Живые. История спасшихся в Андах

— Мы пережили самое суровое испытание, — говорил он. — Отныне все будет меняться к лучшему.
Остаток дня они провели в бездействии, сосали заледеневший снег и ждали, когда уляжется метель. Постоянно говорили о лавине. Часть ребят придерживались мнения, что лучшие из них погибли, потому что Господь любил их больше остальных. Другие не искали в смерти друзей скрытого смысла. Паррадо снова сообщил о своем стремлении добраться до цивилизации самостоятельно.
— Как только прекратится снегопад, я уйду за помощью, — сказал он. — Если будем торчать здесь, погибнем под следующей лавиной.
— Я так не считаю, — возразил ему как всегда рассудительный Фито. — Самолет сейчас заметён снегом. Вторая лавина прошла над ним, так что здесь мы пока в безопасности. Уйдем сейчас, и следующая лавина, вполне возможно, накроет нас в пути.
Все с уважением слушали Фито, потому что он не терял самообладания и не проявлял признаков истерии.
— Следует подождать, пока погода не улучшится, — продолжал он.
— Но сколько еще ждать? — спросил Висинтин, готовый незамедлительно отправиться в горы.
— В Сантьяго один таксист говорил мне, что снегопады прекращаются к пятнадцатому ноября и тогда начинается лето, — вмешался в разговор Альгорта.
— Пятнадцатое ноября наступит через две недели, — сказал Фито. — Думаю, стоит подождать до этого дня, если потом будет больше шансов прорваться.
Никто не стал спорить.
— В середине месяца, — добавил он, — наступит полнолуние, а значит, вы сможете идти ночью, когда снег твердый, и спать днем, когда тепло.
До самого вечера никто ничего не ел. С приходом темноты все прочитали вместе с Карлитосом Розарий и улеглись спать. Тридцать первого октября Карлитосу исполнилось девятнадцать. Главный подарок, который он желал бы получить, — после пирожного с кремом и малинового молочного коктейля — хорошая погода, но утром, пробравшись по туннелю к окну в кабине пилотов, он увидел, что снегопад такой же сильный, как и накануне. Юноша вернулся в салон и объявил всем свой прогноз:
— Снег будет идти еще три дня. Потом дня на три установится ясная погода.
Крепкий мороз да еще и постоянно мокрая одежда отнимали остатки сил. Люди не ели уже двое суток, их мучил сильный голод. Тела погибших лежали снаружи под снегом. Кузены Штраух откопали одно из тел, заваленных при сходе лавины, и на глазах у всех отрезали от него кусок мяса. Если раньше мясо жарили на огне или хотя бы вялили на солнце, теперь приходилось есть его сырым, едва срезав с кости. Некоторые так проголодались, что съедали куски большего размера, чем обычно. Сырое мясо приходилось долго жевать. Все это приводило парней в ужас. Многие и представить себе не могли, что им придется есть плоть друзей, ведь они всего лишь два дня назад были с ними, и ни в какую не соглашались присоединиться к трапезе. Роберто Канесса и Фито Штраух старались переубедить товарищей. Фито даже заставлял Эдуардо есть мясо:
— Съешь хоть немного, иначе погибнешь. Ты нужен нам живым.
Увещевания не помогли Эдуардо Штрауху, Инсиарте и Туркатти преодолеть отвращение. От голода им становилось все хуже и хуже.
Первого ноября, в День Всех Святых, настал день рождения Панчо Дельгадо. Метель улеглась раньше, чем предполагал Карлитос. Шестеро юношей выбрались из салона на крышу самолета погреться на солнышке. Канесса и Сербино расчистили еще несколько иллюминаторов, чтобы впустить внутрь больше света, а Фито и Эдуардо Штраухи вместе с Даниэлем Фернандесом начали топить снег. Карлитос курил и думал о своей семье. Его отец и сестра родились с ним в один день. Теперь он не сомневался, что увидит их. Если Господь спас его в авиакатастрофе и уберег от лавины, то, вероятно, именно для того, чтобы он вернулся к родным. Чувство близости Бога в безмолвной горной долине разрешило сомнения юноши.
На закате холод снова вступил в свои права, и парни забрались внутрь самолета. Теперь им оставалось только ждать.
