Разведенка (СИ)

Комната освещена слабым светом ночника, и я замечаю сидящий в кресле напротив силуэт. На него не падает свет, но я интуитивно ощущаю, что это Дамир.
Проживаю счастливые минуты неведения, просто любуясь мужем. Пока действительность не накрывает с головой холодным душем.
Разведенка. Жанна не обманула, это про меня. И Дамир это подтвердил.
— Проснулась? — голос мужа доносится из полумрака спальни. Вместо ответа медленно киваю. — Ну и хорошо. Поговорим, Ясь?
Снова согласно киваю, поджав под себя ноги. Руки кладу на живот — в комнате темно, Дамир вряд ли будет следить за тем, где я их держу.
— Если ты хочешь что-то спросить, спрашивай, — говорит из темноты муж, почти бывший. А я не знаю, что спрашивать.
«Как ты мог? Почему? Что со мной не так?»
Абсолютно бесполезные и тупые вопросы. И на каждый я сходу дам не меньше десятка ответов.
— Жанна сказала, — облизываю сухие губы, — что ты женился на мне из-за этого контракта с Денизом. Что ты собирался потом по-тихому развестись после того, как вы заключите соглашение. Это правда, Мир?
Он молчит. А я уже знаю ответ. И все еще на что-то надеюсь.
Но когда он начинает говорить, все надежды рассыпаются искрящимися осколками.
— Прости меня, Ясмина. Я не должна был с тобой так поступать. Жанна сказала правду, мне нужен этот контракт. А Денизу нужен женатый партнер, у него очень радикальные взгляды на семейный статус своих бизнес-партнеров.
— Тогда почему... — голос изменяет мне, и я с трудом проталкиваю слова, — почему я?
— А кто? — наверное мне очень этого хочется, потому что голос почти бывшего мужа мне кажется звучит вымученно.
— Жанна. Вы же с ней... Ты с ней спал? — не знаю, зачем спрашиваю. Жанна рассказала достаточно, чтобы у меня еще оставались еще какие-то иллюзии.
— Мы были любовниками, это правда, — добивает Дамир, — но мы расстались два месяца назад. Я не изменял тебе с ней, Ясмина.
— А ребенок? — шепчу, сминая руками простыню под собой. — Чей это был ребенок, Мир? Твой?
Он поднимается, закладывает руки в карманы и подходит к окну.
— У Жанны был срок тринадцать недель. Так что да, это вполне мог быть мой ребенок. Но теперь это неважно, мне придется жениться на ней, чтобы на тебя не стали заводить уголовное дело. Это условие, которое поставил Осадчий. И я его выполню, потому что не могу допустить, чтобы тебя посадили.
— Меня? В тюрьму? Но за что? — непонимающе смотрю на силуэт Батманова, застывшего возле оконного проема. — Я не трогала ее, Дамир. Ты мне не веришь?
Его молчание означает согласие, и мне хочется подскочить к нему и начать трясти, как в больнице. Но я вдруг понимаю, что больше не имею права его касаться.
Мало того, как оказывается, я этого права и не имела. Поэтому обнимаю себя руками за плечи и упираюсь подбородком в согнутые колени.
Наконец Дамир нарушает молчание и поворачивается ко мне.
— Это уже не имеет никакого значения, Ясь, — он трет пальцами переносицу. — Я должен буду выполнить условия соглашения. В любом случае, ты не попала бы в эту ситуацию, если бы не я. Я виноват перед тобой, и сделаю все, чтобы Осадчие тебя не беспокоили. Нам с тобой нужно как можно скорее развестись, чтобы я успел жениться на Жанне. Эмир приедет в начале месяца, надеюсь, он не станет копаться в истории моих браков и разводов.
— Почему тогда, — шепчу обескровленными губами. — почему ты не женился на ней сразу? Если вы... если ты ее... Если вы все равно встречались?
— Почему? — Дамир подходит к кровати, теперь он высится надо мной, а я не могу дышать оттого, каким удушающим мне теперь кажется запах любимого мужчины. — Да потому что я вообще не собирался жениться, Ясмина. Ближайшие лет десять точно. Тем более, я не собирался жениться на Жанне. Капризная, избалованная истеричка. Зачем мне такая жена? Особенно после того, как я понял...
Он замолкает, и мне хочется услышать, то, что он понял. Как будто меня это может спасти.
Но мы оба молчим. Я не решаюсь, он не продолжает. Спрашиваю о другом, о том, что я имею право знать.
