Полоса невезения пахнет весной
Захар бы за него порадовался, если бы Ник еще до получения дара не назначил его своим личным гуру. И теперь не собирался с этого пьедестала низвергать:
– Какие брать, Базука? Ребристые или с запахом клубники? Я завтра пойду на первокурсниц гляну.
– Ты же в курсе, что подобное – это фактически изнасилование? – напомнил ему Женька уже в который раз. – Ведь девушки на самом деле не хотят с тобой секса и понимают это сразу, как только ты уходишь.
– Да хватит тебе гундеть, – обиделся рыжий на правду. – Я же только с Надей встретился, которая когда-то меня почти насильно девственности лишала и потом прилюдно опозорила… а, ну с Аней еще, которая сама у себя телефон сперла, но она тоже немного заслужила…
– Ты свою способность как месть используешь? – покачал головой Женька. – Очень достойно. Годится для отдельного выпуска комиксов.
– Да нет же, – Ник расстроенно отбивался от обвинений. – Но опыта набираться надо, личную жизнь там налаживать… А как я теперь смогу понять, кому я нравлюсь на самом деле, если я нравлюсь всем девушкам младше тридцати?
– Во-во, почувствуй себя в моей шкуре, – немного злорадно добавила Вера. – Но если что – я согласна. Только свистни. Если с Захаром вместе сможете свистнуть, то меня вообще от счастья порвет.
Она снова поддалась влиянию, причем сразу обоих. Но Ник подтянулся, глянул на нее строго и отрезал решительно:
– Ни за что, Вер. Я еще подумаю о моральности своего подхода, но ты – мой боевой товарищ. Таких не используют и не тащат в постель!
Базуку окончательно отрезвила его же формулировка, в точности повторенная другим человеком. Он встал с перекошенного стула и зашагал на выход из склада. На удивленные взгляды решил пояснить:
– Этот бедлам пора прекращать, пока мы окончательно не испортили то, что еще осталось от нашей дружбы. Прошу, не подходите ко мне без Антидота. Если случится что-то серьезное, то работать вместе сможем только в его присутствии. Да и не случится ничего, если сами проблем на жопы искать не будем.
Он сам от себя такой сердечной деликатности не ожидал. Особенно удивлялся своим изменениям, когда через двадцать минут слышал свой голос, говорящий в гарнитуру смартфона:
– Какого хрена тебя постоянно где-то носит, Короленко?
– Соскучился, придурок? – ответил Андрей язвительно.
– Закатай язык обратно в горло. Слушай, я тут подумал – какого хрена ты снимаешь комнату у какой-то старухи, если у меня хата в центре? Плати мне. Деньги лишними не бывают.
– О-о… – Короленко усмехнулся. – Ты настолько соскучился, что предлагаешь нам жить вместе? А колечко подаришь? Или случилось у тебя что?
Последний вопрос прозвучал серьезнее, все-таки пижон не был бессердечным гадом и хорошо помнил, кто его задницу из болота первым бросился вытаскивать.
– Случилось, – признался Захар тихо. – Оказалось, что выжить в обстановке полной правды невозможно. Переезжай – и ври мне о чем угодно, пусть хоть уши отдохнут.
Андрей думал недолго:
– Ладно, после работы соберу вещи – и к тебе. Не грузись. Ник ведь с тем же даром несколько месяцев протянул. Ничего, справлялся и даже не расстраивался. Ты привыкнешь.
Сравнил тоже. У Николая исходные условия были совсем другими. Базука и прежде знал, что никуда не вписывается, что ни к одной социальной бочке не подходит затычкой, что его оппозиция всем одушевленным предметам чутко ощущается всеми вокруг. Но сейчас ему об этом крякнула каждая псина. Теперь и его – позже всей остальной компании – догнал кризис самоопределения.
Глава 2. Оторванная эмблема
Вера, хоть и жевала булочку, но умудрялась говорить непрерывно:
– Знаете, сон такой нудный – словами не описать! Как будто стучится ко мне в дверь здоровенный медведь, но он беззлобный, без какой-то там агрессии, словно вообще по ошибке стучится… Коричневый такой. То есть бурый, если уж мы говорим о медведях. Или вы подумали, что белый?
