Песнь Валькирии

— Позови ее! — велела она Гилфе.
— Я не могу.
— Позови ее.
Она усадила его в лодке, и луч кровавой руны упал ему на лицо.
— Меркстав, — глухо произнес он. — Все перевернуто. Все неправильно.
Мертвецы загремели щитами. Стилиана держала в поднятой руке кровавый камень, руна плыла над ним, наполовину видимая, наполовину воображаемая. Норманн был искусным гребцом, и маленькая юркая лодка проворно обогнула нос ладьи и двинулась к корме, сохраняя дистанцию между ними и Стилианой. Но леди, наступая на мертвецов, побежала к корме и снова направила на них свет руны.
Турисаз, руна-шип. Казалось, она читает стихи.
 
 
Турисаз насылает муку на женщин,
 
Несчастье немногим доставляет радость.
 
 
Кровавый свет указывал на Гилфу.
— Все перевернуто, — повторил он. — Все неправильно.
Казалось, его тело раскрылось, выплевывая образы мужчин в цепях, молнии, расколовшей огромное дерево, слепца, бредущего по обширной равнине. Стилиана бросила руну, и ее залило кровавым светом.
В голове Толы снова пронеслись стихи, читаемые голосом, похожим на треск огня в горах, поросших колючим дроком:
 
 
Этот шип весьма остер, каждому коснувшемуся причиняет зло
 
Необычайно суров к сидящим между ними.
 
 
Стилиана издала возглас и упала, хватаясь за шею. «Шипы! Шипы!» — кричала она. Мертвецы завыли и завопит ли, бросаясь в море прямо в доспехах.
Поднялся ветер, и Тола поняла, что это необычный морской бриз. Он был наполнен какими-то темными формами, похожими на листья, — падающими вниз палочками, которые шептали и звали ее.
— Подними паруса! Подними паруса! — закричала Тола норманну, хватая лежащий на палубе парус.
Переводить не пришлось, норманн принялся за работу. Скоро паруса наполнились ветром и маленькая лодка заскользила вперед, подгоняемая могучим ветром.
Тола перекрестилась. Где-то рядом были еще две ладьи, и они тоже могли поднять паруса.
— Это ветер судьбы, — сказала она. — Дыхание бога.
Издалека доносился полный муки голос Стилианы:
— Ты не можешь идти против норн! Ты не можешь побороть судьбу! Я убью тебя, но обещаю, что сделаю это быстро!
Тола посмотрела на Лунный меч, лежащий рядом с Гилфой. Она взяла его в руки и сказала, глядя вдаль:
— Возможно. А может быть, я расскажу эту историю по-другому.
  
Глава пятьдесят пятая
 
Могила богов
 
Тола нашла остров, повинуясь инстинкту. Тяжелые облака, тяжелое солнце на востоке. Казалось, море наклонилось, и лодка заскользила, словно сани с холма. Норманн боялся ее. Теперь она поняла, насколько он молод, — может, ему нет еще и шестнадцати; он избегал смотреть на нее, хотя время от времени трогал маленький крестик, который носил на груди.
Когда туман рассеялся, они увидели, как на горизонте, словно гусеницы по грязно-зеленому листу, ползут огромные ладьи.
Руна ветра держала их на отдалении, но было слышно, как яростно гребут мертвецы. Три корабля. Их не одолеть. Единственной надеждой Толы был Луис, который должен прийти и спасти их.
Они шли по морю много дней, и дождь, хотя и холодный, помогал им выжить. Мертвецы неутомимо преследовали их, и они не могли спустить парус и накрыть им лодку, чтобы уберечься от дождя и ветра.
Лодка наполнялась водой, и они изо всех сил вычерпывали ее: Тола руками, норманн — шлемом. Гилфа с бледным лицом, измученный рунами, в промокшей от пота и дождя одежде, лежал, что-то бормоча.
— Я не могу так мучиться днем и ночью, — пожаловался он.
— Держись, — в который раз повторила Тола. — Осталось совсем немного.
— Это растения, — сказал Гилфа. — Я — почва, и они мной питаются.
Норманн снова перекрестился. Уже три дня никто ничего не ел. Ночи были короткими и звездными, рассветы — яркими, слепящими. В полдень их обжигало солнце, пока не начинали клубиться черные тучи, — тогда шел дождь, и они дрожали от холода.
 
