Время иных (СИ)
— Очень удобно, вы сами приходите к нему в пасть. Сами подпитываете его силы. Вас переполняют сущности перерождённых и вы приносите их Ему в пищу, расставаясь с собственными жизнями.
— Откуда ты всё это знаешь? — Сташ вдруг почувствовал, как в его груди вновь шевельнулся ледяной шар и сдавил болью сердце, напоминая о себе. Он с трудом сдержался, чтобы не застонать, а перед взглядом мелькнула серая пелена, мелькнула и пропала.
Колдун вздрогнул и резко вскочил из-за стола. Потом вдруг успокоился и заставил себя сесть обратно.
— Твои глаза на мгновение изменились, — пояснил он. — Знаешь, это страшно, Сташ. Страшно вот так заглянуть в глаза хищника, который вдруг начал терять над собой контроль.
Берущий покачал головой.
— Не волнуйся, я ещё ни разу не терял над собой контроль, даже когда думал, что перерождаюсь.
В глазах старика мелькнуло торжество.
— Ну вот, значит я прав! — воскликнул он весело.
— В чём?
— Я очень много поведал на своём веку, но впервые увидел перерождённого, который, уже изменившись, смог вернуть себе человеческую сущность. Так не бывает. Ты другой, Сташ.
— Ладно, пусть другой, — со злостью проговорил Берущий. — Ты договоришь до конца или нет?
— Смотри, — колдун расстегнул пуговицы и далеко отогнул ворот рубахи, показывая исполосованную шрамами шею и левое плечо. То, что это именно укусы, а не царапины Сташ определил сразу. — А теперь скажи, я заражён?
— Нет, — ответил он тоже сразу, тень старика не имела ни одной красной полосы. Не было даже намёка на то, что в его теле присутствуют следы перерождения. — Но как такое возможно?..
- Меня вылечил мой дед, травами. Я тоже сейчас ими лечу, но растут они только в лесу и только вокруг мёртвых домов из прошлого. Я уже был колдуном, когда меня заразили, может быть именно поэтому мне стали являться очень яркие видения, я словно читал книгу, рассказывающую мне правду о них. Можешь, конечно, не верить, но у каждого свой дар.
— Мне даже сны не снятся, — пожал плечами Сташ, о своих собственных видениях он говорить не собирался. — Но ты прав — у каждого свой дар.
— Мой дар лечить. И я не собираюсь никому мстить, но если узнать, от кого пошло заражение и начать лечение именно с него, то оно будет намного более эффективным. Эти существа тоже связаны. Поверь мне. Тот, кто приносит заразу в новое место, начинает контролировать своих подопечных и дав ему лекарство, я сразу ослаблю и других.
— Даже так? Ты очень много знаешь о них колдун.
— Знаю, — вздохнул старик. — Но не вижу их, пока не становится слишком поздно. Ты поможешь мне, Сташ?
— А ты отпустишь меня?
— А по-другому и не получится. Ты в любом случаи должен будешь уйти. Я не знаю, сколько ещё осталось времени до того, как тебя найдут братья и принесут Ему в жертву, но пока оно есть, мы должны поторопиться.
— Ты что-то говорил про тени, — напомнил Сташ и тут же пожалел об этом.
— Неужели интересно? — усмехнулся колдун.
— Пожалуй, нет.
— Снова лжёшь, Берущий. Идём, — колдун встал и направился к двери, продолжая на ходу говорить. — Ты не можешь чувствовать перерождённых, никто не может, это прерогатива колдунов, но мы давно убедились, что это невозможно. По общему фону они ничем не отличаются от людей, пока не начинают выдавать себя повадками, а потом меняются внешне. Их нужно именно видеть. Видеть тени, которые, как ни странно, отражают правду о них, а на это был способен лишь Канор.
Сташ замедлил шаг, но отступать было поздно, да и разбираться сейчас совсем не время. Колдун обещал его выпустить, но сначала всё равно придётся указать на перерождённых.
***********************************************************
Ветер порывами налетал со стороны леса, раз за разом пригибая к земле языки огня и бросая клубы дыма в лица стоящим рядом людям. Никто не двигался с места, не пытался отойти. Погребальный костёр на центральной площади собрал вокруг себя всех селян.
