Прятки. Я иду искать (СИ)

– Не лезь, Тёмыч! – рычит Тимур. – Это только между нами!
Мы колотим друг друга с такой силой, будто готовы переломать кости и разбить в кровь лица.
Но мы оба это заслужили!
За то, что сделал Тимур, его убить мало! А то, что я наговорил Асе – полнейший бред!
Сцепившись, падаем на пол. Никто даже не пытается нас разнять. Десятиклассники, наоборот, подбадривают, выкрикивают наши имена. Часть поддерживает меня, часть – Тимура.
– Ни одна баба не стоит этого! – орёт он мне в ухо, когда проводит удушающий, удерживая сзади.
Изловчившись, бью его локтем по рёбрам и откатываюсь в сторону. Вытираю кровь с губ и вскакиваю на ноги. Тимур тоже поднимается.
– Дело не в Асе, а в том, что ты сделал! Это ведь ты, признайся! Ты сфотографировал её мать!
Сейчас мы держимся на расстоянии вытянутой руки друг от друга, но в любой момент готовы вновь броситься в бой.
Для меня это всё закончится плохо. Соболев-старший наверняка встанет на защиту своих сыновей, каким бы ублюдком он ни был.
К чёрту! Пусть разорит меня! Плевать! Я слишком долго этого ждал!
– Да, я сфоткал её мать, – оскаливается Тимур. – Но фотку в чат закинул ты, как мы все видели!
Бл**!
Я снова бросаюсь на него, и мы вновь падаем на пол. Оседлав его, бью по лицу. Он скидывает меня с себя и тут же наносит ответный.
Тёмыч, уставший смотреть на это безумие, пытается вклиниться между нами.
– Хватит! Какого хрена вы творите?! Кир! Остынь, понял?!
Я пихаю его в плечо и поднимаюсь.
– Это тот сюрприз, о котором ты говорил, да?!
– Ты это заслужил, – отвечает он на полном серьёзе.
Что, правда?
За то, что люблю девушку, я заслужил стать причиной её страданий?
– Вы больные! Оба!
– Такие же, как ты! – выплёвывает Тимур, тоже вскакивая на ноги.
– Нет!
– Да! – он приближается ко мне вплотную. – Ты мог это остановить. Мог просто отказаться от неё. Но ты этого не сделал!
– Я обещал тебе, что твоя семья будет в безопасности! – выкрикиваю я. И, понизив голос до срывающегося на хрип шёпота, говорю так, чтобы слышал лишь он: – Я не собирался рассказывать Асе о выходках вашего отца.
– Ты утратил наше доверие, Кир! – отрезает Тимур, пихнув меня в грудь. – Я подстраховался, не более того!
Артёму удаётся всё же встать между нами.
– Достаточно! Вы не будете драться из-за неё!
Я готов и дальше махать кулаками, если что… Но он прав, это ничего не решит.
Артём хватает Тимура за плечи, силой пытается увести.
– Но ведь причина не в том, что Ася могла рассказать своей матери о вашем грязном семейном секрете, да? – говорю вслед уходящим братьям.
Они оборачиваются.
Я всегда это подозревал!!
Всегда!
Но теперь это стало очевидным.
И я выплёвываю в лицо Тимуру:
– Ася просто не должна была достаться мне! Потому что ты сам хотел её!
Он начинает ржать, пытаясь спрятаться за истеричным хохотом.
Я прав! Чёрт…
– Отвали, Кир. И никогда больше не говори никому подобной хрени.
Тимур отворачивается и, забыв про брата, идёт к выходу. На лице Артёма – непритворное изумлёние. Он не знал об этом «маленьком» секрете Тимура.
– Бежишь, да? Сбегаешь от правды? – рычу вдогонку удаляющемуся Тимуру, но он уже хлопает дверью.
Перевожу взгляд на Тёмыча.
– Надеюсь, вы довольны… И надеюсь, теперь оставите её в покое.
Он ничего не отвечает. Молча развернувшись, уходит прочь.
Не обращая внимания на остальных, пинком открываю раздевалку. Снимаю рубашку, брюки. Иду в душ.
Буквально каждый сантиметр тела болит и ломит. Лицо пылает. Я подставляю его под прохладные струи воды.
Мне казалось, что Тимур был против наших отношений с Асей, потому что боялся. Боялся, что мы будем настолько близки, что я расскажу ей о семье Соболевых. Об их отце. А она, в свою очередь, расскажет матери.
Но эта версия всегда была притянутой за уши. А истина лежала на поверхности.
В младших классах мальчишки всегда дёргают за косички понравившуюся девчонку. А что, если она не отвечает взаимностью? Тогда методы привлечения внимания меняются. Иногда становятся крайне жестокими. Как в случае с Тимуром Соболевым. Потому что он всегда знал, что её не получит.
 
