Очарован наповал

— Здесь большая двуспальная кровать, — заявляет Джулс, подбоченившись. — Ничего, поместитесь. Если вшей боитесь — постройте подушечный барьер в центре кровати, — предлагает она и захлопывает дверь перед их носами.
В ответ на откровение о том, что следующую неделю им предстоит спать на одной кровати, Дев просто бросает сумку на пол и ничком падает на постель.
— А обувь снять?! — сварливо вопрошает Чарли.
Дев вздыхает и скидывает грязные кеды на пол. Чарли ставит чемодан на подставку, развешивает рубашки, потом слаксы, потом…
— Нельзя с раскладыванием до завтра подождать? — спрашивает Дев, опустив голову на гору подушек.
— Таким образом одежда и мнется.
Еще Чарли тянет время, ну, может, самую малость.
— В таких случаях утюги и используются.
— Не верю, что ты хоть раз в жизни пользовался утюгом.
Закончив раскладывать рубашки по ящикам шкафа, Чарли отправляется в ванную справить свой ежевечерний ритуал.
Тридцать минут спустя, когда Чарли выходит из ванной, Дев так и лежит на нерасправленной кровати в шортах цвета хаки и роется в телефоне.
— Ты что, не переоденешься перед сном?
Дев поворачивает к нему глаза, полуприкрытые тяжелыми веками.
— Может, подойдешь ко мне и поможешь?
Скрестив руки на груди, Чарли прислоняется к двери ванной.
— Ты болтаешь ерунду.
— Можешь обещать мне кое-что? — Дев прищуривается. — Обещай, что впредь будешь краснеть именно так.
Чарли чувствует, как от шеи по лицу растекается жгучий румянец.
— Думаю, это я вполне могу тебе обещать.
— Отлично. А теперь как насчет того, чтобы лечь в постель?
Чарли хочется залезть в постель к Деву, но он словно не в состоянии отлепиться от двери. В одной постели они не спали после той ночи в Мюнхене, не целовались с Нового Орлеана и ни разу не поговорили о случившемся. Они снова ведут себя так, будто ничего не было. А Дев… Дев по-прежнему такой отстраненный. Чарли толком не понимает, что ему разрешено. Если он залезет к Деву в постель, ему всего захочется.
Дев изучает его не слишком небрежную позу.
— Что ты там делаешь?
— Просто смотрю.
— На что смотришь?
— На тебя, — отвечает Чарли, и Дев нервно, костяшками пальцев, поднимает очки на переносицу. Чарли рад, что ему по силам заставить Дева нервничать. — Мне нравится на тебя смотреть.
Дев сглатывает, его лицо вдруг становится серьезным.
— Не надо говорить мне такое.
— Почему это?
— Потому что после таких слов мне трудно не распускать руки.
— А это мысль. — Чарли улыбается. Он медленно движется к кровати — к их кровати, к кровати, на которой следующую неделю им предстоит спать вместе. Чарли нервничает так же сильно, как, судя по виду, Дев. Чарли нервничает из-за поцелуев, из-за того, что они не говорят о поцелуях; из-за того, что не признают, что эти поцелуи значат. Чарли нервничает из-за истинной сути случившегося; из-за того, что так не должно было случиться; из-за того, как сильно он хочет, чтобы такое случилось снова.
Дев встречает его у края кровати.
— Ты штопоришь, — шепчет Дев, очерчивая пальцами изгиб насупленной брови Чарли. Дев целует в точку, где брови у Чарли сходятся. — Скажи, что тебе нужно.
Чарли нужно поцеловать Дева, и он целует. Когда Дев целует его в ответ, штопор раскручивается. Язык Дева скользит по нижней губе Чарли, и, когда Чарли раскрывается ему навстречу, все сдвигается вокруг неподвижного ориентира их слияния. Руки Дева у него в волосах, руки Дева у него на футболке, язык Дева, зубы Дева, падение вместе на кровать, прекрасная асимметрия их тел. Движения быстрые. Слишком быстрые.
Чарли скатывается с Дева, чтобы отдышаться. Дев недовольно дуется в ответ.
— Я тут подумал… — пыхтит Чарли.
— Не думай. — Дев тычет его в ребра.
— Я тут подумал… знаешь, чем мы давненько не занимались? Свиданий не устраивали. При таком раскладе у меня навыки атрофируются.
— Думаешь, у тебя есть навыки?
