Не забудь меня (СИ)
Воспоминания приходят и радостные, и горестные. Всякие. Но всё больше о нём, о далёком прошлом. Годы, проведённые рядом с Аароном кажутся призрачной дымкой, будто и не со мной это было. Только книги, мои рассказы, мои сказки, обращённые к мальчику, который никогда их не услышит и не прочтёт, реальны.
Всплывает ещё одно воспоминание. Я стараюсь его не воскрешать. Теперь особенно тщательно стараюсь. Ведь кто знает, как обернулась бы моя жизнь, если бы я не сбежала. Ну почему именно сегодня, именно сейчас всё возвращается?
А помнишь, мы когда-то мечтали вот так… ехать среди бескрайней пустоши и колокольчиковых полей?.. Вот что за глупость — колокольчиковые поля, будто их кто-то специально сажает.
Не могу ничего с собой поделать и смеюсь, запрокидываю голову и на секунду теряю ориентир: где верх, где низ? Небо виляет, плывущие облака сбивают с толку, солнце ослепляет взор. Почти теряю управление, но вовремя удерживаю руль и сохраняю равновесие. И смеюсь… смеюсь без остановки.
Я помню его лицо: молодое, одухотворённое, участливое.
Помню время, когда мне не хотелось ничего, а он медленно и планомерно возвращал меня к жизни.
03
Прошлое
Стены больничной палаты были покрашены в бледно-зелёный. Словно были призваны оттенять нездоровый цвет лица пациентов, «гостивших» здесь. Опущенные жалюзи на окнах надёжно блокировали безрадостный дневной свет декабрьского дня. Сломанная нога Кэтрин лежала, зафиксированная гипсом. Дышать было тяжело. Видимо, несколько рёбер Кэтрин себе всё-таки переломала, скатываясь с той крутой горы.
Она знала, что выглядит не очень. Знала, что старые травмы на руках и лице дополнились новыми. Ещё несколько часов (или дней?) назад ей хотелось, чтобы кошмар закончился. И она приложила максимум усилий, чтобы так и было. А теперь, видимо, придётся воскресать, хотя делать это ей вовсе не хотелось.
Кэтти тихонько заплакала, всё ещё пребывая в шоке от того, что жива. У неё не было желания открывать глаза и видеть этот мир. Всё в нём было слишком больно и слишком реально. А ещё она понимала, что стоит действию обезболивающих закончиться, агония навалиться на неё с безрассудной и неумолимой тяжестью. Достаточно уже одной реальности. Кэтрин мечтала избавиться от боли, но теперь к боли душевной, добавится боль физическая. Всё станет только хуже.
Кэтти слегка пошевелилась и попыталась повернуть голову, чтобы оценить обстановку, да и вообще оглядеться, где же она оказалась. Это ей с трудом, но всё же удалось.
Вот сюрприз. Она была не одна.
Молодой доктор стоял у кровати, практически у самого изголовья, и смотрел на неё.
Светловолосый. Синеглазый. Хорошенький.
Господи, она ещё и оценки навешивает?
Вообще у него было красивое лицо, такое, что, раз увидев, не забудешь.
А он… что, не дышал? Или это писк аппаратов заглушал все посторонние звуки? Что ей вообще вкололи? Руки хоть не связали, спасибо. Хотя… она же в гипсе, далеко не убежит. Да и сознание уплывает от сильнодействующих лекарств.
— Привет, Кэтрин, — мягкий участливый голос ворвался в её голову, так словно он говорил с ней изнутри. — Я очень рад, что ты очнулась.
Кэтрин закрыла глаза и отвернулась.
«А я не рада», — хотелось ей ответить, но она не стала.
Во-первых, не могла. Во-вторых, ещё пригласит мозгоправа. Это уж точно последнее, чего ей хотелось. Вернее, ей ничего не хотелось. Ну, разве, чтоб от неё отстали. А общение с доктором для психов, уж тем более не входило в её список желаний.
Доктор ещё что-то говорил, почему-то не хотел уходить. Его вкрадчивый бархатный голос окутывал, обволакивал, успокаивал. А Кэтрин не хотелось успокаиваться. И она даже немного сердилась на доктора за этот дурацкий эффект.
А потом он коснулся её руки, к которой тянулись тонкие провода, и аккуратно переплёл их пальцы. Будто надеялся тем самым принести ей какое-то утешение. Словно надеялся, что небольшой физический контакт успокоит её. Рука у него тоже была тёплая и уютная.
