История лисы-метаморфа (СИ)

Джек прекрасно понимал доводы друга, но ещё лучше он понимал, каково это – день за днём сидеть под замко́м. А осознание, что под замо́к посадил близкий человек из лучших побуждений, делает всё только хуже. В его далёком детстве его точно так же, не выпуская из дома, держала его мать. Вначале она боялась за него, что он упадёт с лошади и сломает себе ногу или руку. Её сын всегда был тощим, неуклюжим и неловким в своих движениях. У него плохо получалось держаться в седле, он не умел запрячь мула, чтобы собрать урожай и был слишком слабым, чтобы поднять меч. У его матери всегда находились отговорки, что он должен что-то почитать или сделать по дому. И будь у Джека живой отец, то наверно бы он научил всему своего сына. Но отец умер от лихорадки, когда Джеку было шесть, и его воспитанием занималась мать. Смерть отца от болезни лишь укрепила желание мальчика научиться лечить любую болезнь.
Годами позже девушки из его деревни стали заглядываться на перспективного молодого человека, его мать очень боялась, что кто-то из девиц скомпрометирует её ненаглядного Джека и заставит на себе жениться. А она мечтала, что её сын когда-нибудь переедет в большой город – Хьюддерсфилд, Фолчестер, Сетхэм или хотя бы Стоун, – и станет солидным мужчиной, сделает состояние и возможно женится на какой-нибудь обедневшей баронессе. К шестнадцати годам будущий лекарь уже перечитал все книги по растениям и лекарствам в их деревне. Его мать покупала новые и новые у заезжих продавцов, потому что знала, что только знаниями можно удержать Джека дома. Джонсон будучи подростком пользовался большой популярностью благодаря своим лекарским навыкам. К нему соседи приходили со своими хворями, и даже скотину пригоняли. Молодой и симпатичный парень, пускай и совершенно худой и с неладной фигурой, обладал талантом к врачеванию с рождения, обожал собирать информацию о разных травах и с удовольствием пробовал варить различные зелья по рецептам из книг, доставшихся в наследство от дедушки. Он уже тогда хотел ездить по другим деревням или выбираться в город, чтобы посещать тамошнюю библиотеку, поступить в университет для врачевателей. Но его мать настолько сильно дорожила своим единственным сыном, что всеми силами сажала его под замо́к и не выпускала из дома. Она боялась остаться одна, её можно было понять.
Джек отогнал воспоминания из детства. Он бы не смог при всём своём желании объяснить Оливеру, что такое сидеть под замко́м день за днём, год за годом и не иметь возможности выбраться прогуляться туда, куда хочется; не спрашивая разрешения, поехать куда глаза глядят; мечтать посмотреть соседние города, до которых всего день или два пути, но так за много лет и не побывать там.
– Олли, мальчик мой, – он обратился к графу по сокращённому имени на правах старого друга, – а почему бы тебе не взять отпуск? Возьми Чирру и Доминика, поезжайте в твоё имение под Фолчестером. У тебя же там огромные территории – поля, лесной массив, река. Всё принадлежит только тебе, никаких чужих глаз. Отдохнёте. А может, Чирре с Домиником так понравится там, что переберётесь туда жить.
Оливер поморщился. Он думал об этом и сам иногда, но именно в том имении рожала и умерла его первая жена Элиза. Имение навевало плохие воспоминания. Джонсон понял всё без слов, но продолжил:
– Прошло уже почти четыре года, Оливер. И у тебя сейчас другая женщина, с которой тебе хорошо. Ты можешь быть с ней счастлив. Она поможет пережить тебе старые воспоминания. Дай ей шанс.
Раздался дверной колокольчик, свидетельствующий, что очередной посетитель пришёл к лекарю.
– Господин Джонсон, – с порога начал мальчишка лет девяти со ссадиной на лбу, ободранными локтями и коленками, – добрый день.
Джек обернулся и, увидев мальчишку, заулыбался:
– Глен, опять подрался? А мама знает?
Лицо мальчика было припухшим и красным после драки, но он воинственно поднял голову:
– Нет, мама не знает. Но я сестру защищал. Её дразнили и говорили гадости.
Оливер тоже улыбнулся, глядя на этого маленького мальчика. Не больше десяти лет на вид, но уже такой храбрый и ввязывается в драки за честь сестры. «Скорее всего, сестра старшая, а значит, и обидчики тоже старше. Вырастет заботливым братом и просто хорошим человеком», – подумал Оливер. Затем решил, что больше ему делать в доме старого друга нечего, встал, взял шляпу с дивана и пошёл на выход.
– Спасибо тебе, Джек, за всё! – кинул он приятелю на выходе из дома.
– Я тебе предъявлю счёт, – получил он лукавые слова лекаря в спину. – С тебя новая бутылка виски, Олли. Только ты у меня в гостях так беспардонно уничтожаешь мои запасы.
  
