По дороге могущества. Книга четвёртая: Роган (СИ)

Я изумлённо вскинул брови.
— Та-ак. А если чуток поподробнее?
— Можно и поподробнее. — Приподнявшись, лимра посмотрела на меня. — Мы родоначальники человеческой расы, Саргон. Самые что ни на есть прямые предки гуатов.
Наблюдая за моим пораженным выражением лица, она довольно усмехнулась.
— Что? Предки? — В моей голове это просто не укладывалось. — Но как такое возможно?
Скай завалилась на спину, уместив голову у меня на плече и сжала мою ладонь своей.
— Ну, если рассказывать прямо с самого начала, то среди населяющих Древнир разных существ и тварей, как разумных так и не очень, довольно сильно выделялась наша раса лимраков. Мы были на вершине пищевой цепи, сильные, умные, хитрые, неуловимые. Однако, несмотря на это, в те времена мы всё же были слабее, чем сейчас. — Её пальчики погладили мой дриаровый браслет. — Понимаешь, наших первородных предков сковывали определённые ограничения. Например, возможность поглощать жертву и превращаться в неё открывалась лишь по достижении определённого возраста, а повторное поглощение было возможным только спустя несколько лет. И вот уже после второй трансформации наступал своего рода зрелый возраст, пик расцвета расовой способности лимрака… Сейчас же сохранились лишь отголоски тех дней — у лимраков, идущих по Пути Силы, возможность первого превращения теперь разблокируется после получения двадцать пятой ступени, а новые жертвенные метки можно получить просто развив соответствующую грань “Метаморф”. К тому же, раньше существовал лимит по количеству возможных поглощенных созданий — их всего-навсего пятнадцать. А сейчас это целая сотня! — Она хмыкнула. — Что ни говори, а униарная Система Древних невероятно усилила нас. Но это сейчас — в прошлом было намного тяжелее.
Погрузившись в пучины далёких воспоминаний, Скайдэн продолжила:
— Очень важная вещь отличает нас от гуатов, Саргон — даже обладая способностью к превращению в абсолютно любое существо, мы никогда не стремились захватить власть над другим народом, заняв место кого-то из их правителей. Нам это просто было не нужно, мы не видели в этом совершенно никакого смысла. Именно поэтому нас не разбросало по миру и мы жили собственными племенами. У нас были свои селения, небольшие города, но даже в самые лучшие времена нас было не особо-то и много.
На её лице появилась грустная улыбка.
— Причина этому в ещё одной нашей особенности, которая касается деторождения. Дело в том, что женщина, лимра, может родить от одного лимрака лишь одно дитя. Потом, если она пожелает ещё потомства, уже придётся искать другого мужчину. Собственно, её партнёру, желающему наплодить побольше отпрысков, тоже придётся поискать новую девушку. Однако это ограничение не касалось всех остальных рас — случались, знаешь ли, случаи, когда лимрак превращался в поглощенное создание и находил себе пару среди этого народа. И детей, в этом случае, можно было нарожать сколько душе угодно, вот только с одним НО…
— Они не были лимраками, — догадался я.
Скайдэн кивнула.
— Верно. Это были самые что ни на есть обычные, ничем не выделяющиеся дети. Лимраки же рождались только от союза с себе подобными.
Я нахмурился.
— Ну а как же тогда полукровки?
— О, тебе о них известно? — Она удивлённо взглянула на меня. — Откуда, если не секрет?
Я дёрнул плечом.
— Да так, встречал одного такого в Рэйтерфоле.
— Ммм, интересно… Расскажешь мне о нём?
На моём лице мелькнула кривая ухмылка.
— Только после того, как ты закончишь историю о наших славных предках.
— Договорились. — Она закусила губку. — Ммм… В общем, жили мы племенами, и, в основном, шли по жизни с одним выбранным спутником. При этом, без всяких проблем, вполне могли быть отношения на стороне у обоих, с последующим выращиванием ребёнка, если таковой будет, как своего родного. При этом от отпрыска не скрывают, кто является его отцом по крови. Собственно, с таким кровным родственником нередко дружили и он всячески помогал при надобности. Как видишь, этими моральными особенностями мы также отличаемся от гуатов.
