"Фантастика 2023-200". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

Так. Старлея надо кольнуть. Покапать бы ещё, но кончилось всё. Вроде, берёшь всегда с запасом, а как до дела дойдёт – всегда мало…
Больно то как.
– Вова, потерпи.
Опять попаданец мой.
– Куда деваться то. Терплю. Но скоро терпелка кончится.
– Кольнись.
– Не, Сашке нужнее будет.
Так. Глюки уже пошли. А, нет. Точно, вертушки. Ну, опять повезло тебе, "таблетка". Это так меня ребята наши называют.
  
Глава 53 Просьба друга
 
В госпитале мне повезло – оперировал меня сам начальник хирургического отделения. Целый майор. Так тут у них заведено – привезут раненого медицинского работника, значит начальник отделения его и оперирует. Ну, а санинструктор непосредственное отношение к медицине имеет. Я, правда, этого не помню. Как меня оперировали. Вырубился ещё в вертушке. Как грузили – помню. Я ещё что-то пытался о своих раненых прилетевшим рассказывать, но уже плох был. Крови много потерял.
А лечат тут хорошо. Кормят вкусно. Простыночки белые. Среди персонала даже лица женского пола имеются. Не всё мужики под погонами. Друган у меня здесь даже появился. Почти земляк – из Горького. Ему повезло меньше. Как сам он говорит – с миной неудачно повстречался. Причем, почти перед самым дембелем. Вот правую ногу ему немного и укоротили. Это тоже его выражение. Не унывает Василий. Скоро его в союз возвращают. Там протезирование и домой. Кстати, в свой Горьковский мединститут он собирается поступать. Всё меня про экзамены и учёбу расспрашивает. Ну, а мне, что – жалко? Особенно его анатомия интересует. Побаивается он её чего-то. Ну, что трупы там, кости, череп придется в руках держать. Чудак человек, духов в разряд трупов переводить не боялся, а тут забоялся. Порассказывал он мне про свою войну – как на караваны ходил и прочее. В Панджшере он службу тянул. Провинция Парван. Скучать, по его рассказам, не приходилось. Красную звезду и БЗ выслужил. Это, опять же, я его цитирую.
А подружились просто. В одной палате мы с ним лежим, курить вместе ходим. Слово за слово, потом ещё и выяснилось, что земляки почти… Завтра улетает Вася. Жалко. Ещё бы вместе на костылях до курилки поскакали… Вот и сейчас на перекур двинули. Курнем и отбиваться будем.
– Вов, слушай что скажу. Дело у меня к тебе. На миллион.
– Ну, говори. Чем смогу – помогу.
– В самом начале службы здесь у меня случай произошёл. Были на выходе, постреляли не слабо. И мы и нас. Патроны у меня почти на нуле, а тут дух мертвый в разгрузке. Нарядная такая, да и сам он по виду не из простых. Снял я ту разгрузку, там боезапас мне подходил, перекладывать некогда было. Сам знаешь, всяко случалось. Свою сбросил, его надел. Потом попало ещё за это, но уже в расположении. Повоевали ещё, а уже в части нашёл я в кармашке разгрузки той мешочек с камешками зелёными. Не знаю, почему дух тот их с собой в Пакистан нёс. Не сказал я, забыл – караван тот в Пакистан шёл. Напутали там у нас что-то. Должны были на караван из Пакистана идти, а на другой наткнулись. Почти лоб в лоб, ну и понеслась душа в рай. Так вот, испугался я с камнями этими, спрятал их. А потом уж и поздно сдавать их было. В общем, мне, сам понимаешь, их уже не взять, а ты, если получится, забери их. Я тебе всё расскажу, где их припрятал. Удастся вывести – пополам делим. Не получится у тебя в том месте побывать – значит не судьба. Камней там примерно с пачку от сигарет с фильтром. Тихонько поузнавал я потом – это панджшерские изумруды. Не обработанные, но крупные. Денег не мало стоят. Попробуй взять их, земеля, если получится.
Так, везет мне на клады. В колхозе – монеты были, а тут – Вася изумруды заныкал. Бывает же такое.
Понятно, пообещать помочь на все сто процентов я ему не могу – не сам место дальнейшего несения службы выбирать буду. Куда уж пошлют. Но, всяко в жизни бывает. Шепнул он мне про ухороночку. Повторить попросил – всё ли я правильно запомнил. Оказалось – правильно, нога у меня ранена, а не голова. На память пока не обижаюсь.
Утром с Васей попрощались. Хожу курить теперь один, без своего товарища.
 
