Суровая нежность

– Но не убил же, – сказал он.
Надменность этого заявления отвлекла ее от появления несвоевременных мыслей. Она сузила глаза. Ох уж эти мужчины со своей вечной гордостью. Вернее, ох уж эти горцы со своей гордостью. Это особое племя гордецов и упрямцев. Единственное на земле.
– Вижу, ты ужасно доволен собой.
Он нахмурился.
– А ты разве мной недовольна?
Хелен чуть не вскинула руки в отчаянии.
– Конечно, я тобой горжусь.
Хмурая складка у него между бровей стала еще глубже.
– Тогда чего такая расстроенная?
Интересно, мужчины все такие тупые?
– Потому что мне не нравится видеть тебя избитым. Еле живым…
Он снова ухмыльнулся и поймал ее за талию, когда она попыталась отскочить от него. Это был игривый жест, он делал его много раз раньше, только сейчас все было как-то по-другому, когда он притянул ее к своему крепкому, сильному телу. Что-то горячее и опасное пронеслось в воздухе между ними.
Она ахнула от неожиданности, ощущая каждый дюйм его крепкой груди и ног, прижатых к ее ногам.
Он посмотрел на нее, и его теплые, золотисто-карие глаза потемнели.
– Но у меня же есть ты, чтоб заботиться обо мне, не так ли, мой ангел?
Сиплость его голоса отозвалась в ней трепетом. Мой ангел… Он называл ее так с самого первого дня их знакомства, но сегодня эти слова прозвучали по-другому. Она заморгала, удивленная произошедшей в нем переменой. Он никогда не вел себя с ней так, как сегодня. Это было волнующе и чуточку пугающе. Он мужчина. Воин. Победитель. Уже не тот высокий долговязый парень, с которым она когда-то познакомилась. И внезапно она остро ощутила это.
Хелен запрокинула голову, губы ее приоткрылись в некоем инстинктивном отклике. Она увидела плескавшееся в его глазах желание и глубоко вдохнула в предвкушении.
Сейчас он поцелует ее. Боже, сейчас он действительно ее поцелует.
Наконец-то!
Сердце молотом застучало в ушах, когда он опустил голову. Она почувствовала, как мускулы обнимающих ее рук напряглись. Ощутила громкий стук его сердца совсем рядом и страсть, бушующую внутри его. Колени ослабели от желания, окатившего волной плавящегося жара.
При первом прикосновении она вздохнула от удовольствия, ощутив мягкие губы, прижимающиеся к ее губам. Тепло со слабыми пряными нотками растеклось по ней, затопляя чем-то головокружительным.
Он целовал ее нежно, мягко лаская губы своими. Она прильнула к нему, бессознательно ища большего.
«Покажи, как сильно ты любишь меня». Ей хотелось вспышки страсти. Хотелось искренних заверений в любви. Хотелось всего, что может дать настоящее чувство.
Он издал какой-то сдавленный звук, и на минуту она испугалась, не слишком ли сдавила его поломанные ребра. Но потом кольцо обнимающих ее рук сжалось теснее. Рот затвердел, сильнее прижимаясь к ней. Его пряный привкус сделался более глубоким, более возбуждающим. Она почувствовала напряжение мускулов, ощутила мощь, бурлящую в нем, и тело ее растаяло в предвкушении. А потом он вдруг оцепенел и со стоном оторвал ее от себя.
Он отпустил ее так резко, что ей пришлось ухватиться за дерево, чтобы не упасть. Ноги стали как ватные и больше не держали ее.
Глаза ее расширились, потрясенные и чуть-чуть разочарованные. Неужели она сделала что-то не так?
Он пропустил сквозь пальцы свои шелковистые песочно-каштановые волосы.
– Выходи за меня замуж.
Хелен разинула рот от изумления.
– Ч-что?
Он удержал ее взгляд.
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Это неожиданное предложение было так не похоже на него, что вначале она подумала, что он, должно быть, шутит. Но одного взгляда на его лицо оказалось достаточно, чтобы убедиться в обратном.
– Ты серьезно?
– Да.
– Но почему?
Он нахмурился. Было ясно, что не на такой ответ он надеялся.
– Я бы сказал, что это очевидно. Ты дорога мне.
Никакого «я тебя люблю». И «я не могу без тебя жить». И «я сгораю от страсти к тебе».
