Темный грех (ЛП)

Когда мы добираемся до его машины, он открывает для меня пассажирскую дверь, затем обходит капот и садится за руль. Пока он заводит машину, я отправляю сообщение Дании о том, что поехала домой, а затем откидываюсь на спинку кожаного сиденья.
— Наверное, нет смысла говорить свой адрес, — говорю я.
Уголки рта моего преследователя отклоняются вверх на мизерную величину. Если бы я не смотрела на него открыто, я бы этого не заметила.
— Нет.
Я поджимаю губы, пряча ухмылку.
— И должен ли меня беспокоить тот факт, что ты знаешь, где я живу?
Его взгляд прикован к моему.
— Нет.
Мне много раз лгали в лицо и я не замечала этого, но в глазах этого мужчины есть что-то такое, что заставляет меня быть уверенной в том, что он говорит правду.
— Хорошо. — Я киваю и сосредотачиваюсь на уличном пейзаже за лобовым стеклом.
После этого мы едем в тишине, но эта тишина комфортна. Как правило, я ненавижу находиться в компании малознакомых людей, когда воцаряется неловкое молчание. Необходимость заполнить его пустой светской болтовней становится непреодолимой, но и страх показаться глупой тоже. Мой незнакомец, похоже, не собирается нарушать спокойствие между нами. Я тоже. Приятно с кем-то побыть просто в тишине.
Начинается дождь, лужи быстро образуются вдоль дороги и отражают множество белых и красных огней машин вокруг нас. Дворники на лобовом стекле быстро взмахивают, стараясь не отстать от ливня.
Влево-вправо.
Влево-вправо.
Влево…
— Тигренок. — Хриплый голос едва проникает в мое затуманенное сознание. — Мы приехали.
— Хорошо. — Вместо того чтобы открыть глаза, я еще глубже зарываюсь лицом в грубую шерсть. От нее слегка пахнет лесом — цитрусовым хвойным и земляным ароматом.
Где-то захлопывается дверьца машины. Еще один щелчок, и в мои чувства врывается аромат свежего дождя. Чьи-то руки создают вокруг меня земное тепло, и вот я уже парю. В чьих-то объятиях. Не в чьих-то. Его. Боже, это так приятно.
Вдалеке слышен шум машин, ветер дует мне в лицо. Я поворачиваю голову и утыкаюсь носом в шею моего темного незнакомца, вдыхая. Спокойствие.
От меня исходит тепло. Слегка прижимаюсь к его груди. Я остаюсь в дрейфе, убаюканная гулким эхом его шагов. Их много. Он несет меня вверх по лестнице.
— Где твой ключ?
— Я не знаю. Дай мне поспать.
Тишина. Затем раздается громкий удар.
— Твоя дверь — отстой.
Еще шаги. Мягкий скрип деревянных половиц. Я ощущаю запаха моего любимого кондиционера для белья, когда моя щека касается подушки. Хм. Я скучаю по аромату леса, когда он начинает исчезать.
В страну грез… Нет.
Грубый, тихий голос, говорящий быстро. — Немедленно! — Это звучит как приказ. Мне хочется подчиниться.
Я открываю глаза и вижу, что мой незнакомец стоит у моей кровати, прижимая к уху телефон.
— Спи. Кто-нибудь придет сейчас и починит твою дверь.
— Конечно, — бормочу я и закрываю глаза.
Когда я снова погружаюсь в дремоту, то чувствую, как грубая рука обхватывает мое запястье, а затем легкое прикосновение теплых губ к кончикам пальцев. А может, это был всего лишь сон.
— Мне очень жаль, сэр, но у нас нет петрушки.
Я сужаю глаза на продавца цветочного магазина и делаю шаг ближе. Мужчина быстро отступает, ударяясь спиной о стену позади себя. Это уже четвертый цветочный магазин, открытый двадцать четыре семь, который я проверил, и ни в одном из них не было этой чертовой травы. И я теряю терпение.
— Мне нужна петрушка. — Я наклоняюсь вперед и рычу ему в лицо. — Сейчас.
— Мне о-очень ж- жаль. Я-я.. — заикается он. — У моего соседа может быть немного. Он держит местную теплицу и выращивает овощи и зелень. Они еще не собрали весь урожай. Если вы придете завтра, у меня будет для вас немного.
— У меня завтра двойной удар.
Мужчина растерянно смотрит на меня.
 
— Удар?
— Убийственная работа, — уточняю я. — Дайте мне адрес этого места".
