Разведенка (СИ)

— Уйди с дороги, — пробую его оттолкнуть, но он тяжелый и высокий.
— Ясмина, — он берет меня за подбородок и тянет вверх, — мне правда очень жаль. Если бы я знал, что ты девственница, клянусь, я бы даже в твою сторону глянуть не посмел. Я думал, мы просто хорошо проведем время, я потом тебя отблагодарю. Я и так сделаю все, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Ты выйдешь замуж за хорошего парня, а я ему сам скажу, что у нас ничего не было. Ведь не было же да?
Батманов всматривается в мое лицо с неясной тревогой, а я молюсь только о том, чтобы ему не вздумалось сейчас включить свет.
Он прав, актриса из меня ужасная. И врать я не научилась.
Потому что это не так. Потому что было.
Но я подумать не могла, что мой бывший фиктивный муж этого не помнит.
  
Глава 5
 
Дамир
Она похожа на олененка, моя маленькая жена. Фиктивная. Фиктивная же, да?
Еще месяц назад я бы без промедления ответил на вопрос утвердительно, а сейчас вспоминаю ее огромные карие глаза и не знаю.
Просто нихера я уже не знаю.
Просто привык, что у меня есть жена, и что это именно Яся. Ясмина. С длинными пшеничными волосами и глазами цвета черного шоколада.
Смотрю как в бокале с темно-янтарным напитком перекатываются льдинки. В носу до сих пор стоит дерьмовый больничный запах. Кажется, я им полностью пропитался. От волос точно несет лекарствами и хлоркой.
И одежда вся пропиталась, костюм с рубашкой. Да что там костюм, уверен, даже трусы и носки пахнут гребучей больницей.
По уму стоило бы подняться в номер, закрыться в душе и попробовать отодрать намертво въевшийся запах с кожи.
Вместо этого я методично надираюсь в баре пятизвездочного отеля, в котором час назад снял люкс. Надираюсь и думаю об олененке по имени...
Нет, не Бэмби.
Мою жену зовут Яся. Ясмин. Так красивее.
А еще у нее очень светлая кожа. Светлые волосы, светлая кожа и темные почти черные глаза. Это тоже очень красиво.
Я потому и обратил на нее внимание, когда рассматривал портфолио. С тех пор прошло всего десять недель, а мне кажется, десять лет. И если бы мне тогда кто-то сказал, каким гондоном я буду себя чувствовать через каких-то два гребаных месяца, я бы ни за что не прикоснулся к этому портфолио.
Ни за какие деньги.
Два месяца назад
Перевожу дыхание и тянусь за остывшим кофе. Делаю глоток. Не успел допить.
Это было круто. Просто нереально. Жанка сегодня показала высший пилотаж. Превзошла саму себя. Давно мы так не отрывались.
Может остаться еще ненадолго? Или не портить приятное послевкусие и уезжать, пока она не начала доставать разговорами?
Жанна из тех женщин, которых украшает молчание.
Так остаться или уехать?
Уехать или остаться?
Изящные ухоженные руки обхватывают мои немаленькие плечи, гладят спину. Тонкие пальцы с дорогим маникюром скользят по груди.
Жанна прижимается ко мне со спины и мурлычет в самое ухо.
— Мир, милый, когда мы поженимся?
Ауч... Настроение меняется на сто восемьдесят градусов. Руки, которые меня обнимают, сразу становятся чертовыми лианами. Нежные объятия превращаются в удавку.
Значит ехать. Даже не обсуждается.
Лгать не вижу смысла. Похлопываю Жанну ниже спины, делаю глубокий вдох и говорю:
— Никогда. Я не собираюсь жениться.
Она отталкивается от меня и смотрит в глаза.
— Что?! Но, Дамир! Как ты можешь?
— Послушай, Жанна, я уже говорил тебе, что не хочу жениться. Это не для меня, — отвечаю сухо, ясно давая понять, что ее слова начинают меня раздражать.
— Ты меня совсем не любишь, правда? — всхлипывает она, а я внезапно понимаю, что это уже третья женщина, которая ставит мне подобный вопрос за последнее время.
— А что я только что делал? — говорю с ухмылкой. — Разве я тебя мало любил? Три раза... А главное, долго...
Но Жанна не настроена уводить разговор в сторону.
— Я говорю о браке, Дамир. Я хочу быть твоей женой, — ставит она меня перед фактом, и я резким движением поднимаюсь с дивана.
— Так, пожалуйста, не начинай, — говорю совсем другим тоном. — Брак это последнее что меня интересует на данном этапе.
 
