Великий и Ужасный - 2 (СИ)
А я только-только рис в зирвак вколотил, и выплясывал вокруг огромного казана на таганце, помешивая варево внушительных размеров деревянной ложкой на длинной ручке, и подбрасывал дров, и нюхал, и пробовал, и бормотал себе под нос одобрительные ругательства. Со стороны, должно быть, выглядело колоритно.
Первым делом на охренительной металлической колеснице, запряженной огненными рогатыми демонами приземлился Келбали Хан Нахичеванский. Бетон пылал, дьяволы ревели, нукеры в шипастых сверкающих доспехах один за другим отцеплялись от запяток этого летающего рыдвана, занимали круговую оборону… Внушительное зрелище! Сам Келбали Хан оказался подтянутым мужчиной с черной окладистой бородой и в военном мундире несколько иной цветовой гаммы и более пышного кроя, чем я привык видеть на князе Воронцове и его опричниках. Один из нукеров принял горделивую позу и принялся зачитывать титулы и регалии своего господина, но был самим ханом бесцеремонно отодвинут.
— Я вижу, тут всё по-простому, — с едва заметной южной интонацией проговорил вельможа. — Так и мы обойдемся без прелюдий. Мир вам, мир этому дому и этому месту! Где проходят переговоры?
Демонов он успокоил одним движением руки, и бестии улеглись как большие псы, и спрятали страшные рожи по передними лапами.
— Милости просим, как говорится, добро пожаловать! — я положил ложку поперек казана, и вытер руки о передник. — Позвольте представится — Бабай Сархан, так сказать — ресторатор и принимающая сторона…
— Однако, ароматы у вас волшебные, — его внушительный нос повело в сторону казана. — Чем нас будете потчевать?
— Это плов, — сказал я.
— Никогда не слышал о таком блюде. Рис? Оригинально… Но пахнет изумительно. Я постараюсь, чтобы переговоры закончились побыстрее, очень хочется попробовать. О ваших кулинарных новшествах ходят легенды, вы знаете?
— Польщен, польщен! — несколько более шутовски, чем хотелось, раскланялся я. Ну, не умеют уруки раскланиваться, что уж тут. — Будет еще шаурма, хот-доги, много чего на фритюре… Эклеры будут. Кофе!
— Шаурма! Все с ума сходят от вашей шаурмы, знаете? Мой младший сын бывал тут, в Сан-Себастьянском прорыве… То есть — Аномалии, уже — Аномалии, — почему Келбали Хан решил со мной точить лясы — я не знал, но мои представления о дворянстве, уже давшие трещину во время общения со светлейшим князем Воронцовым, теперь пошатнулись еще более основательно. — Так вот, Гусейн заходил в «Орду» и остался в полнейшем восторге от царящей у вас атмосферы, и от кулинарии, конечно.
— Инициация второго порядка? — спросил я.
Многие аристократы отправляли своих детей под охраной опытных воинов в хтонь для закалки и проверки способностей в боевых условиях. Ну и для инициации — если повезет.
— Точно! Гусейн, мой золотой мальчик, проявил себя потрясающе…
В этот момент в атриум выбежал Евгеньич с двумя бойцами в полной экипировке. Нукеры напряглись, но я сделал успокаивающий жест рукой:
— Это наши люди. Все, у кого Белая Длань на груди или лице — наши. Можете им доверять, здесь, на Маяке не найдется идиотов, которые подделают ордынский символ в злых целях… Проходите, вас проведут в главный зал.
Нет, это на самом деле бесило! Один за другим высокие гости продолжали появляться в атриуме! Но что я мог сделать? Перетащить раскаленный казан в безопасное для плова место? Магом я не был, а хвататься руками за раскаленный металл мне не улыбалось, да и испортить блюдо сняв с огня преждевременно тоже не хотелось… Так что я их всех встречал как есть, в футболке с надписью на спине, в фартуке с белой дланью и с огромной ложкой в руках. Ложка была что надо, если такой по башке дать — можно и дух вышибить!
Конвертоплан Цициановых материализовался как будто из воздуха — похоже, он был снабжен какой-то модной стелс-приблудой. Смутные тени соскользнули по тросам на землю, только едва различимо отсвечивали окуляры на шлемах их навороченных бронекостюмов. Зураб и Отар Цициановы, отец и сын, оказались среди них — горбоносые, высокие, они сняли шлемы, тем самым лишив себя маскировки, и коротко, рублеными фразами поинтересовались — не здесь ли собираются лучшие люди Кавказского наместничества?