Пламя нещадно пожирало остатки плоти, превращая погибшую убийцу в пепел. С её сожжением не медлили, не проводили никаких обрядов, а просто бросили тело на вязанки хвороста и подожгли. С её жертвами поступят по-другому, с ними попрощаются как это должно, с оплакиванием и поминками. И похоронят их не сразу, а через день.
Берущий неподвижно замер рядом с колдуном, они стояли ближе всех к костру, чувствовали его жар и невольно вдыхали раздуваемый ветром дым. Огонь трепетал, то набирая силу, то становясь ниже. Очертания тела почти перестали угадываться, перестали существовать, а когда языки пламени исполнили своё предназначение и сравнялись с землёй, колдун поднял руки и заставил пепел взлететь в воздух. Порыв подхватил чёрные частички и понёс их ввысь, туда, где высоко за чёрными тучами сияет солнце, туда, где смерть не имеет значения, там властвует только ветер.
Сташ слишком часто присутствовал на подобных церемониях и ненавидел их. Пожалуй, это был первый случай, когда к смерти сжигаемой он не имел прямого отношения, но лишь потому, что не стал её палачом. И всё же…, он не чувствовал себя спасителем этих людей, для них он остался тем же чудовищем, что и перерождённая. В их глазах его место было в этом же костре. Он знал это и даже не хотел представлять, что будет после того, как исполнит просьбу колдуна.
Старик подождал пока люди перестанут смотреть вверх, провожая взглядами почти незримое облако, в которое превратилась убийца, и встал перед кострищем, приковывая все взгляды к себе.
— Селяне! — его голос был негромким, но эхом разнёсся над всей площадью. Люди заметно поёжились. — Нас постигло большое горе, но мы знали, что это произойдёт, мы ждали этого. Ждали, кто станет первым…. Это страшно, потому что вслед за Нилой появятся и другие. Это мы тоже знаем. Вопрос лишь в том — когда и сколько их будет? Сегодня нам повезло, что среди нас оказался Берущий, — колдун горько улыбнулся. — Но он не может оставаться в нашем селении, по его следам идут его братья, он должен уйти.
Селяне начали переглядываться, они ещё не отошли от произошедшего, беда, хоть и ожидаемая, оказалась слишком трудно осознаваемой. Вот они жили, научились мириться, что среди них есть другие, те, кто по ночам пьёт их кровь, научились защищаться от них. И вдруг всё изменилось — тот, кто казался не таким уж и опасным, перешёл на следующую стадию и начал убивать. Сейчас им нужно было осознать, что они не справились с этой ситуацией, не смогли ничего предотвратить, а вскоре всё повторится. И это действительно страшно.
— Вы знаете, что я могу вам помочь, — медленно продолжил колдун. — Могу замедлить распространение заражения, но вы не идёте ко мне. Вы боитесь. Но так не может продолжаться дальше. Вы должны это понимать. Поэтому сегодня вас приведёт ко мне Берущий. По-другому нельзя.
Сташ наблюдал за напрягшимися лицами, за расширившимися от страха глазами, за паникой, замелькавшей во взглядах, но никто не попытался бежать. Все слушали своего колдуна.
— Я обещаю вам, что никто не пострадает. ОБЕЩАЮ. Мне лишь нужно знать, кому требуется лечение. Поэтому примите это с пониманием и не мешайте, — он повернулся к Сташу и кивнул.
Парень медленно шагнул вперёд, сейчас он уже не выглядел тем монстром, что явился в их селение. Отмывшийся от крови, в чистой, зашитой одежде, без оружия, он казался обычным путником, неизвестно зачем забредшим в их село. Только не бывает у бродяг таких плавных движений хищника и не бывает такого взгляда — совершенного спокойного, без эмоций, без переживаний. Безразличного. Они не могли заглянуть в его душу, не могли увидеть бушующего в ней пламени, что всё сильнее сжигало разум, заставляя корчиться под маской безразличия от боли. Им не нужны его чувства, они не хотят знать, что Берущие тоже люди. Они привыкли, что они бесчувственные монстры.
Сташ медленно шёл вдоль выстроившихся полукругом селян, вглядывался в их лица, хотя всё это было не нужным. Он мог бы сразу выдернуть из толпы перерождённых, но зачем-то медлил, словно пытался отсрочить тот момент, когда всё изменится. Изменится и для них и для него.