Меня зовут Шон
Я выронила крышку. Ник побледнел и осел на пол.
— Сраная… сука… вот тварь…
Мой мобильник лежал на столе, рядом стоял стационарный телефон. Я могла вызвать скорую. Но он уже начал подниматься на ноги, поэтому я не стала терять время и как была, в тонком джемпере и босиком, выскочила на заснеженную улицу.
Элинор
— А… это вы…
Когда Билл, пожилой водитель, высадил меня у больницы, я пошла уже знакомой дорогой в то крыло, где располагалось отделение акушерства и гинекологии. Я даже не задумывалась, что делать, если сегодня доктор Холт не работает. Или как объясниться с ним, если он официально не знал, что я живу по соседству со Сьюзи. Впрочем, волноваться не стоило. Вот он, собственной персоной, стоит с закатанными рукавами и покупает кока-колу в облепленном мишурой автомате. Я подошла к нему:
— Доктор Холт? Я…
— Элинор. Жена Патрика.
— Да.
Он настороженно смотрел на меня, позабыв о банке, выданной автоматом. Я решила сразу выложить всю правду. В конце концов, я не знала, сколько у нас осталось времени.
— Доктор Холт, мне нужна ваша помощь. Это касается Сьюзи. Сюзанны Мэтьюз. Кажется, она в беде.
Разумеется, сначала он мне не поверил.
— Элинор, я знаю о вас. Вы переехали в соседний с ней дом. Вы знаете, что она… знала вашего мужа.
Для выяснений не было времени.
— Да, у них был роман. Но сейчас это не главное…
Он шагнул ко мне и взял за руку:
— Миссис Салливан, пожалуйста. Я могу вам помочь. У нас здесь есть люди…
— Вы не понимаете. Сьюзи в опасности. Ее муж, Ник… Думаю, он запер ее в доме! Он сказал, что она у матери, но это не так, а музыкальная комната закрыта на замок, хотя раньше всегда была открыта.
Это звучало нелепо. Как заставить его поверить?
Он нахмурился:
— Что?
— Вы ведь общались с ней? Я видела ее письма на вашем компьютере. Сначала я не знала, зачем вы с ней связались. Даже подумала, что вы во всем замешаны…
— В чем замешан?
— В шантаже, — отмахнулась я — сейчас это тоже не имело значения. — Но ведь это не так, верно? Вы просто заботитесь о ней. Я долго не могла понять почему, но потом поискала информацию о вас.
Он остолбенел.
— Эдвард Холт, Джейн Холт — ведь так звали ваших родителей?
— Миссис Салливан…
— Пожалуйста! Не прогоняйте меня и не вызывайте охрану. Мы нужна Сьюзи. Да, я собиралась уничтожить ее, я ненавидела ее, но теперь все изменилось. Понимаете? Изменилось! Я изменилась. — Господи, что за чушь я несу? — Ваша мать… Я знаю, что она сделала. Я понимаю почему. В моем доме все было точно так же.
Джейн Холт, тихая домохозяйка, обожавшая копаться в саду, однажды прямо посреди воскресного обеда ударом ножа убила своего мужа Эдварда. Ее адвокаты утверждали, что она десятилетиями подвергалась принудительному контролю, но ее все равно отправили в тюрьму, где она и умерла спустя несколько лет.
Доктор Холт побледнел, его начало колотить мелкой дрожью.
— Как вы… Вы не можете…
— Вы ведь понимаете, верно? Как это бывает, как один человек может заставить другого утратить свое «я», потерять веру в собственный разум, в собственные силы. Мы должны остановить его, доктор Холт. Пожалуйста, вы должны поехать со мной.
Мне показалось, что мои увещевания не произвели на него никакого впечатления, что он предложит позвонить в полицию или просто пожмет плечами. Но через секунду он кивнул.
* * *— Мы точно доедем?
Доктор Холт протер рукавом запотевшее лобовое стекло.
— У меня полный привод. Купил эту машину несколько лет назад, после пары суровых зим, когда было трудно добираться до работы.
Мы ползли по обледенелому М25. Других смельчаков на шоссе практически не было. Я почти ничего не видела — лишь время от времени порывы ветра разгоняли холодный туман. Я рассказала всё: про свой первоначальный план, про изменения, которые пришлось в него внести, когда я узнала о ребенке, про растущие сомнения по поводу Ника.
А потом изложила, почему считаю, что Сьюзи заточена в собственном доме.