Я передал их с рук на руки Евгеньичу и стал ждать следующих.
Ермоловы прилетели на крыльях тьмы. Ей-ей, так и было. Пятеро молодых парней (в том числе и Клавдий) и один глубокий старик с неприятным лицом в обрамлении седых волос, похожих на львиную гриву, махали среди хтонического марева облаков своими черными дымчатыми крыльями, как пташки небесные, и опустились на обожженный бетон, а полы их черных кожаных плащей развевались во все стороны. Позеры несчастные. Они и спрашивать ничего не стали, только буравили меня своими глазенками, пока шли ко входу в «Надым». А Клавдию я язык всё-таки показал, потому что пошел он в жопу.
Потом телепортировался Воронцов с сыном, и Розен с опричниками. Всю охрану мы изначально договорились размещать в партере и на танцполе, а аристократов — в ложе. Князь был не против, он только хмыкнул, рассмотрев мой затрапезный вид, и похлопал меня по плечу, мол — держись. А вот тот факт, что вместе с опричниками прибыла еще и Роксана был для меня неловким сюрпризом. Мы только кивнули друг другу коротко — и она ушла внутрь, а я остался колдовать над котлом. Да уж, ситуация…
Паскевичи-Эриванские выломались из-под земли. Хрен знает, на чем они там или на ком там они подъехали, но бетон поломали и едва плов мой землей не засыпали! Так или иначе — посреди бетона возникла дыра, из дыры появились лихие ребята, с ног до головы увешанные оружием, и семейная пара средних лет. Мужчина в клетчатом костюме-тройке, с идеальными усами и лысой головой, и женщина бальзаковского возраста — в старомодном жакете и юбке в тон одеянию мужа. Они, игнорируя свой эскорт, очень вежливо поздоровались, дождались Евгеньича и пошли внутрь. Банда охранников, похожих скорее на солдат удачи или обитателей Проспекта, следовала за ними по пятам.
Эпично прибыли из ближайшей к Сан-Себастьяну юридики князья Маршан. Эти лихие джигиты спустились с небес на землю на самых натуральных пегасах! Стройные, изящные горцы отпустили своих невероятно белоснежных крылатых скакунов в небеса, и, переговариваясь на гортанном, странном наречии, проследовали внутрь. Шабат и Эшсоу — так их звали, одеты были весьма примечательно: белые, в масть пегасам, черкески с газырями, папахи, ноговицы, кинжалы на поясах. Оба — огненноглазые и черноусые, настоящие горцы. Их владения располагались километрах в трехстах от этих мест, в долине Ахчипсоу, и, кажется, у них там никогда и не было иной власти кроме власти князей Марашан. И охрана им, судя по всему, не требовалась.
Остальных я рассматривал уже в зале, потому что плов, судя по всему, приготовился, и я накрыл его крышкой, залил огонь под казаном, и подозвал Хурджина, при помощи которого погрузил столитровый казан на тележку и перевез в местную кухню. Знаете, сколько весит столитровый казан БЕЗ плова? Восемьдесят килограмм. А теперь представьте, как я его пер по хтони!
* * *На самом деле после приготовления плова моя роль заключалась в том, чтобы стоять скрестив руки на груди у лестницы в ложу и грозно пучить глаза на собравшихся. Я всё равно нихрена не слышал — маги установили полог тишины, приоткрыв его только для избранных. Здесь, в ложе, были старшие члены семей, главы кланов с наследниками — или с супругой, как у Паскевича-Эриванского, например. Младшие вместе с охраной расположились внизу, за столиками. Доспехов и специальной экипировки (у кого она была) не снимали, но вели себя довольно расслабленно: подходили к бару, где за коктейли отвечал Витенька, с удовольствием заказывали еду у раскрасневшихся от обилия работы и мужского внимания официанток, пробовали шаурму и хотдоги, аплодировали разворачивающемуся на сцене действу.
Шерочка с Машерочкой, кстати, живосилом заставили включить свой номер с эротично-агрессивными урукскими плясками в шоу-программу. Ну да, овацию сорвали, но Витенька цвет менял раз пятьсот за их выступление. И коктейли мешал какие-то совсем уж термоядерные, слишком нервными движениями. Наверное, ревновал? Девчата были и вправду огонь, эдакая дикая сексуальность и воинственная грация в одном флаконе!