Высокие горы и бегущая вода* (СИ)

Второй - трудноосуществим, после третьего он будет чувствовать себя невероятно глупо.
«Твою мать, как бесит, что же делать?!» - мучался он, крайне нуждаясь в совете.
31 декабря 2015 года в Шанхае стояла чудная погода: +15, солнечно, небольшой ветер, но не критично. Идеальный день для гольфа. Ван Ибо привез Сяо Чжаня в пригород на поле, забив координаты в навигатор и первый, кого он увидел - Гао Гуаньсюй, приветливо машущий им рукой с балкона гостевого домика.
Сердце Ибо оборвалось: ясно. Значит, все решится сегодня. Вот, значит, как.
Он сразу занервничал, припарковываясь почти на автомате, открыл для Сяо Чжаня дверь, стараясь заглянуть ему в глаза, но тот избегал зрительного контакта, вышел из машины и помахал Гуаньсюю в ответ.
-Возьми клюшки, Ибо, - бросил он юноше, сразу вынимая свой новенький подарок из сумки, и пошел Гао навстречу.
Ибо уже трясло: от ревности, злости, унижения, обиды, ярости. Зачем Сяо Чжань притащил его с собой? Это как раз тот момент, когда следовало бы взять водителем Цяо Луаня. Зачем он заставил его таскать за собой клюшки и смотреть, как они мило общаются с альфа-директором в десяти шагах от него? Что за гребаный садист?!
Ибо взвалил сумку на плечо и захлопнул багажник. Она была увесистая, и он немного согнулся в бок для равновесия. Тут юноша увидел рядом такого же парня, как и он, с сумкой. Это явно был кедди директора Гао. Они с парнем кивнули друг другу, и Ибо чисто машинально определил по запаху, что тот омега.
Гао и Чжань встретились и пожали друг другу руки, так, будто они старые добрые друзья, а потом пошли вдоль поля, он и кедди Гао последовали за ними в стороне. Ван Ибо видел, как они переговариваются, но не слышал о чем именно.
-Директор Сяо! - поприветствовал его Гао Гуаньсюй, выходя навстречу из клабхауза. Говорил он ниже обычного и пах как-то ярче.
«Соблазняет», - подумал Сяо Чжань и улыбнулся в ответ:
-Директор Гао.
-Рад, что ты тоже играешь в гольф, - они пошли вдоль поля к первой лунке, - Почему-то этот вид спорта среди моих близких знакомых не популярен.
-Да, кстати, сразу спасибо за великолепный подарок, она прекрасна, - Сяо Чжань продемонстрировал в руках клюшку из хурмы и помахал ею.
-Редкая и коллекционная, как ты, - улыбнулся Гао и спросил, не смотря на него, - Я правильно понимаю, что ответ на мое предложение - «нет»?
Сяо Чжань не ожидал, что тот прямо так сразу перейдет к делу и вскинул брови:
-Отчего такие выводы?
-Ты припер сюда своего мальчишку, - он слегка кивнул головой назад, - Не думаю, что ты хочешь принять мое предложение у него на глазах. Это как-то слишком, даже для меня.
Он помолчал какое-то время, потом добавил:
-Хотя нет. Для меня - нет.
Сяо Чжань лишь загадочно улыбался, но видя, что Гао ждет его ответа, качнул головой:
-Прости, Гао, ты прав. Насчет твоего предложения я принял решение почти сразу, хотя, должен признаться, ты звучал более чем убедительно.
-И на чем же произошел срыв? Я не смог правильно выявить потребности?
Они подошли к первой лунке, где уже был воткнут ти, кедди Гао подбежал и поставил на него мяч.
Гао размахнулся и точным, выверенным движением произвел прекрасный удар. Мяч отлетел вперед метров на двадцать, и они двинулись к нему неспешной, прогулочной походкой.
Ван Ибо ненавидел Гао. Он наблюдал, как тот красуется перед Чжанем, даже на расстоянии чувствовал, насколько тот смачно пахнет своими феромонами.
«Небось вздрочнул перед встречей, чтобы быть попахучее, ублюдок сраный», - зло подумал он.
Потом вдруг внутренний голос сказал ему: уезжай. Ты не обязан здесь быть, не обязан смотреть на них и терпеть подобное. Тебе все равно ничего не будет за это, Чжань поймет. Уезжай, прояви гордость. Ключи от машины в твоем кармане, просто брось эти блядские клюшки, садись в машину и газуй.