— Но я так не могу! Я не могу бесконечно быть твоей любовницей!
— С каких пор бесконечность стала укладываться в шесть месяцев?
Чувствую, как гнев закипает во мне и пар подпирает крышку. Еще немного и сорвет. Я никогда не был тем, который допускает, чтобы кто-то другой диктовал ему условия.
— Я люблю тебя и хочу быть с тобой навсегда, — стоит на своем Жанна. Я даже проникаюсь уважением.
Не напрягаюсь, чтобы сделать вид будто ей верю. Она любит не меня, а мои деньги. Но я их тоже люблю, здесь у нас с ней полное взаимопонимание.
— Это так не работает, Жанн. Любовь и брак не те вещи, которым обязательно стоит пересекаться в жизни, — нехотя объясняю, застегивая пуговицы на рубашке.
Жанка старательно выдавливает слезу.
— И что же мне делать? Я не готова расставаться с тобой, — говорит она потерянно.
Зато я уже полностью готов. Делаю последний штрих и затягиваю ремень.
— Не знаю, не думал об этом, — даю понять, что не желаю обсуждать эту тему.
— Мы так много времени вместе, — продолжает она, непонятно на что надеясь.
— Мы уже решили с тобой, что шесть месяцев это бесконечность. Я согласен.
— Мир! — она вскрикивает, и когда я оборачиваюсь, вижу дрожащие губы и одинокую слезинку, стекающую по идеальной щеке, — Мир, скажи только честно. У тебя кто-то есть?
Задумчиво разглядываю потолок. Если Катька с Ингой даже вдвоем не дотягивают до одной Жанки, они считаются как «кто-то»?
Наверное, ответ отражается на моем лице, потому что любовница бросается ко мне и замахивается, чтобы влепить пощечину.
Будь во мне хоть капля великодушия, я бы ей это позволил. Хоть как-то выплеснуть гнев и разочарование. Но великодушия во мне ноль целых, ноль десятых. Перехватываю за запястья, завожу за спину.
— Прощай, дорогая. Я буду по тебе скучать.
И выхожу из ее квартиры.
К лифтам не иду, спускаюсь по лестнице. Мне срочно нужно куда-то деть переполняющую до краев отрицательную энергию. Хочу, чтобы отпустила так некстати охватившая злость.
Как же мне все это надоело! Как же надоели бабы, которые спят и видят чтобы меня окольцевать!
Сажусь в машину и бью по рулю с такой силой, что в висках звенит, а в затылке отдает тупой болью. И ни черта не отпускает.
Я дико устал от бесконечного потока женщин, которые хотят выйти за меня замуж. Я не хочу заморачиваться с браком, я хочу свободы. Но проблема в том, что женщины, которых я выбираю, моей свободы не хотят. А эскорт не мое, я слишком брезгливый.
Конечно, самым правильным решением и самым простым выходом была бы женитьба. Я бы первый выдохнул с облегчением, а любовницы, наконец-то, перестали меня донимать.
Но я прекрасно понимаю, что сразу же передо мной встанет другая проблема. Я не собираюсь хранить верность своей жене. И в мыслях такого нет. У меня отсутствует ген верности, мне надо много и сразу. Может он изначально был, но со временем отсох и отвалился.
Ну или полностью атрофировался. Потому я свою жизнь не проживаю, а отрываюсь. Я привык к такому образу жизни и не собираюсь ничего менять. Какая нормальная женщина согласится на такой брак?
Въезжаю на паркинг бизнес-центра, паркуюсь на своем обычном месте. Глушу мотор, выхожу из машиныи смотрю вверх, задрав голову. Три верхних этажа занимает офис компании «Batman Textile».
Моей компании. Собственной.
Конечно, без поддержки семьи не обошлось. В середине восьмидесятых мой дед был подпольным бизнесменом, цеховиком. После того, как бизнес вышел из тени, сначала он, а потом и отец занялись исключительно продажей. Составами возили сырье, оборудование, сопутствующие материалы.
Мне это было неинтересно. По окончании университета я заявил, что хочу заниматься производством. Отец был против, а вот дед меня поддержал.