Я и мое отражение

А если тетка спит, почему бы мне не попытаться?..
Я не додумала. Тихо поднялась на ноги, на цыпочках пересекла комнату и открыла дверь.
Тетка перестала храпеть, и я замерла на месте. Но через секунду она задышала с прежней силой, а я вышла в коридор.
Аккуратно притворила за собой дверь, пересекла ковровую дорожку и толкнула дверь теткиной комнаты.
Вошла, включила свет и остолбенела.
Господи боже!
В комнате царил жуткий беспорядок. Обычно теткина комната напоминала мне монашескую келью: такая же непритязательная обстановка и такой же аскетичный порядок.
Сейчас комната вызывала в памяти разгульные натюрморты жадных до жизни художников.
На рабочем столе громоздилось несколько пустых винных бутылок и открытая упаковка сока. Небрежной грудой были свалены грязные тарелки с остатками закусок и такие же грязные столовые приборы. На полу возле стола валялся технический мусор: разорванная упаковка, открытые крышки, полиэтиленовые пакеты, объедки, упавшие со стола…
Я подошла поближе и оглядела стол повнимательней. Неужели тетка устроила этот погром, не убрав деловые бумаги?
Нет. Настолько Елена Борисовна с ума не сошла.
Компьютерный монитор, отодвинутый в сторону, был единственным рабочим предметом. Все бумаги поменяли место и оказались…
Я наугад выдвинула верхний ящик.
Все правильно. Бумаги переместились в ящики стола. И пригласительные билеты лежали там же.
Я взяла длинную открытку, развернула ее, прочитала стандартный текст. Уважаемый господин, прочерк. Приглашаем вас на праздник по случаю дня рождения… и т. д. Торжество состоится 16 ноября сего года, начало в 16 часов.
Понятно.
Я задумчиво приложила открытку к губам.
Судя по количеству пригласительных билетов, гостей будет целая куча. Торжество с размахом, так сказать… Вряд ли тетка станет обременяться и выписывать отдельные пропуска на машины. Тем более, что у гостей наверняка не один автомобиль на семью.
Выходит, если этот пригласительный отдать Виктору, то он сможет проникнуть в дом?
Выходит, так.
Я в сомнении оглядела внушительную стопку открыток.
Ну, хорошо. А если пригласительных ровно столько, сколько приглашенных? Тетка не досчитается одного и поднимет тревогу!
Хотя вряд ли тетка заказала в типографии строго лимитное количество экземпляров. Она женщина предусмотрительная. Наверняка учла возможность типографского брака, случайности вроде порванной открытки и тому подобные казусы.
Да. Наверняка пригласительных билетов больше, чем нужно.
Значит, есть надежда, что пропажу одного из них тетка не заметит.
В любом случае попытка не пытка. Не таранить же ворота! Тем более, что такие ворота протаранить и не удастся.
Я задвинула ящик с пригласительными билетами, выключила свет и открыла дверь в коридор. В коридоре было пусто, горели только две лампы из всех имеющихся. Я бесшумно прошлась по ковровой дорожке, вошла в свою комнату и спрятала открытку под ковер.
Завтра придумаю место получше. Сегодня нет сил.
Я взяла с кресла клетчатый плед, легла на диван и попыталась уснуть под неумолчный тетушкин храп.
Странно, но у меня это получилось.
Утро пятницы я встретила с петухами. Точнее говоря, встретила бы, если бы они тут были.
Спала я плохо. Тетка храпела, как испорченный аккордеон, и смотреть сны под такую музыку было почти невозможно. Обрывки снов, носившиеся в моем взбудораженном сознании, без конца напоминали мне о той непростой ситуации, в которой я оказалась. То я видела, как тетка сталкивает нас вместе с Женькой в бездонную пропасть, то мы с Женькой на полном машинном ходу врезались в закрытые чугунные ворота…
В общем, меня замучили производственные кошмары.
Я встала с дивана еще более утомленной, чем легла вчера.
Оделась, подняла угол ковра, достала открытку и сунула ее под кофту.
Вышла в коридор и побрела к лестнице.
Дворецкий встретил меня в привычном безукоризненном виде и с привычной политкорректностью.
– Доброе утро, – начал он.