Но он не мог. Он не боялся. Вернее, нет, не так, он не боялся за себя. Но впереди, в пятнадцати шагах от него был его омега. Дурак, эгоистичная сволочь, чертов манипулятор и моральный садист, который давно сделал его своим рабом. И не с помощью подвала, перетяжек, наручников и домашнего ареста, а своими губами, своей задницей, своими стонами и невозможными оленьими глазами. И Ван Ибо остается.
 
-Твое предложение было “не очень” с самого начала, - ответил Чжань, закидывая клюшку на плечо.
-Объясни, мне интересно, - может быть, ему и было обидно, но держался Гао великолепно, настоящий бизнесмен.
-Ммм, хорошо. Что бы ты сказал, если бы я заявил, что не хочу детей? Что хочу быть директором “Ехуа Интертеймент”, а не о-папой.
Гао Гуаньсюй усмехнулся:
-Я бы сказал, что между альфой и омегой есть еще много различных приятностей, помимо детишек. Так что все окей, дело только в этом?
Они дошли до мяча, одиноко лежащего в траве, и Сяо Чжань повернулся к нему, серьезно глядя в глаза:
-А если бы я сказал, что не могу их иметь?
Гуаньсюй застыл, внимательно всматриваясь в Чжаня, пытаясь понять, лжет тот или нет. Улыбка сошла с его лица, и он не знал, что сказать, а Сяо Чжань улыбнулся только краешком рта:
-Вот видишь, Лао Гао, если дело касается тебя, то вопрос с наследником когда-нибудь встанет очень остро. Ты можешь дарить мне сколько угодно акций и обещать все, чего бы я ни попросил, но все равно в душе надеешься, что рано или поздно я осяду дома под бременем детишек, которых ты с удовольствием будешь заделывать мне одного за другим каждую течку. Но вот если я не могу иметь детей - расстановка сил меняется, правда? Придется выполнять все свои обещания до одного, а это не входило в твои планы. Что, теперь я уже не так желанен тебе?
Сяо Чжань приноравливается к мячу и бьет со всей силы, наблюдая траекторию его полета. Все это время Гао не двигается и смотрит на омегу очень внимательно, наконец, спрашивает:
-Давно ты знаешь?
Сяо Чжань вздыхает, опирается на клюшку, смотрит на горизонт:
-Нет. Узнал, когда пошел на комплексное обследование после того случая.
Гао смотрит на него печально, но без жалости, за что Сяо Чжань благодарен ему в душе.
-Ты переживаешь? - спрашивает альфа немного севшим голосом.
-Не особо, - омега пожимает плечами, - Сложно оплакивать потерю того, чего ты никогда не хотел. Просто… странно как-то и грустно немного от того, что нет даже возможности. Может, я бы ею никогда и не воспользовался, но оказывается, мне важно было ощущать, что возможность есть.
Гао прикусывает губы изнутри, опираясь на клюшку, разглядывает омегу, кивая в сторону двух кедди:
-А твой мальчишка знает?
-Нет, а зачем? - с вызовом отвечает ему Сяо Чжань, - Мне достаточно сказать ему, что я их просто не хочу. И этот вопрос больше никогда не встанет между нами. В этом-то и есть между вами самая большая разница, - Сяо Чжань вдруг усмехается, - Поразительно, Гао Гуаньсюй, ты - первый человек, которому я сказал. Кто бы мог подумать!
И направляется к мячу.
Они о чем-то долго разговаривают, а Ибо ревниво сверлит их своим взглядом. Что можно так долго перетирать? Почему Гао выглядит грустным? Сяо Чжань отказал ему? Почему сам Сяо Чжань вдруг погрустнел? Ибо очень жалеет, что родился с аномальным нюхом, а не слухом. Это бы ему сейчас пригодилось. Ему невыносимо смотреть на них, и в то же время он боится глаз отвести. Боится, что тогда упустит что-то важное: прикосновение между ними, или улыбку Сяо Чжаня, которой он наградит этого альфу, или еще что-нибудь, что проскользнет мимо его контроля, и над чем он уже будет не властен. Он не успеет отреагировать, предотвратить, безвозвратно опоздает…
Ах, если бы только Сяо Чжань дал ему повод вмешаться! Если бы он мог позволить себе просто увести его, как в омежьих дорамах про любовь. Он бы уже не посмотрел, что это глупо, было бы уже на все плевать. Больше всего на свете он хочет просто затолкать омегу в машину, отвезти домой, приковать наручниками к кровати и…