Четверги мистера Дройда
— Алло, Джим, — окликнул Джон, подходя к фонарю № 59721.
— Есть, — ответил Джим.
— Слушай, Джим, надо ее спрятать.
— Есть опасность?
— Да, большая. Была арестована, сбежала из Карантина.
— Хорошо, идите прямо по аллее до Зеркального озера, спуститесь к воде и держитесь правой стороны берега. Я вас догоню.
Джон и Катя влюбленной парочкой, чтобы не обратить на себя внимание, медленно пошли по бульвару.
Вдали глухо шумел город. Где-то ревели авто и кричали громкоговорители, а здесь было тихо, спокойно, и Кате казалось, что она попала в другой мир.
— Как здесь хорошо, Джон! Ничто не напоминает рабства проклятой столицы.
— Ты только взгляни, Катя, на эту линию фонарей и сразу убедишься в противном.
— Да, пропало все очарование аллеи, — согласилась Катя, взглянув на стоящие черными призраками фонари.
Подошли к озеру. Его зеркальная, чуть рябившая гладь отражала звезды.
— Алло, — раздался позади голос Джима.
Они быстро обернулись.
— Ну, идемте, — сказал Джим, подходя к ним.
— А где же фонарь?
— Я оставил его на месте. Пусть хоть раз посветит им без меня.
— А тебе не влетит?
— А, черт с ним! Авось сойдет, не отказать же из-за этого в помощи товарищу, — махнул рукой Джим. — Идите за мной, — добавил он, начиная карабкаться по камням вверх к большой трещине под угрожающе нависшей скалой.
— Вот здесь, нагнитесь и идите прямо.
Шли молча, осторожно нагибаясь и нащупывая ногами почву. Шагов через сто Джим зажег электрический фонарик. Идти стало значительно легче. От света во все стороны шарахались и иногда ударялись о ноги крысы. Катя вздрагивала и ближе прижималась к Джону.
— Ну, товарищи, подходим к городу Звезды, — обернулся Джим.
— В какой город? — с удивлением спросила Катя.
— В наш город. Для постройки Капсостара потребовалось прорубить эти колоссальные карьеры.
— Так это просто карьеры, — проговорила Катя.
— Нет, это город Звезды, в котором живут те, которые скрываются от всевидящих глаз Комитета.
— А сейчас будем скрываться мы, — проговорила со вздохом Катя.
Ей совсем не улыбалась мысль провести под землей целые недели, а может, и месяцы.
— Не бойтесь, Катя, не надолго, — ответил, угадав ее мысли, Джим. — Да и без дела не будете сидеть: там найдется для вас работа.
— Тогда другое дело, — живо воскликнула Катя.
Джим пошарил рукой по стене, нашел где-то скрытую кнопку, и громадный камень со скрипом повернулся на шарнирах, открывая бетонированный вход.
— Добро пожаловать, — пропуская их вперед, сказал Джим, снова пошарил по стене, и камень закрыл за ними вход.
Пол коридора был гладкий, а за первым же поворотом горели электрические лампочки.
Джим остановился и внимательно посмотрел в лица Джона и Кати.
— Вас ждут.
— Кто?
— Комитет третьего района. Я сообщил о вашем приходе и получил распоряжение привести вас.
— Спасибо, Джим. Спасибо, товарищ.
Пожали друг другу руки.
Спустились по пологой лестнице вниз и вступили в полный мрак. Только фонарь Джима нащупывал дорогу. Прошли через ряд мрачных, длинных, многогранных коридоров, пересеченных в разных направлениях трубами.
В одном из проходов стояла на рельсах вагонетка. Одна из тех, в которых возили камень.
— Ну, вот и наш автомобиль, прошу, — сказал Джим, взявшись за рычаг и приводя вагонетку в движение, как дрезину.
Вагонетка нырнула в тьму и помчалась по гладко отполированным рельсам. У Кати кружилась голова от быстрой смены коридоров, которые то подымались вверх, то опускались вниз. Вагонетка остановилась на площадке перед лифтом. Потом падение вниз и остановка.
— Приехали, — сказал Джим.
Откуда-то лился сильный свет, ярко освещая коридор, из-за поворота которого слышался глухой шум улицы.
— Вот и наш город Звезды.
— Немного глубоко, не правда ли, Джим? — улыбнулась Катя.
— Ничего, зато мы здесь в безопасности от Комитета.