– Вер, – перебил ее Женька. – Ну вот зачем ты нам эту чушь пересказываешь? Это твоя новая суперспособность – замотать друзей неинтересными подробностями личной жизни? Мое терпение закончилось еще на моменте, когда ты свою зубную пасту описывала.
Девушке пришлось объясниться, ведь раздражать она никого не хотела:
– Нет, я просто поняла, что так мне проще всего переключить мысли. Заметили, что я с самого утра Ника ни разу не попыталась в каждую веснушку расцеловать?
– А, так ты для этого? – очнулся Ник, который уснул еще на зубной пасте. – Тогда продолжай, если помогает. Меня теперь каждая встречная пытается облобызать, тебя только в этой толпе не хватало. Двоякое ощущение, я вам скажу: вроде и приятно, и уже надоедает. Потому давай, ищи любые способы справляться с влиянием. Что там тебе приснилось? Очень интересно!
– Да я уже забыла, – Вера отмахнулась. – Давайте тогда расскажу, как вчера доклад писала. Открываю я, значит, ноутбук, захожу в браузер, меняю его на другой браузер, в поисковой строке набираю…
Женька со стоном опустил голову на сложенные руки. Но не перебивал. Им всем было важно преодолеть этот кризис и научиться сосуществовать без ущерба. Базука уже отвалился – туда ему и дорога, но он своим примером показал, что полный разлад уже маячит перед носом. Осталось еще им разбежаться – и тогда полный конец всей дружбе. Сейчас они друг друга очень злили, но старались это ощущение игнорировать, все еще надеясь на удачное привыкание.
Он лениво скосил глаза в сторону и обрадовался, перебив Веру на полуслове:
– Вон Андрей с Захаром идут! Сейчас твой язык хоть немного передохнет. Ребят, давайте сюда! – последнюю фразу он выкрикнул.
– Ишь, какой вежливый, – похвалил Базука, присаживаясь и нагло двигая Николая по лавке. – Прям другой человечище. Андрэ, возьмешь на меня обед? Хотя нет, стой! – он словно испугался. – Я сам. Не хочу оставаться с этими шизиками без тебя.
Короленко выглядел отчего-то задумчивым и сразу перешел к тому, что его тревожило:
– Сейчас редко видимся, ребят, надо обсудить важные вещи. Во-первых, от зла мы не избавились, оно просто сменило носителей. И потому рано или поздно мы незаметно для самих себя начнем курвиться. Только вы двое, – он по очереди посмотрел на Веру и Женьку, задержав взгляд на последнем, – остаетесь чистыми, на вас вся надежда. Жень, тебе быть главным, на твое мнение и будем ориентироваться.
Вера, которая в присутствии Андрея сразу освободилась от влияния и вздохнула свободно, возмутилась:
– Ау, нас тут двое теперь бездарных! Почему главным будет Женька, а не я? Никогда не думала, что ты такой сексист.
Андрей недоуменно оправдывался:
– При чем тут это? Просто именно он ведь раньше и руководил, еще в самом начале.
– Я раньше ими руководил! – Базука подошел к столику и поставил поднос с тарелками. – Даже когда они об этом не догадывались. Да, шахматисты? Кто был главным катализатором, признайтесь уже!
– Никто нами не руководил! – вставил свое мнение и Ник. – Женька нас постоянно пытался построить, но решали мы вопросы исключительно демократическим путем, то есть сообща!
Андрей переставил поближе блюдце с гречкой, взял вилку, но за трапезу приниматься не спешил. И после раздумий решительно возразил:
– В нашем случае никакой демократии. Нам нужен лидер, не запятнанный духами. Можно этот вопрос сообща решить, но после – слушать его мнение в первую очередь. Итак, Вера или Женька?
– Женька, – выбрал Ник первым. – Он нас и раньше строил – привычно.
– Женька, – поддакнул Базука. – У Веры весеннее обострение, будем честны. А химик обычно в своем уме, даже на телок не залипает. Кстати, тюлень химический, а ты почему на телок не залипаешь? Это подозрительно!
Вере было немного обидно, хотя она в лидеры и не рвалась. И Андрей, заметив ее расстроенный вид, решил поддержать, хотя его голос уже не влиял на результат голосования:
– Я за Веру.
– Ага, – пробурчала она. – Особенно весомо звучит после твоего первого заявления. Молчал бы уж лучше…