 2 
В последующие дни стояла солнечная погода. Пользуясь этим, самые выносливые и энергичные копатели проложили из задней части салона второй туннель наружу. Из кусков металла и пластика они смастерили лопаты, которыми долбили затвердевший снег, и теперь то и дело откапывали разные вещи, потерявшиеся после схода лавины. Паэс, к примеру, нашел свои бутсы.
 
Прорыв туннель, парни начали выгребать снег и выносить погибших. Снег затвердел как камень, и самодельные лопаты почти не помогали. Люди погибали, пытаясь себя защитить, да так и замерзали: некоторые закрывали руками лица, как жители Помпеи, заживо погребенные под пеплом Везувия. Перемещать их было очень трудно. Не все смогли заставить себя прикоснуться к телам близких друзей, поэтому обвязывали плечи покойников нейлоновыми ремнями и выволакивали из самолета.
Трупы возле входа в салон трогать не стали. Они вмерзли в стену льда, защищавшую обитателей фюзеляжа от новых снежных обвалов. Ребята постарались обеспечить себя достаточным запасом продовольствия, опасаясь, что еще одна лавина или пурга может накрыть снегом и льдом уже вынесенные трупы. Тела первых погибших, погребенные под толстым снежным покровом, были недосягаемы. Заходя на ночь в салон, юноши оставляли на «пороге» чью-то конечность или часть туловища на случай, если погода на следующий день выдастся ненастной и помешает им выбраться из фюзеляжа.
Чтобы вновь сделать самолет пригодным для обитания, потребовалось восемь дней. В салоне скопилось огромное количество снега и свободного места стало еще меньше, даже с учетом того, что число живых сократилось. Многие с грустью вспоминали относительно безмятежные дни до схода лавины: тогда их положение представлялось ужасающим, но сейчас оно казалось если не роскошным, то хотя бы комфортным.
Лавина помогла им лишь в одном: теперь они могли обеспечить себя дополнительной одеждой, снятой с погибших. Следуя принципу «на Бога надейся, а сам не плошай», ребята активно занимались не только решением бытовых проблем, но и подготовкой к побегу из горного плена.
Еще до схода лавины все решили, что в Чили отправятся самые стойкие. Согласия достигли не сразу: одни настаивали, что в горы должна идти большая группа, другие полагали, что целесообразнее ограничиться командой из трех-четырех человек. Время, прошедшее после авиакатастрофы, лавина, тягостное ожидание окончания разбушевавшейся метели — все это заставило юношей постепенно склониться ко второму варианту. Для участия в экспедиции решили отобрать не более пяти парней. Договорились отдавать им больше еды, чем остальным, уступать лучшие места на время ночного сна и освободить от дневной работы — разделки трупов и уборки фюзеляжа — в надежде, что к началу таяния снегов в конце ноября они наберутся сил для похода в Чили.
Основным критерием отбора стало физическое состояние, поскольку даже у тех, кому повезло избежать ранений при падении «Фэйрчайлда», начались проблемы со здоровьем. Зрение Сербино после похода в горы так до конца и не восстановилось. На ноге Инсиарте образовался болезненный нарыв. Сабелья и Фернандес чувствовали себя сносно, но не могли соревноваться в выносливости с игроками основного состава «Исконных христиан». Эдуардо Штраух, поначалу вполне бодрый, со временем заметно ослаб — после падения лавины он не смог преодолеть отвращение к сырому мясу. Круг кандидатов сузился до семи человек: Канессы, Харли, Паэса, Висинтина, Фито Штрауха, Паррадо и Туркатти. Двое последних с особым нетерпением ждали экспедиции. Паррадо был полон решимости штурмовать Анды даже в одиночку. Туркатти тоже рвался в бой: он участвовал в предыдущих вылазках в горы, надеясь найти помощь, и доказал свои стойкость и упорство. Самые молодые не сомневались, что экспедиция будет успешной, если Туркатти присоединится к ней.
Канесса проявлял большую осмотрительность. Он предвидел опасности и невзгоды, поджидавшие их в пути, но считал себя обязанным отправиться в поход, поскольку отличался исключительной выносливостью и изобретательностью — последнее было признано всеми. Фито Штраух вызвался добровольцем по тем же причинам, что и Канесса, то есть больше из чувства долга, чем стремления покинуть гораздо более безопасный мирок «Фэйрчайлда». Но в дело вмешалась физиология: спустя восемь дней после схода лавины у Фито развился острый геморрой, и он выбыл из группы кандидатов. Кузены обрадовались, что он останется с ними.