Оказалось, доктор Холт виделся с Сьюзи несколько раз. В его голосе я почувствовала нежность к этой бестолковой дурочке. Она была из тех женщин, о которых мужчинам хочется заботиться.
Он признался:
— Я беспокоился за Сьюзи. То, что она рассказывала о Нике, о его собственничестве… Все это было очень похоже на манипуляцию.
— Вы и половины всего не знаете.
Я рассказала ему, что мне известно, как Ник наблюдал за Сьюзи с помощью системы сигнализации, как он сбрасывал настройки отопления и коды на входной двери, чтобы сбить ее с толку, как он удаленно проигрывал музыку, чтобы она решила, будто сходит с ума. Доктор Холт крепко сжал в руках руль.
— Раз он ее не бьет, никто и не думает о насилии, — пробормотал он, и я догадалась, что это относится не только к Сьюзи.
— Думаю, теперь он мог перейти к более решительным действиям, — добавила я, вспомнив о погребе.
— Как раз во время беременности домашнее насилие обычно и усугубляется, — подтвердил он, обеспокоенно поглядев на меня. — Элинор… Несколько дней назад умер еще один врач. Джеймс Конвей. Кажется, он знал вашего мужа. Ему было известно о Патрике и Сьюзи.
— Он собирался ее шантажировать, — сказала я, не объясняя, откуда мне это известно.
— Не думаете, что Ник мог…
Я не стала отвечать. Не самый удачный момент для объяснений. После недолгого молчания он попросил:
— Не хочу пропустить съезд. Скажите, когда будем подъезжать.
В темноте и снежной круговерти мы едва не проскочили нужное место, и пришлось поворачивать слишком резко. Я до боли в пальцах вцепилась в ручку дверцы. И вот мы уже несемся по узкой дороге, казавшейся особенно темной после ярко освещенного шоссе. Джип подпрыгивал на ухабах, оставшихся после прежних заморозков. Впереди показался мой одинокий засыпанный снегом дом, «Плющ». На крыльце виднелась фигура женщины, отчаянно колотившей в дверь. Сьюзи! Я увидела, что она в легкой одежде и без обуви. В свете фар было заметно, что ее босые ноги покраснели.
Стойте! — крикнула я, инстинктивно схватившись за руль. — Это она!
Возникло секундное замешательство. Доктор Холт рванул руль в одну сторону, а я — в другую. Но этого мгновения хватило, чтобы прямо перед нами возникла темная фигура. Доктор Холт, отчаянно ругаясь, ударил по тормозам, но дорога слишком обледенела. В свете фар джипа я увидела ошарашенное бледное лицо и поняла, что сейчас произойдет, но с этим уже ничего нельзя было поделать.
Сьюзи
Я не понимала, что происходит. Я бросилась через дорогу — неимоверный холод колол мои пятки словно иголками — и побежала прямо к дому Норы, хоть он и казался пустым и темным. Вероятно, мне и ее следовало опасаться. Просто больше бежать было некуда, и мне оставалось только надеяться, что она прячется в гостиной с выключенным светом. Я кричала, но мой голос заглушал ветер.
— Нора! Пожалуйста! Помоги!
Мне ведь не мерещилось: она на самом деле постоянно мне помогала, советовала бросить Ника, рассказывала о моих правах! Пожалуй, она все же не желала мне зла.
Ничего. Ее не было дома, а ко мне неумолимо приближался Ник, ковылявший по дороге с бранью и воплями. Никогда прежде я не слышала от него таких ужасных слов.
Я понимала, что добром это не кончится. Он утащит меня обратно, запрет в погребе и продержит там, пока я не рожу. Может быть, сообщит в больницу, что мы переехали, и заставит меня рожать прямо там, одну. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем меня начнут искать? Месяцы? Годы, если он будет достаточно умен? А он достаточно умен — как долго ему удавалось меня дурачить. Все это промелькнуло в моей голове за считаные секунды, и тут я увидела свет фар.
Машина ехала слишком быстро, рыская от обочины к обочине на узкой дороге. Ник всегда меня предупреждал: «Посмотри в обе стороны, до того как переходить!» — но сейчас не последовал своему же совету. Автомобиль, большой тяжелый джип, несся прямо на него. Не знаю, крикнула ли я, предупреждая Ника об опасности, или только хотела это сделать, но тут машина налетела на него и отбросила в придорожную канаву, словно куклу.