Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ)

– Весьма приятно! – Не стал я разочаровывать батю, – Спасибо за доверие, дорогой отец.
Батя хмыкнул, поинтересовался самочувствием, напомнил вести себя хорошо и попросил передать трубку Чико, что я и сделал. Поставив «Кинникумана» (так себе анима, но Чико смеялась, так что будем досматривать) на паузу, нашел в телеке новости. Кто это у нас на экране такой красивый пересекает финишную черту, а потом получает награду из рук Фумихито под закадровый комментарий, перечисляющий длинный список моих регалий? Я, что ли?! Ну ничего себе как приятно! Блин, надо что‑то делать со стремительно набухающим чувством собственной важности. «Зазвездиться» – последнее, что мне нужно. Помни, Иоши, ты – японец! Японцы – скромные и трудолюбивые!
Никаких новых инструкций Чико от бати не получила, но запретила мне принимать душ, а в компенсацию:
– Братик, давай я оботру тебя влажным полотенцем!
Блин, предложение очень заманчивое, но как‑то неловко, поэтому обтерся сам, заодно переодев пропахшие потом вещи. Вовремя, потому что раздался звонок в дверь, и в этот раз я точно знаю, кто пришел!
– Здравствуй, любовь моя! Я скучал!
– Я тоже соскучилась, но целовать тебя не буду! Я, конечно, болела, но рисковать не хочу!
Облом!!! Но я никоим образом не возражаю – само наличие Хэруки рядышком уже невероятно ценно!
– Иоши, я принесла тебе домашнюю работу. Сделаем вместе?
Ладно, я уже некотором образом признался в наличии «автоучебы», так что ничего страшного. Хэруки – хорошая половинка, и никому не расскажет. Равно как и сестренка, поэтому мы с ней покормили девушку курочкой и прямо в гостиной занялись домашкой – под охреневшим взглядом Хэруки разобрался со всем за пятнадцать минут. Чико уже привычная – видела.
– Знаешь, Иоши, мне иногда кажется, что ты не человек! – Заявила Хэруки.
– Глупости! Ветрянку видишь? – Ткнул я пальцем в сыпь на роже, – Если болею – значит обычный человек!
Хэруки с улыбкой признала мою правоту и продолжила делать домашку уже на кухне – мы с Чико будем лепить пирожки. С капустой, с яйцами и с сосисками. Получилось очень вкусно, и мы втроем с удовольствием попили чайку. Так‑то чего не болеть?
Глава изоляции 2
– Завтра я снова приду! – Пообещала Хэруки, когда на улице уже стемнело, и она засобиралась домой.
– Буду ждать с нетерпением! – Аккуратно сжав ладошку девушки (больше пока ничего нельзя), ответил я.
Закрыв за ней дверь, отправился в столовую – там сидел батя, уплетая пирожки. Само собой, немного пирожков Хэруки взяла с собой – для Ринтаро‑сенсея.
– Бать, сколько у нас сейчас денег? – Начал я непростой разговор издалека.
– Сложно сказать, – Запив пирожок чаем, ответил он, – А тебе зачем?
– Блокбастер снимать. Бюджет нужен как у Годзиллы.
Батя захлебнулся чаем, откашлялся, снял очки и начал протирать их тряпочкой.
– Может, попробуешь сначала снять еще что‑нибудь небольшое? Нет, я не спорю – «Проклятие» получилось очень хорошим, но такой бюджет мы сейчас не потянем. Свободных денег у нас не так много – все куда‑нибудь так или иначе вложено. Боюсь, я даже не могу назвать точную сумму, – Развел он руками.
– Хотел успеть снять фильм до нового года, – Вздохнул я, – Пока Такеши‑сенсей не передумал.
– Такеши Китано? Ну‑ка расскажи подробнее, – Велел отец.
Я начал рассказывать подробнее, прерываясь на кашель, потом выдал бате сценарий и записку от Такеши, присовокупив свои соображения.
– То есть я правильно понял, что этот Китано – что‑то вроде восходящей звезды? – Когда я закончил, спросил батя, задумчиво откинувшись на стуле.
– Да! Как и я! – Не удержавшись, поставил себя на одну полочку с кумиром.
– Но прибыль ты не гарантируешь?
– Нет, – Скорбно покачал я головой. Мало ли как «зайдут» зрителю «Звездные врата» от Такеши? Ничего не могу с собой поделать – даже если придется уйти в минус, я готов кидаться в Такеши любыми суммами. Осталось эти суммы найти.