– Доброе! – ответила я, зевая. – А который теперь час?
 
– Половина десятого.
Я поразилась.
– А почему темно?
– В горах осенью рассветает поздно, – ответил дворецкий, как обычно почтительно и корректно.
– А-а-а…
Я хотела потянуться, но вспомнила про открытку, спрятанную под кофтой, и удержалась.
– Пойду прогуляюсь по двору перед завтраком, – сказала я небрежно.
Дворецкий почтительно наклонил голову и открыл мне дверь.
Я вышла во двор. Утренний горный воздух был весьма и весьма прохладным. Я зябко поежилась в тонкой кофточке.
Нет, сразу возвращаться домой нельзя. Сначала нужно решить, где я припрячу пригласительный.
Пристроить билет нужно с таким расчетом, чтобы, во-первых, он не испачкался и не потерял товарного вида. А во-вторых, чтобы его можно было легко и незаметно достать перед выездом в город.
Я прошлась по двору, постояла перед клумбой с цветочными часами.
Нет, здесь прятать не годится. Землю рыхлая и влажная, в ней, к тому же, каждый день роется садовник.
Я обошла клумбу и пошла к ступенькам крыльца, ни на минуту не забывая о том, что за мной могут наблюдать через окно.
Я подошла к ступенькам, вынула руки из карманов тонкой шерстяной кофты и мастерски рассыпала вокруг себя разнокалиберную денежную мелочь.
– Ой!
Я присела и начала собирать монетки. Краем глаза я косилась на ступеньки и обшаривала расстояние вокруг них.
Вот удобное место! Под ступеньками, с обратной стороны есть пустое пространство! И камень чистый, сухой… Тем более, что припрятать приглашение мне нужно только до завтра. Завтра поеду на встречу с Виктором и заберу отсюда открытку.
Я потянулась за закатившейся монеткой, переместилась ближе к ступеньке, воровато оглядела окна.
Кажется, пусто. Эх, была не была!
Я сунула руку под кофту, вытащила открытку, немного помявшуюся под одеждой. Ничего страшного!
Положила открытку под ступеньку и прижала к земле самым чистым камнем, который смогла найти.
«Нужно было положить пригласительный в целлофановый пакет, – подумала я. – А, ладно! И так сойдет!»
Туда же я сунула диктофон с наполовину использованной кассетой. На всякий случай. Как говорится, береженого бог бережет.
Я поднялась на ноги, отряхнула руки и двинулась вверх по ступенькам.
Дворецкий открыл мне дверь все с тем же осточертевшим выражением почтительности.
– Холодно, – объяснила я свое быстрое возвращение.
– С утра воздух довольно прохладный, – витиевато согласился со мной дворецкий.
– Попросите накрыть в столовой, – сказала я.
– Вы будете завтракать одна?
Я прикинула. По всей видимости, тетка проспит до самого обеда. Уж больно хорошо она вчера назюзюкалась.
Я вспомнила количество пустых винных бутылок, стоявших на ее рабочем столе, и укрепилась в своей мысли.
– Одна, – ответила я.
– Слушаю.
Я пошла наверх, а дворецкий куда-то направо от входа. Надо полагать, на кухню. Ни разу не была в служебных помещениях. Зачем мне? Богатая наследница, у которой жизнь сплошной сахар, перемешанный с медом, не должна интересоваться такими низкими подробностями!
Во всяком случае, так я думала раньше. И оглядывала женщин, выходивших из роскошных автомобилей, с некоторой завистью.
Сейчас же…
Сейчас мне их почему-то жаль. От всей моей понимающей души! Не может большое богатство не сопровождаться такой же большой головной болью! Как говорил один мой бывший поклонник: «Большому кораблю – большое кораблекрушение».
Вот именно.
Господи, с какой же радостью я развяжусь со всеми этими деньгами! С какой же радостью я вернусь в свою прежнюю жизнь, обремененную кучей проблем!
Из двух зол я выбрала для себя меньшее. И говорю господу спасибо за полученный урок. Пускай на моем маленьком кораблике я могу плавать только вдоль берегов, пускай! Зато самая большая опасность для меня в этом случае – сесть на мель. В то время как билет на роскошный «Титаник» оказался для большинства его пассажиров билетом на тот свет.