тем же?
Это не экзамен, просто ей надо знать, как Матвей поведет себя, если выдать ему карт-бланш.
Он поцеловал так ласково, что Эйра почувствовала, как внутри разливается щемящая нежность. Почти одновременно его ладонь огладила плечо, скользнула ниже, накрывая грудь. Пальцы слегка сжались…
Эйра выдохнула, окончательно расслабляясь. В их отношениях только ей позволено быть тигрицей. Она стерпела бы грубость, но в дальнейшем избегала бы близости. Эйру можно только лелеять и нежить. Этого ему никто не мог сказать, значит, это его выбор.
Матвей изнывал от желания, и он мог бы взять ее силой. Рядом с ним Эйра ощущала себя маленькой и хрупкой. Но он заботился о ней и терпел в ожидании, когда ему позволят большее.
Эйра таяла в его руках, наслаждаясь смесью страсти и сдержанности. Матвей не казался робким, наоборот, он смело ласкал соски, стискивал ягодицы, терся членом между ног, выводил языком узоры на шее.
- Можно, - шепнула Эйра, когда пульсирующий жар внизу живота стал невыносимым.
Но и тогда он не набросился на нее: позаботился о защите, а потом подхватил Эйру под ягодицы, позволяя ей обхватить его ногами.
Детский плач раздался одновременно с наступлением долгожданного оргазма. Несмотря на драматизм момента, Эйра чуть не прыснула, заметив потрясенный взгляд своего сладкого мальчика. В отличие от нее, Матвей не успел получить разрядку.
- Ма-а-а! – надрывался Митька.
Разбуженная Василиса присоединилась к концерту.
- Прости, - выдохнула Эйра, выскальзывая из объятий Матвея. – Не жди, успокаивать придется обоих.
Она наспех вытерлась полотенцем, накинула халат и побежала к детям. Матвей так ничего и не сказал: выключив воду, он тяжело дышал, отвернувшись.
Нехорошо получилось… Но Эйра же не специально! Он просто не понимает, как невыносимо больно, когда малыши так плачут. Она давно научилась отличать капризы от настоящей потребности в мамином утешении.
 
- Тише, тише, мои котятки. Мама здесь…
Эйра взяла на руки Митю, и он уткнулся носом в ее плечо, жалобно поскуливая. Ох уж эти зубки! На ощупь сын не казался горячим, но Эйра все равно потянулась к градуснику, уговаривая Лису потерпеть. Дочь хныкала и, стоя в кроватке, тянула к маме руки.
- Сейчас, Лисонька… Митя, хочешь водички?
Хлопоча вокруг сына, Эйра не заметила, как Матвей вошел в комнату. Просто Лиса вдруг замолчала, и, обернувшись, Эйра увидела, как он берет дочь на руки.
- Тш-ш, моя маленькая…
Лиса доверчиво прижалась к нему, обняла за шею и, как показалось Эйре, торжествующе взглянула на брата. Мол, смотри, какого красавца я отхватила. Глупости, конечно…
А Матвей даже одеться успел. Для него в ванной комнате не припасен халат. Может, купить…
Митька требовал внимания, и Эйра перестала предаваться мечтам. Матвей носил на руках Лису, пока она не уснула, а потом ушел с ней в другую комнату, чтобы Митька не разбудил сестру. Температура у сына все же поднялась, и Эйре пришлось поить его лекарством. Когда она зашла в спальню, Лиса спала, раскинувшись на кровати, а Матвей сидел рядом с ней, подперев голову рукой.
- Любуешься? – шепотом поинтересовалась Эйра.
- Удивляюсь, - ответил он. – Митя уснул? Отнести ее в кроватку?
- Да. Сиди, я сама.
К счастью, Лиса не проснулась. Эйра с минуту постояла в детской, прислушиваясь к ровному дыханию детей, а потом вернулась к Матвею.
- Чему удивляешься? – спросила она, опускаясь рядом.
- Она такая маленькая… моя дочь… И она очень похожа на тебя.
- На тебя она похожа, - возразила Эйра. – А Митька немножко на меня.
Матвей кивнул, отказываясь от спора.
- Не грусти, - сказала Эйра. – Так всегда, когда дети. Ты уже не принадлежишь себе. Беги, пока не поздно, если тебя это пугает.
Она коснулась ладонью его колена, провела ею вверх, к паху, заигрывая. А Матвей неожиданно схватил ее за запястье и отвел руку в сторону.
- Ты обиделся? – удивилась Эйра.
- Нет. Все в порядке. Мне, наверное, пора…
- В порядке? Мне так не кажется. Если не обиделся, то в чем дело?
Матвей смутился. Эйра была уверена, что его щеки окрасил румянец, хоть и не могла этого разглядеть при свете ночника.
- Да ладно! Скажи.
Его губы шевельнулись, как будто проговаривая слово. Эйра чудом разобрала его.
«Больно».
Какая же она идиотка! При неудовлетворенном желании у мужчин могут болеть яички. Но какого черта он терпел? Мог же сам…
Мог. Но спешил одеться и помочь.
Мда…
Ответив на свой же вопрос, Эйра испытала стыд. Это она виновата! Ведь Матвей так старается ей понравиться…
- Подожди, - попросила она, так как он встал. – Не уходи.
Она подошла к нему и расстегнула пуговицу на поясе джинсов. Матвей хотел возразить, но Эйра не позволила – поцеловала его в губы, а потом толкнула к кровати.
- Штаны сними сам. И сядь.
- Эйра…
- Лучше молчи. И считай, что это аванс.
Устроившись между его ног, Эйра коснулась губами члена и с удовольствием провела по нему языком, облизывая.
- Эйра…
- Молчи, - велела она. – И учти, в соседней комнате спят дети.
Он заслужил. За упрямство и стойкость, за доброту и заботу. За невыносимый характер и умение угадывать желания. За то, что сразу принял детей. За старания, в конце концов! И просто так… потому что Эйре очень хотелось попробовать его на вкус.
Одно удовольствие наблюдать, как Матвея кроет от желания. Он изо всех сил старался не стонать, кусал губы и сжимал кулаки. И Эйра снова наслаждалась его силой и его сдержанностью.
К счастью, на этот раз им никто не помешал.
- Куда ты пойдешь, ночь на дворе, - сказала Эйра, когда они оба отдышались. – Оставайся.