Глава 24. Постоялый двор «Тайга»
 
Богато украшенная графская карета с гербом в виде солнца и белыми цветами после дня пути остановилась около небольшого двухэтажного дома, сложенного из массивных грубо отёсанных брусьев сосны. Это был не крупный город, а всего лишь небольшая безымянная деревушка на дороге между Хьюддерсфильдом и Фолчестером. Постоялый двор с коротким названием «Тайга» был одним из самых лучших на этом пути, хотя до аналогичных заведений в черте города ему было далеко. Граф Оливер всегда здесь останавливался на ночёвку, когда ездил в своё имение. Несмотря на малые размеры постоялого двора, здесь была отличная таверна на первом этаже со вкусной едой, а на втором этаже располагались весьма приличные комнаты.
Солнце уже было на горизонте, когда из кареты вышел привлекательный высокий шатен и подал руку хрупкой девушке с длинными золотистыми волосами. Девушка зябко куталась в полушубок, и со стороны могло бы показаться, что она непривычная к таким морозам. За красивой парой из кареты выпрыгнул светловолосый мальчуган, внешне очень похожий на девушку. Сам взял её за руку, и троица зашла в «Тайгу».
– Ох, как я замёрзла, Никки, – сказала девушка, когда они сели за стол поближе к камину, – а ты как? Не замёрз? Пойдешь ко мне на руки? Здесь ближе к камину и теплее.
Светловолосый мальчуган закивал и ловко залез на девушку, вытянувшую ноги поближе к огню. В это время шатен подошёл к их столу:
– Дорогая, я снял комнаты на верхнем этаже, вот ключи. Если хочешь, можешь переодеться. Ужин нам подадут в течение получаса.
– Спасибо, Олли, – ответила девушка. – Но я посижу здесь с вами и подожду еду. Я тебе очень благодарна.
– За что? За то, что заморозил тебя в карете или за то, что не собираюсь морить голодом? – улыбнулся Оливер. Он шутил, потому что у него было хорошее настроение, несмотря на усталось с дороги.
– За то, что ты решил показать мне своё имение и за всю эту поездку. Я так счастлива сейчас, – девушка подтянула мальчика к себе и обняла покрепче, щедро делясь с ним своим теплом. А шатен любовался своей женщиной и сыном. И пускай они были не в роскошно обставленном особняке, а сидели в постоялом дворе безымянной деревушки на криво сколоченных стульях, он чувствовал впервые за последний месяц, что всё сделал правильно. Именно так, как должно быть. Спасибо старине Джеку, который дал такой замечательный совет навестить его имение в Фолчестере. За соседними столами сидели люди, одетые заметно беднее, чем граф и его спутница, и шумно общались. Веселые разговоры иногда перекрывались громкими раскатами хохота. В углу играл мальчишка на бубенцах, развлекая публику. К общему камину в зале то и дело кто-то подходил, чтобы погреть руки.
Вскоре полная краснощёкая женщина принесла огромную миску с домашним пловом, три чашки горячего чая и пирожки с мясом:
– Приятного аппетита, господа, – сказала круглолицая женщина и удалилась на кухню. Судя по отсутствию фартука и возрасту, это была сама хозяйка заведения. – Если что-то ещё захотите, дайте мне знать.
Чирра и Доминик по-простому прямо голыми руками взяли пирожки из общей тарелки и с наслаждением стали есть их. Оливер про себя усмехнулся, вспоминая правила этикета, которые разучивал целый год, какой вилкой какое блюдо надо есть. Его учителя рвали бы на себе волосы, увидев такое вопиющее пренебрежение столовыми приборами.