— Я серьезно. — Чарли садится прямо, чтобы сверху вниз взглянуть на Дева, спутанные черные волосы которого рассыпались по гостиничному одеялу, очки криво сели на нос. — Пошли со мной завтра на свидание!
 
— На тренировочное? — уточняет Дев.
— Да, конечно. — Чарли сглатывает встающий в горле комок. — На тренировочное.
ДЕВ
Дев не смог сказать «нет» десяти пьяным секундам у кирпичной стены, а теперь Чарли Уиншо смотрит на него серьезными серыми глазами, словно считает, что Деву хватит воли сказать «нет» этому. Приглашению на свидание с ним.
— В первую очередь завтра утром мы должны снять твои высказывания, — говорит Дев, впечатленный своим профессионализмом, особенно в свете того, что две минуты назад его ладони скользили по футболке Чарли. — Тебе нужно во всех красках поведать операторам, как ты собрался влюбиться в Кейптауне.
— Хм-м, — только и отвечает Чарли. — Значит, после высказываний.
— Я не…
Чарли перебивает очередную отговорку, потянувшись к вискам Дева. Чарли целует его, но совсем иначе, чем в Новом Орлеане. В прикосновениях их губ ни тени исступления, ни намека на близящийся приступ паники. Нет страха того, что поцелуи могут прерваться в любой миг. Сейчас поцелуи добротные, успокаивающие, как нечто такое, на что Дев может опереться. Как нечто такое, что не исчезнет.
Хотя холодным рассудком Дев понимает, что исчезнет. Он понимает, что желать Чарли глупо и саморазрушительно — что в итоге он снова окажется в темном топком месте, — но все равно его желает.
— Ладно. Хорошо. Тренировочное свидание, — говорит Дев, когда Чарли отстраняется от его губ.
Чарли улыбается, и Дев пробует скрыть тот факт, что улыбается сам.
Дев снимает шорты, меняет одну футболку на другую и наконец залезает на их огромную кровать. Чарли лежит с другой стороны неподвижно, как бревно. Кажется, между ними огромная дистанция. Огромная дистанция разделяла их всю неделю.
— Спокойной ночи, Чарли, — говорит Дев, выключая свет у кровати.
— Спокойной ночи, Дев.
Дев пробует лежать на спине, пробует лежать на боку, пробует не думать о том, как шедеврально запорот сезон его стараниями. Пробует не думать о Чарли, лежащем в пяти футах от него.
— Ты спишь? — спрашивает Дев во тьму.
— Прошло три минуты, так что нет.
Дев беспокойно мечется в постели.
— Помнишь, в Мюнхене… ну, ты типа… обнимал меня?
Без дальнейших подсказок Чарли начинает двигаться к Деву. По мере приближения Чарли тот чувствует жар его тела.
Чарли сгребает Дева в охапку и поднимает себе на грудь.
— Хочешь быть сверху?
Дев открывает рот, чтобы возразить.
— Ладно, молчи, я понял, — рявкает Чарли, крепче обнимая Дева за плечи.
— Ты краснеешь?
Чарли не отвечает. Дев жалеет, что не видит его улыбку, но довольствуется тем, что может уткнуться в теплую шею Чарли.
— А теперь ты притворяешься, что спишь, чтобы не показать, как сконфужен.
— Дев, пожалуйста, просто засыпай, и все! — просит Чарли, но Дев слышит в его голосе улыбку.
И Дев засыпает. Так спокойно ему не спалось с начала сезона.
* * *
В Южной Африке зима, пятьдесят пять градусов[10], с Атлантики дует холодный бриз, над горой повисли раннеутренние облака. Но за облаками Дев видит небо безупречной голубизны — голубое, как океан, как свежий южноафриканский воздух; прекрасное, как Чарли в свитере с воротником-шалькой и в темных обтягивающих джинсах.
— Еще не поздно вернуться и обуться в нормальную обувь, — предлагает Чарли, когда они садятся в такси перед отелем. — Нам предстоит много ходить пешком. Набережная Виктории и Альфреда, пожалуйста, — говорит он водителю. Съемочной группе они сказали, что отправляются в не подлежащее огласке место, дабы провести день, планируя остаток романтического путешествия Чарли, и Дев полностью доверился ему в организации всего (тренировочного) свидания. Впрочем, пока свидание заключалось лишь в суете Чарли из-за Девовых вьетнамок.