Хелен ощутила крошечный укол где-то в области сердца. Она твердила себе, что с ее стороны обижаться нелепо, разве не этого она хотела? Он сказал ей о своих чувствах, ну, пусть не так красиво и романтично, как она мечтала.
 
Но уж очень он сдержанный. Не холодный и бесчувственный, а скорее спокойный и уравновешенный. Невозмутимый. Твердый. Скала, а не вулкан. Но порой ей хотелось, чтобы он взорвался.
Когда она сразу не ответила, он добавил:
– Наверняка это не явилось для тебя неожиданностью?
Вообще-то явилось. Она закусила губу.
– Мы никогда не говорили о будущем. Быть может, потому, что оба старались не думать всерьез о наших чувствах, о том, что нас ждет.
Замужество. Это единственный выбор для женщины в ее положении. Тогда почему от одной мысли об этом ее сердце сжимает страх?
Но это же Магнус. Он понимает ее. Она любит его. Конечно же, она хочет выйти за него замуж.
Но то, о чем он просит, невозможно. Неужели он не понимает?
– Наши семьи никогда этого не позволят. Вражда.
– Я спрашиваю не наши семьи, я спрашиваю тебя. Бежим со мной.
Она резко втянула воздух. Тайный брак? Мысль показалась шокирующей, но и, следует признаться, странно привлекательной – и, несомненно, романтичной. Куда они отправятся? Быть может, на континент? Как замечательно было бы путешествовать только вдвоем!
– А куда мы поедем?
Он удивленно посмотрел на нее.
– В Стратнавар. Отец вначале рассердится, конечно, но мама поймет. В конце концов он смирится.
Северная Шотландия, не континент. Владения Маккеев в Кейтнессе, что граничит с Сазерлендом. Споры из-за земли между соседствующими кланами начались давным-давно и разжигают вражду по сей день.
– А где мы будем жить? – осторожно спросила Хелен.
– В замке Варрич с моей семьей. Когда я стану вождем, замок станет твоим.
Разумеется. Глупая, как она могла думать, что будет как-то иначе? Его мать – идеальная хозяйка замка. Естественно, он будет ждать того же и от нее. Легкие сдавило, а сердце заколотилось.
– Но почему сейчас? Почему нельзя подождать и посмотреть, как все обернется?
– Мне надоело ждать. Ничего не изменится. – Челюсть его окаменела, в глазах появился какой-то незнакомый стальной блеск. Терпение его явно заканчивалось. На какой-то миг ей даже показалось, что он может выйти из себя. Но Магнус никогда не теряет самообладания. Порой она даже сомневается, способен ли он вспылить. – Мне надоело прятаться, надоело, что не могу ни поговорить, ни даже посмотреть на тебя на людях. Тебе уже восемнадцать, Хелен. Далеко ли до того, когда твой отец найдет тебе мужа?
Хелен побледнела, понимая, что в сущности он прав. До сих пор она избегала помолвки потому, что отец болен и нуждается в ней.
Сердце ее остановилось. О Боже, кто же будет ухаживать за отцом? Она беспомощно взглянула на Магнуса. Серьезность предстоящего решения поколебала ее. Она любит его, но и родных своих тоже любит. Как же ей выбрать между ними?
Он, должно быть, уловил ее сомнения.
– Разве ты не видишь, что это единственный возможный путь? То, что есть между нами… – голос его дрогнул, – это нечто особенное. Разве ты не хочешь быть со мной?
– Конечно, хочу. Но мне нужно время.
– У нас нет времени, – резко бросил он, но при этом смотрел не на нее. Секунду спустя она поняла почему.
– Отойди от нее!
Сердце ее упало. Хелен обернулась и увидела коршуном несущегося к ним брата.
Магнус заметил, как кровь отхлынула от лица Хелен, и пожалел, что не может избавить ее от предстоящей безобразной сцены. Но это было неизбежно. Им еще повезло, что так долго удавалось скрывать свои отношения.
Хотя, если уж быть обнаруженными кем-то из ее семейства, он предпочел бы старшего брата Уильяма, наследника графства. Если он кого и не переваривал больше, чем Дональда Монро, так это Кеннета Сазерленда. Вдобавок к той же спесивости и злобной язвительности, как у Монро, Господь наградил его еще и горячим, взрывным нравом.