Выключаю воду, выхожу из душевой. В раздевалке никого. Вытираюсь, натягиваю рубашку и брюки. Достаю из рюкзака телефон. Сев на лавочку, вбиваю пароль. Он простой. Это день рождения Аси. Второе ноября.
Сразу же захожу в школьный чат и вижу фотографию. Отправитель действительно я.
Морщусь при виде Асиной матери и директора. У них что, ума палата – делать это под носом у своих учеников??
Когда именно Тимур умудрился их сфотать? До того, как поймал Асю и увёл в лес, или после?
Хотя это уже и не имеет значения. Важно, что я в полной заднице.
Проверяю галерею. Эта фотка там есть, и я её удаляю. Так же, как и из чата.
Картина для меня ясна. Кто-то залез в мой телефон, пока шла тренировка. Тимур всё время был на виду. Но я уверен – это сделано с его подачи, хоть и другими руками.
Руками того, кто отсутствовал на поле.
Марат…
Вашу ж мать! Я убью этого ублюдка!
  
Глава 38
 
Ася 
Я сижу на кровати, забравшись на неё с ногами и обхватив голову ладонями. Смотрю в одну точку на противоположной стене. Вот уже сколько?
Дашка нервно расхаживает по комнате.
– Всё, фотографию удалили, – с облегчением произносит она. – Наконец-то додумались! – продолжает с недовольством. – Интересно, сам Кирилл? Или просто чат подчистили?
Мне неинтересно, кто это сделал. Всё равно все уже всё увидели…
Возле ноги лежит мой телефон, и вот уже в пятый раз на нём всплывает одно короткое, но очень ёмкое слово. Мама. Она всё названивает и названивает… А я не хочу с ней говорить. Наверняка она начнет обвинять Кирилла, а не извиняться за своё безалаберное поведение.
– Ась. Ну Ася! – Дашка трясёт меня за плечо. – Ну мир же не рухнул, а!
Рухнул… Для меня это ощущается именно так. Я чертовски злюсь на мать и хочу верить Кириллу. Но в той же степени не могу ему верить, потому что у него был мотив поступить таким образом.
И если это сделал всё-таки не он, то всё ещё хуже. Значит, это сделали Соболевы. А они никогда не заходили так далеко. Значит, они и дальше будут придумывать всё новые и новые гадкие способы нас разлучить.
Я чертовски устала от всего этого…
Когда ушла из спорткомплекса вместе с Маратом, то сразу постаралась от него избавиться. Ища в нём дружеское плечо, нашла лишь обвинения в адрес Кирилла. Мне стало противно, ведь ещё в прошлом году они были друзьями. А теперь Марат даже не рассматривал вариантов, что это мог сделать не Кирилл.
В итоге Алиев проводил меня до общаги, и я сразу ушла. Теперь он так же, как и мама, беспрестанно мне названивает.
– Я знаю, что мы сейчас сделаем! – внезапно оживляется Дашка.
Она подходит к моему шкафу. Не глядя, хватает стопку вещей, возвращается и кладёт вещи на постель. Присев на корточки, достаёт мою спортивную сумку из-под кровати.
– Что ты делаешь? – я безучастно наблюдаю за ней.
– Два выходных впереди, – объясняет подруга, укладывая мои вещи в сумку. – Мы сейчас вызовем такси и поедем ко мне домой. Мама будет не против, а ты развеешься.
Метнувшись к шкафу, она возвращается с моим нижним бельём. Потом из ванной приносит зубную щётку. И пока размещает это всё в сумке, продолжает мечтательно:
– Мы сходим в салон красоты. Возможно, заплетём одинаковые афрокосы. Или пирсинг сделаем, а? Ну или просто покрасим волосы. Хочешь в розовый или синий? Какой там сейчас в моде?
Я улыбаюсь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
Что бы я делала без Дашки?
– Ну вот, уже лучше, – сияет подруга, заметив мою улыбку. – Давай, Ась! Поехали! Подальше от этого хаоса.
Встрепенувшись, я спрыгиваю с кровати. А почему бы, и правда, не уехать? Почему бы не дать себе двухдневную передышку?