— Дорога только та, по которой…
— Нет. Есть еще два выхода такие же и непосредственно вверх. Замуровать нас здесь не смогут.
Дружно разговаривая, вышли на улицу.
— Это улица Великого Учителя, — сказал Джим, торопливо отвечая на приветствия прохожих, попадавшихся навстречу то группами, то в одиночку.
— У вас тут, по-видимому, не только рабочие, — заметил Джон.
— Да, здесь часть интеллигенции, примкнувшей к нам. С нами все лучшие умы и лучшие силы.
Дома непривычно для нового взгляда упирались в бетонированный потолок, в котором сверкали светом большие полушария.
— Что это за здание?
— Это наш арсенал: тут оружие и взрывчатые вещества. Часть их была сэкономлена во время работ и находится в распоряжении комитета третьего района. Ну, вот мы и пришли.
И Джим позвонил у одной двери, как будто вставленной прямо в скалу. Сверху из окна высунулась женская голова, обрамленная золотом волос.
— Алло, Джим, какими судьбами?
— Ты соскучилась по мне, Эстерка?
— Очень, иди скорее.
Вошли в залитую светом переднюю. Поднялись во второй этаж и очутились в очень скудно меблированной, но сияющей чистотой комнате. Стены и пол закрывали циновки; на стенах в скромных рамках висели портреты. Из соседней комнаты выбежала стройная девушка и бросилась на шею Джиму.
— Ну как, Джим, скоро?
— Подожди, Эстерка, не торопись, — добродушно потрепал ее по плечу Джим.
— Придется подождать, — со вздохом сказала Эстерка, снимая руку брата со своего плеча и поглаживая ее.
— А что у вас нового? Все благополучно?
— Комитет ждет тебя, завтра заседание. Ты скоро справился. Простите меня, товарищи, я так обрадовалась брату, — обратилась она к Джону и Кате. — Рада вас видеть.
— И я рада познакомиться с вами, рада, что войду в ваши ряды, — сказала Катя.
— Садитесь пить кофе. Джим, Джим, ты опять уходишь?
— Извини, сестричка, я должен идти.
— Мы проводим тебя.
— Нет, нет. Я прямо по лифту вверх. Прощай, Эстерка.
И Джим, стремительно расцеловав ее и пожав руки Джону и Кате, выбежал из комнаты.
Выпив кофе, все втроем вышли к газонейтрализаторам — «подышать свежим воздухом», как сказала, смеясь, Эстерка.
— Только у вас там, в Союзе, живут, — вздохнула она. — А у нас только на этом пятачке можно думать, говорить и ходить свободно.
— Хороший пятачок, — окружностью в десять с лишним километров, — проворчал Джон. — А вы наверху бываете?
— Только когда выполняю поручения организации. Девушки, отмеченные в Карантине по «классу проституции» и назначенные в Стеклянный дом, освобождаются от смены.
— У вас происходит смена?
— Ну да, а то кто же выдержит верхний режим?..
— Вы нам все покажете, Эстерка?
— Да, Кетти, да. А вы мне все расскажете про Советский Союз.
Глава II
КАМЕРА № 725
Приготовив все в лаборатории, лаборант Грессер долго ждал прихода Корнелиуса Крока, но тот не шел. Позвонил по телефону, не получил ответа и поспешил в кабинет.
Постучал в дверь.
Прислушался, ответа нет. Взволнованно подбежал к телефону и позвонил в караулку Карантина.
— Алло, вышлите немедленно дежурный наряд к кабинету мистера Крока. Сейчас высылаете? Хорошо. Я жду.
И лаборант стал лихорадочно ходить около кабинета, посматривая на закрытую дверь. Через несколько минут, тяжело переводя дух, прибежал караульный начальник с солдатами.
— Что случилось?
— Опасаюсь самого худшего. Мистер Корнелиус вызвал к себе опасную пациентку. Дверь заперта, и на стук нет ответа.
— Хорошо, — сказал начальник и, вынув связку ключей из кармана, одним из них отпер дверь.
Комната была пуста.
— Я не видел, чтобы он выходил, — сказал лаборант.
— Сейчас проверим.
Дежурный позвонил по телефону к дежурным у выходных дверей, но ответ отовсюду был один:
— Нет, не выходил.
— Странно, — недоумевал караульный начальник, заглядывая под стол и под диван. — Странно. Стой! Тише!