Мужчина сглатывает, его лицо приобретает зеленоватый оттенок, затем называет название улицы и номер. Я киваю и выхожу из цветочного магазина.
Место, которое он мне назвал, находится в пригороде. Проходит почти час, прежде чем я оказываюсь на гравийной площадке перед уютным одноэтажным зданием с парой длинных стеклянных теплиц по бокам и полуакровым садом на заднем дворе. Небо темное, и свет уличного фонаря не доходит до главного здания, поэтому мне приходится использовать свой телефон в качестве фонарика, пока я шагаю среди беспорядочной зелени, размышляя, что заставило меня отправиться на охоту за проклятой петрушкой в три часа ночи. Но я знаю ответ — я в долгу перед тигренком за сегодняшним вечер.
Никто не разговаривал со мной, как с обычным парнем. Честно говоря, кроме деловых разговоров, которые я веду с Крюгером и командой поддержки, люди вообще редко со мной разговаривают. И меня это вполне устраивает.
Вернее, устраивало.
Сегодня вечером, в том переулке, моя девочка разговаривала со мной так, словно я не был чудовищным уродом, скрывающимся в тени. Это было странно. В хорошем смысле слова. На какое-то время я действительно почувствовал себя человеком. Чего я не чувствовал уже очень, очень давно. А потом она потеряла бдительность и заснула в моей машине. Когда я был рядом с ней. Верить в то, что я не причиню ей вреда, пока она находится в самом уязвимом состоянии, было безрассудством.
Это потрясло меня до глубины души.
Ни разу никто не доверил мне ничего, особенно свою жизнь. Большинство миссий Z.E.R.O. состояли из убийств и прочей гадости, но бывало и так, что наш отряд привлекали для спасательной операции. Как правило, их поручали Азу и в редких случаях Сергею Белову. Никогда мне. Единственное, на что я годился, — это на уничтожение жизней. И никогда на спасение их.
Сначала я подумал, что Крюгер, возможно, опасается, что я сойду с ума во время миссии и ненароком убью своего подопечного. Но тут меня осенило — ему и в голову не приходило рассматривать меня в качестве спасателя. Леннокс Крюгер выбирал оперативников, исходя из их квалификации и навыков. И меня сочли неподходящим, потому что, видимо, принять мысль о том, что кому-то может понадобиться моя защита, было не той способностью, которой, по его мнению, я обладал. Возможно, он был прав.
И все же моя девочка доверила мне свою безопасность. Даже подставила мне свою незащищенную спину, когда я попросил, а потом заснула наедине с монстром. Позволила мне отнести ее внутрь. В ее дом. В ее безопасное пространство.
Я опускаю взгляд, понимая, что мой фонарик выключен. Гребаная батарея телефона выбрала идеальное время, чтобы сдохнуть. Сквозь облака пробивается немного лунного света, его голубоватый блеск освещает участок зелени вокруг меня, но недостаточно, чтобы четко различить разные сорняки. Я дергаю ближайший зеленый куст, похожий на петрушку, и выдергиваю его из земли. Он поддается после третьего рывка. Я подношу его к глазам и поворачиваю влево-вправо, рассматривая листья. Затем корнеплод, длинный и оранжевый.
— Чертова морковка, — бормочу я и перекидываю ее через плечо, смещаясь немного вправо. Еще больше зеленого дерьма. В полумраке верхушки листьев похожи на фотографии петрушки, которые я ранее искал в Интернете. Прогуливаясь по саду, я выдергиваю наугад еще несколько, поднимая растения к скудному свету над головой. Все эти гребаные листья выглядят одинаково. Ну… почти; корни разные. Некоторые из них длинные и немного тощие. Но она сказала, что петрушка — это зелень. В чем, черт возьми, разница?
Я потянул за один и обнаружил… морковку-альбинос?
Еще один, и он выглядит круглым, как шар, а не нормальный корень. Поскольку мой телефон разрядился, я не могу проверить, что есть что, и не могу вспомнить, как выглядит петрушка на самом деле. У меня есть час до того, как мастер должен прийти к моему тигренку, чтобы поменять дверь, которую я умудрился прикрутить, когда уходил, и я намерен быть там, пока он будет заниматься своими делами. Во-первых, потому что я ни за что на свете не позволил бы мужчине войти в ее квартиру без моего присутствия. А во-вторых, я хочу убедиться, что он будет работать тихо, как я велел, чтобы не разбудить ее.