– Вот что! – Решил отец, припечатав сценарий ладошкой, – Оставь это нам с Рику‑саном, мы подумаем, что можно сделать.
 
– Ты же знаешь, кто лучший отец в мире? – Проверил я батину память.
– Ценность таких фраз падает, если повторять их все время.
– Ничуть! Оно ведь от чистого сердца! – Заверил я батю и грустно вздохнул: ‑ Надоела нищета.
Ни тебе «Нинтенду» прикупить, ни кино с Такеши снять.Отец опять поперхнулся чаем и закашлялся.
– Да шучу я! – Улыбнулся я ему, – Я понимаю, насколько сильно нам повезло, и очень это ценю. Давай так – когда Рику‑сан будет пытаться выбить финансирование на «Звездные врата», пусть предложит такое – пока Китано снимает «Врата», я сниму еще два малобюджетных ужастика. Судя по тому, как прекрасно идут дела у «Проклятия», эти тоже окупятся. Если народ так хорошо «кушает» страшилки, было бы невежливо не дать им еще!
– Какой ты хитрый! – С улыбкой погрозил мне пальцем отец, – Никогда не слышал, чтобы кто‑то пытался выбить деньги на фильм, выбивая еще на парочку!
– А я что‑то подобное слышал, – Пожал я плечами и закашлялся.
– Как ты? – Проявил заботу отец.
– Чуть лучше, чем утром – температура пониже.
– Это хорошо, – Кивнул батя и вздохнул: – Знал бы, что так будет, вакцинировал бы тебя от ветрянки.
– Даже не знал, что такая вакцина есть, – Признался я.
– Три года назад появилась. В Японии! – Похвастался батя достижениями отечественной медицины, – Рику‑сан, кстати, вакцинировался, так что через пару дней придет тебя навестить.
– Какой похвальный энтузиазм, – Улыбнулся я.
* * *
Утром стало хуже, но Сугавара‑сенсей предупреждал, что так будет, поэтому я был спокоен. Ночь прошла так себе – стоило лечь на спину, тут же пробирал кашель, так что спать пришлось полусидя, подложив под спину подушки. Даже не знал, что ветрянка так может. Настроение – какой‑то откат после вчерашнего, накатило легкое уныние. Сижу дома как сыч, а мог бы делами заниматься.
Не удержавшись, сходил в душ, где полюбовался сыпью по всему телу и обмазался кремом. Теперь жить можно! Для успокоения совести (менталитет японского жука‑роевика успешно имплантируется в мою гайдзинскую сущность) сегодня начну печатать какой‑нибудь сценарий. Я верю в способность отца и Рику‑сана убедить больших дядек дать мальчику денег поиграть в режиссера, так что нужно готовиться. Могу этим заниматься, пока Хэруки рядышком будет делать домашку. Рот невольно расплылся в широкой улыбке. С моими девочками хорошо, они окружают любовью и заботой, поэтому я, в ответ на их старания, должен вести себя как образцовый больной!
Умилившись такой анимешной мысли, спустился в столовую. Батя уже благополучно свалил, но оставил жареную рыбку. Проигнорировав, разогрел курочку – осталась со вчера, вечером ужинали обещанным Чико рыбным супчиком. Вполне, кстати, вкусным.
Услышав звонок в дверь, открыл:
– Здравствуйте, Нагата‑сенсей!
– Доброе утро, Одзава‑кун. Угораздило же тебя, – Улыбнулась она.
– И не говорите, Нагата‑сенсей! Прошу вас, проходите. Чаю?
– У меня не очень много времени, – Нагата‑сенсей сняла туфельки, – Так что лучше сразу перейдем к делу! – Поправила она одетый поверх черного офисного брючного костюма халат.
Я провел ее в гостиную, улегся на диван, получил в рот градусник. Пока измерялось, Нагата‑сенсей осмотрела лекарства, удовлетворенно покивала. Как только градусник был извлечен, я немедленно спросил:
– Нагата‑сенсей, а вы замужем?
– Замужем, но, если ты хочешь о чем‑то попросить, я могла бы подумать! – Внезапно она отложила градусник, уселась на колени у дивана и положила голову мне на грудь, глядя прямо в глаза, – Я же вижу, как ты на меня смотришь! – Она приподняла голову и приблизила свое лицо к моему, обжигая дыханием: – Знаешь, при такой болезни полезно разогнать кровь! – Она пошло облизала губы.