Про изумруды эти я ещё своего попаданца спросил. Может знает, что, он там у себя антиквариатом занимался. Ну, где антиквариат, там и до изумрудов не далеко. Оказалось – он немного в курсе и про такие камушки. Сказал, что нашли их не так и давно – в семидесятые годы только. Добывают их как раз в Панджшерском ущелье. Считаются они одними из лучших в мире, круче даже чем колумбийские. Простой какой – я и про колумбийские то ничего не слыхал. Знаю, что есть изумруды и всё, а какие они бывают – это мне не известно. Изумруды Панджшерского ущелья хорошего качества, насыщенного цвета и очень часто имеют мало включений. Большие и отборные ценятся дороже алмазов.
После такой консультации, мне ещё сильнее захотелось Васины изумруды домой привезти. Ну, а кто бы от такой удачи отказался? Дурных у нас нет.
  
Глава 54 Литературный вечер
 
Вот и перешел я в разряд выздоравливающих. Лечебно-охранительный режим стал немножко посвободней, перевязки уже не каждый день, да и то место, на котором сидят, опять же реже иглоукалыванию подвергается. А то его в последнее время мягким, можно было назвать только условно. Даже йодную сетку мне на нём рисовали местные художники в белых халатах.
Вместе с тем, у меня и обязанности появились. Выздоравливающих здесь в роли санитаров используют. Даже специальный график имеется. Подошла твоя очередь и идёшь военную медицину крепить. Самая блатная работёнка – при операционной состоять. Чистая работа, можно сказать – стерильная. Ну, когда там всё после операции уберёшь, вымоешь до блеска. Иначе нельзя – для своих же парней делаешь. Такую работу на совесть выполнять надо. Если же операций нет – сиди, музыку в санитарской палатке слушай. Только не громко, раненые и больные в покое нуждаются.
Сегодня вечером я с Филологом дежурю. В пединституте он учился, но вследствие живости характера пришлось ему обучение временно прервать. Ничего, после дембеля наверстает, парень он сильно умный.
Как почти что два интеллигентных человека, всё же в институтах учились, сидим мы и к искусству приобщаемся. На кассетнике стареньком записи слушаем. Общая та машинка, в санитарской она и живет. Можешь приносить свои кассеты и слушать. Мы и слушаем.
 
 
Снится часто мне мой дом родной.
 
Лес о чем-то о своем мечтает.
 
Серая кукушка за рекой
 
Сколько жить осталось мне, считает.
 
Серая кукушка за рекой
 
Сколько жить осталось мне, считает.
 
 
Нравится нам с Филологом эта песня. Второй раз мы её за вечер уже проматываем. Не исключено, что и третий раз послушаем, но это – если не будет операций. Привезут кого – там уж не до песен.
 
 
Ты прижался ласково к цветку,
 
Стебелек багульника примятый.
 
И звучит ленивое "ку-ку",
 
Отмеряя жизни моей даты.
 
Снится мне опушка из цветов.
 
Вся в рябине тихая опушка.
 
Восемьдесят… Девяносто… Сто…
 
Что ты так расщедрилась, кукушка?
 
 
А к песне из магнитофона, уже и наши с Филологом голоса тихонечко присоединились. Сами не заметили, как уже на три голоса петь стали. Вернее, мы только немного подпеваем. Как тут не подпеть – про нас песня…
 
 
Я тоскую по родной стране,
 
По её рассветам и закатам.
 
На афганской выжженой земле
 
Спят тревожно русские солдаты.
 
Они тратят силы не скупясь,
 
Им знакомы холод и усталость.
 
Дни свои не копят про запас.
 
Кто им скажет сколько их осталось…
 
Дни свои не прячут про запас.
 
Кто им скажет сколько их осталось…