Ладьи они потеряли из виду — Тола была рада этому, хотя иногда откуда-то слышался плеск опускаемых в воду весел.
На закате они увидели остров, серый и плоский, его белые раскрошенные меловые скалы возвышались над волнами не более чем в три человеческих роста. На юге росла небольшая роща, а в центре стоял одинокий ясень, и его темные ветви давали укрытие от солнца. Под деревом что-то стояло. Тола не могла разглядеть, что это. Дом? Нет. Корабль? Может быть.
Издалека слышался плеск весел, и у Толы не было никаких иллюзий — они приплывут сюда. Но здесь она чувствовала себя безопасно, словно после кошмарного сна, когда ночью приходила мама, чтобы успокоить ее и сказать, что в темном углу ее комнаты нет никаких чудовищ, или когда она холодной зимней ночью забиралась в кровать к родителям и втискивалась между ними, чтобы, согревшись, безмятежно уснуть. Это ощущение безопасности было иллюзорным. В ее жизни больше не было безопасности, только отложенная еще на один день угроза.
Тола жестом показала норманну, чтобы он причаливал, но он покачал головой, ударил кулаком в ладонь и издал скрежещущий звук.
— Плохое место, — сказал он, — скалы.
Он поднял со дна лодки маленький камушек. А потом сделал полукруглый жест рукой, и она поняла, что он хочет обогнуть остров, чтобы найти место получше.
Глаза Гилфы казались стеклянными, он часто дышал. Что, если мальчик умрет? С ним уйдет и руна ветра, а также всякая защита от мертвецких орд.
Норманн повел лодку вдоль берега, выискивая место для высадки. На юге, прямо под рощей, был голый каменистый пляж. Норманн направил лодку туда, и, ударившись о дно, она наконец причалила к берегу.
Тола чувствовала страх, исходящий от норманнского юноши. Он заговорил.
— Что теперь? — Так поняла она его слова.
Она не знала, только чувствовала, что это именною место, где она заставит ее остановиться. Как — Тола пока не знала.
— Его, — произнесла Тола, показывая на Гилфу. — Понеси его.
Норманн попытался вытащить Гилфу на берег, но только с ее помощью ему удалось сделать это. Потом, немного отдохнув на пляже, они с трудом донесли его до рощи. Там хотя бы было какое-то укрытие.
С черного неба падали крупные капли дождя. Господи, пусть будет буря. Пусть Иисус утопит этих демонов ада, которые преследуют меня. Она хотела подняться на остров и обследовать ту развалину, которую заприметила с моря, но уже надвигалась ночь, тучи поглотили луну, и стало очень темно. Безопаснее было оставаться в роще.
Иисус не потопил мертвецов. Сквозь черную ночь она увидела плывущий к берегу красный свет. Далеко или близко — Тола не могла сказать, но знала, что это Стилиана.
От страха ей стало не по себе. Видят ли мертвецы в темноте? Замерзшая, она сидела на поляне. Норманн, потрясенный происходящим, обнял ее, как испуганное дитя обнимает мать.
Спустя какое-то время послышался женский голос, сопровождаемый, словно страшной песней, ударами весел:
— Тола! Мы здесь. Твоя руна зовет нас.
Тола перекрестилась. Всплески участились, и вскоре она увидела свет руны за невысокой скалой. Они искали место для высадки.
— Стойте! Опустите весла.
Тишина. А потом над рощей раздался нежный голос, который поднимался туда, к развалине под деревом. Женщина пела песню. В темноте вспыхнул свет. Кто-то на острове зажег огонь.
  
Глава пятьдесят шестая
 
Корабль пламени
 
Тола мчалась к огню, за ней бежал молодой норманн. Внизу, на берегу, горела кровавая руна, и она передвигалась между пересекающимися участками света.
Было так темно, что она спотыкалась, не видя дороги, падала, поднималась и снова бежала. Молодой норманн закричал и упал, но она не могла его ждать. Этот юноша грабил ее землю, и, хотя по воле обстоятельств они оказались вместе, он все же был ее заклятым врагом.