 
— Почему именно я, Дамир?
— А почему нет? — он снова отходит к окну, и я начинаю дышать полной грудью.
Кажется, что малыш, который сидит внутри меня, тоже сначала затаился, а теперь выдохнул вместе со мной. Его мне сейчас особенно жаль.
— Я запросил у отдела кадров все личные дела девушек, которые работали в компании. Сама понимаешь, особого времени у меня не было, а оно поджимало. Я решил поискать среди тех, кого нанял Продакшн. Мой статус вполне позволяет жениться на девушке невысокого достатка, если ее внешность это компенсирует.
Ушам своим не верю. Это Дамир? Тот самый Дамир, который заботился, чтобы я не замерзла и сам надевал мне носки? Я не сплю?
— Я листал личные дела девушек, и нигде ничего не екало. А ведь проще, когда есть какая-то взаимная симпатия, правильно?
— Симпатия, — горько шепчу, — значит вот что это было.
— Да, Ясмина. Когда я тебя увидел, у меня...
— Екнуло, — не могу сдержаться, чтобы не поддеть. Дамир наклоняет голову и хмыкает в сторону.
— Ну... Можно и так сказать. Мне правда очень жаль, Яся. Ты устраивала меня по всем параметрам, и если бы не сегодняшний инцидент, то возможно, у нас бы даже получилось...
— Что ты такое говоришь, Дамир, — меня начинает бить крупная дрожь. — Ты себя слышишь? Параметры, инцидент... Мы люди. Мы все живые люди. Я, и Жанна тоже. Ваш ребенок. А ты говоришь о нас так, будто в шахматы играешь. Эта сильная фигура, эта слабая. Это ферзь, а это пешка. Дойдет до конца доски, станет ладьей. Не дойдет, значит не судьба.
— А что ты хочешь услышать от меня, Ясмина? — в отличие от меня, мой бывший совершенно спокоен. — Да, ты мне подошла идеально.
— Поему ты не сказал мне правду?
— А ты бы согласилась? Вот только честно? Мне нужна была девушка, которая убедительно сыграет роль фиктивной жены. Прости, детка, но актриса из тебя никакая. Кому-то другому возможно и сказал бы, но не тебе. Я думал, потом, после того, как будет подписан контракт, я все тебе расскажу, и может даже...
Что может, он снова не договаривает, а у меня нет сил додумывать самой.
— Ты... Ты подонок, Дамир, — выговариваю пересохшими губами. Во рту тоже сухо, но сил встать и выпить воды у меня нет совсем. Просить Дамира даже в голову не приходит.
Он мне никто. И был никем.
Смотрю как Дамир упирается руками в подоконник, как под рубашкой натягиваются тугие, крепкие мышцы. Я помню, какие они наощупь, и чтобы это забыть, мне придется содрать кожу с ладоней.
Или перепрограммировать память.
Или добровольно стать донором сердца. Пусть его вырвут из моей груди вместе с любовью к этому мужчине, которого я считала своим мужем. Любимым и любящим. И который теперь даже не бывший, а фиктивный.
И я не жена, а чужая, посторонняя девушка. Актриса, играющая роль жены.
Вот только ребенок во мне не фиктивный, а настоящий. И что теперь делать со всем этим, я просто не представляю.
— Вот только давай без истерик, Ясмина, — тон мужа мгновенно становится холодным и деловым. Он обычно таким говорит по телефону. — Я тебя не принуждал и не насиловал. Я сделал тебе предложение, ты согласилась. Почему? Ты ведь могла отказаться? Тебя ничего не насторожило? Я столько раз проходил мимо и не обращал на тебя внимание, а потом вдруг воспылал чувствами?
Потому что я влюбилась в тебя, Дамир. И не тогда, когда ты обратил на меня внимание, а с первого взгляда. Как только тебя увидела.
Но я скорее откушу себе язык, чем это скажу. Сползаю с кровати, сдавливая виски в надежде унять пульсирующую боль.
— Куда ты собралась? — перегораживает дорогу Дамир. — Я тебя не выпущу.
— Отпусти, — сиплю, потому что в горле тоже пересохло, — я не останусь здесь больше ни на минуту.
— Перестань, — он подходит вплотную и кладет руки мне на плечи, — успокойся, Ясь. Прости, я не хотел, чтобы так вышло. Правда. Если бы я знал, я бы выбрал другую. Мне тогда тоже было бы легче.