От этих мыслей Кэтрин почувствовала, как в груди загорело от сдерживаемых рыданий.
И слова доктора о том, что вся жизнь впереди, падали на неё, словно камни, летящие с горы.
04
Вот уже и дом с розовым садом. Соскакиваю с велосипеда и иду к нему неторопливым шагом, калитка приветливо распахнута.
— Тук-тук-тук? — вопросительно интересуюсь у пустоты и захожу внутрь. Вроде никого. Где же хозяин?
Стоит аромату роз окутать меня, как я моментально забываю обо всём. Я в прекрасной магической стране запаха и цвета. Сад всё-таки небольшой, но очень уютный. Как я когда-то мечтала: цветник-розарий, стены дома, увитые плетями роз. Пышные цветы и только начинающие распускаться бутоны: ярко-красные, алые, сиреневатые, белые — все в обрамлении чудесной тёмно-зелёной листвы. Лепестки под ногами опавшие, но ещё живые.
Наклоняюсь, чтобы вдохнуть божественный аромат.
— Кэтрин? — Голос из прошлого. Поначалу кажется, что он мне почудился, но за спиной настойчиво повторяют: — Кэтрин? — и чуть тише — Кэтти? Губы сами собой раскрываются, и на языке расцветает давно позабытое имя.
— Лиам?
Оборачиваюсь, не в силах поверить, что это не сон. Всё те же молодые ярко-синие глаза смотрят на меня, хотя нет, в уголках их притаились морщинки, указывающие на добрый улыбчивый нрав хозяина.
— Как это? Как ты? Почему? — тихонько заикаюсь.
Лиам улыбается. Он явно тоже в шоке.
— Это сон какой-то. Ты у меня в саду. Воистину Земля маленькая. В этой глуши и вдруг, — он разводит руками, — ты!
Сцепив пальцы в замок, я тихонько делаю вдох, смущённо улыбаюсь, рассматриваю его. Нет, всё-таки изменился: светлые волосы острижены короче, чем я помню, но чёлка по-прежнему уложена назад. Он будто бы стал крепче в плечах, и в нём появилась основательность.
— Очень неожиданная встреча.
— Да уж, мягко сказать, неожиданная. Столько лет прошло…
— Почему ты не в Эдинбурге? — вдруг спрашиваю я.
— По нескольким причинам. — Он оглядывается, словно одна из причин где-то там, у него за спиной. — Но самая главная — мне тут нравится, предложили место врача, я не стал отказываться.
— Так ты сельский врач?
— Что-то вроде.
— С твоим умением, с твоими перспективами. Я поражена. — Удивлённо моргаю. — Думала, ты давно уже в кандидатах на Нобелевскую премию.
Лиам усмехается, качает головой. Его поза становится более расслабленной, да и с меня самой постепенно слетает напряжение от внезапного столкновения с прошлым.
— Иногда просто надо остановиться и быть там, где тебе хочется быть.
«И с кем хочется», — мысленно добавляю про себя. Бросаю короткий взгляд на его руки — кольца нет, но это ни о чём не говорит, сама ведь я тоже его не ношу.
Глупости. Глупости. Глупости. Мысленно закатываю глаза. Кэтрин Пратт, а ну быстро прекращай!
— Ох, надо перевести дух. — Он, словно забавляясь, прикладывает ладони к широкой груди. — Ну и сюрприз. Как ты здесь оказалась?
— Приехала набраться вдохновения, друзья предложили пожить у них в коттедже.
— Друзья?
— Риз и Том МакКартни.
— Ааа… МакКартни… Так ты остановилась в Солнечном Уголке, — произносит он название дома.
— Вы знакомы?
— Риз, ах… кхм… Том. Ммм… Конечно. Они… я… эм… — Лиам, видимо, до сих пор пребывает в шоке, так как голос его сбивается то и дело. — У них ещё подрастает маленькая шкодница Элли, как-то лечил её покрасневшее горло…, впрочем, это к делу не относится, — с усмешкой отмахивается Лиам. — Вдохновение, значит, нужно? Так ты писательница.
— Эм… — смотрю на него с растерянной улыбкой. Он, что, следил за моей жизнью? — Да. Сочиняю вот.
— Для детей, — кивает он. — Знаю. Ты довольно известная. Тони ни одной твоей книги не пропускает.