 
— Выходит, в одном племени все были фактически родственниками друг другу?
— Да, именно так.
— А дети при этом рождались без… Ну, знаешь… Отклонений? Всё-таки смешение крови из поколение в поколение…
Скай сдвинула брови и покачала головой.
— Ты сравниваешь с гуатами, у которых распространена подобная деградация. Лимраки подобного изъяна лишены. — Её взгляд вдруг изменился, по лицу пробежала тень. — По крайней мере, были.
Немного помолчав, она продолжила:
— У лимраков юноша становится мужчиной после своего первого поглощения и последующей трансформации. Детей он мог иметь тоже только после этого. Чтобы ты понимал — наша первичная физическая форма ничем не отличается от людского тела. Собственно, это не мы похожи на людей, а они похожи на нас. — Слабая улыбка. — В общем, в нашем обществе, чем больше существ ты поглотил, тем более значимой и уважаемой личностью ты был в племени. Но влияние также имело и то, каких именно созданий тебе удалось победить и добавить в список метаморфа. Однако самыми могущественными являлись обладатели боевой формы, идущие по опасному пути слияния со своими жертвами. Вот только у такого могущества была своя цена…
Она тяжело вздохнула.
— Не мне тебе говорить о том, как сложно осуществить полное слияние души и разума со своей жертвой. Но, помимо этого, все лимраки являются заложниками лимита своих поглощений, и именно поэтому большинство из нас тщательно выбирает свою следующую жертву — естественно, это создание должно быть лучшим и сильнейшим представителем выбранного вида. И, в поисках достойных существ, жаждущие влияния и силы лимраки проводили в поисках многие годы, странствуя по всему Древниру… И именно с одним из таких блуждающих странников и произошло то, чего не случалось ни с одним из нас.
Внимательно вслушиваясь в приятный, тихий голос, я почувствовал, как её рука ещё крепче сжала мою ладонь.
— Я уже называла тебе его имя. Храйгас Хан — лимрак, у которого способность к использованию боевой формы открылась после десяти поглощений, а не после четырнадцати или пятнадцати, как у большинства остальных, идущих по пути слияния. Он был сильнейшим из лимраков, настоящая легенда нашего рода. И когда ему оставалось поглотить всего лишь одну жертву, чтобы достичь лимита, он, как и все мы, не спешил, проводя многие года в странствиях и наблюдениях. И за своё терпение он был вознаграждён, наконец отыскав могущественное создание, достойное стать его частью. Однако во время долгого и изнурительного сражения, Храйгас оказался смертельно ранен, точно также, как и его противник.
Повернув голову, Скайдэн посмотрела на меня долгим взглядом.
— Представь себе — они лежали на земле, смотря друг другу в глаза, и их тела медленно покидала жизнь. Но смерть на доли мгновения настигла создание раньше и начался процесс поглощения. Вот только буквально за миг до его завершения погиб и сам Храйгас.
Девушка отвела глаза.
— Он странствовал не один, а вместе со своей избранницей, и именно она и нашла его бездыханное тело, отправившись на поиски после того, как он не вернулся с охоты, которая должна была стать последней. Хотя, именно таковой она в итоге и оказалась. — Она дотронулась тыльной стороной левой ладони до моей вздымающейся груди и провела по ней костяшками пальцев. — Когда она отыскала его, то долго не могла понять, почему же он умер, ведь плоть была цела, без каких-либо следов ран или повреждений. Однако же действительно было так — Храйгас Хан был мёртв, вне всяких сомнений… И, убитая горем, она сделала то, что было в её силах — вернула тело любимого в родное племя, чтобы с достоинством сжечь его тело на глазах скорбящего вместе с ней народа. — Скайдэн сжала руку в кулак. — Но когда Храйгас был возложен на погребальный костёр в центре города, и пылающее пламя уже с жадностью накинулось на его плоть, он неожиданно восстал, вернувшись в мир живых.