Фол последней надежды (СИ)

Бинго.
Отбрасываю волосы с плеча и смотрю в другую сторону. Он не должен знать, что нравится мне. Я эти правила знаю.
— Так, десятый «А», что у нас тут за концерт? — выдает математичка, прижимая к груди тетради.
Бо обворожительно улыбается:
— Танцевальный, Мария Константиновна!
— Ну пойдемте в кабинет, там тоже станцуете.
— Серьезно?!
— Нет, Субботин, просто пытаюсь тебя на урок заманить.
Я хихикаю, а Бо делает оскорбленное лицо:
— Мария Константиновна, я вообще-то никогда не прогуливал, — а когда получает выразительный взгляд математички, поспешно добавляет, — без уважительной причины!
Наш класс смеется. Все знают Бо.
В дверях кабинета мешкаю и оборачиваюсь в последний раз. Ваня снова увлечен разговором со своими, на меня не смотрит. С чего бы, да?
Так что я облокачиваюсь на плечо соседа по парте и говорю:
— Виталь, как дела?
Он что-то отвечает, но я уже не слушаю. Мое сердце и безраздельное внимание остаются там, в школьном коридоре, рядом с Громовым. Последнее, что я успеваю заметить, это как солнце подсвечивает его профиль, а он смеется, запрокинув голову.
Я ощущаю привычную давящую тоску, когда отворачиваюсь и иду к своей парте. Потому что мне совсем не интересно сейчас учить географию, мне нужно быть рядом с ним. Хоть обнять бы его разок, почему нужно все время держаться на расстоянии? Потрогать бы лицо, провести пальцами по густым бровям, потом скользнуть по шее и зарыться в волосы.
— Ангелина Субботина.
— А? — растерянно моргаю.
— К доске, милая. Реши нам пару задачек.
  
Глава 6
 
После урока я быстро кидаю вещи в рюкзак, выскакиваю в коридор и склоняюсь над кроссовком, тереблю узел на шнурках, который в этом, очевидно, не нуждается. Сквозь каскад тщательно выпрямленных волос смотрю, как толпа школьников высыпает в коридор. Когда вижу Ваню, сердечный ритм привычно сбивается. Я поднимаюсь на ноги и оглядываюсь в поисках брата.
Одной у меня не всегда получается корчить из себя сильную и независимую, мне проще в тандеме. Мой partner in crime это обычно Аринка, но она сегодня снимает гипс с руки. Вспомнив о том, как именно подруга его заработала, я прыскаю в кулак.
— Над чем смеешься? — Бо приобнимает меня за талию и тянет вперед по коридору.
Я упираюсь пятками, оглядываюсь на Громова. Он еще тут, значит и мне уходить еще рано.
— Да я про Аринку вспомнила.
— Как эта дура колесо тут делала и в поворот не вписалась?
— Бо! — я окончательно останавливаюсь и толкаю брата в плечо. — Сам ты дура, понял? Слова подбирай.
— А что, это сильно по-умному было?
— Ой, главное ты у нас сильно сообразительный.
Брат обезоруживающе улыбается:
— А то!
Я снова стреляю глазами в сторону и улыбаюсь изо всех сил. Упираюсь рукой в бедро, чуть покачиваясь. Но, когда Ваня подходит прямо к нам, удерживать напускную браваду становится сложнее. Ловлю в груди такое ощущение, будто лечу на цепочной карусели.
— Здорово, Субботы, — он растягивает свои подвижные губы в улыбке.
Боже, ну почему он такой красивый?!
Говорю безразлично:
— Привет.
Тут же отворачиваюсь в сторону, и слышу, как с сухим звуком соприкасаются ладони, когда они жмут друг другу руки, а Бо спрашивает:
— Готов ехать?
— Да давно уже.
— Не парься, меня тоже батя на первый урок отправил.
Вместо ответа Ваня фыркает, и я наконец поворачиваюсь обратно. Осмеливаюсь посмотреть ему в глаза, и меня прошивает током. Чуть откинув голову назад, он смотрит на меня.
— Что? — спрашиваю агрессивно.
— Расслабься, Гелик. На игру придешь?
— Я всегда хожу, — хмыкаю, — на игры брата. А ты что, тоже с ним в команде?
Громов смеется, показывая белые зубы. Два передних чуть крупноваты, но придают ему особое очарование.
Настроение окончательно портится. Как же утомительно это все знать. Каждую деталь, рвущую мне сердце.
Бо целует меня в висок и говорит:
— Пока, Энж. Увидимся на поле.
— Ага, — заставляю себя криво улыбнуться, — буду сумасшедшим болельщиком, который выбежит с трибун.
 
— Петляй, чтобы не поймали, — подмигивает мне Ваня.
На секунду теряюсь. Я не дура, чтобы принять это за флирт, но кажется, что это чуть больше, чем он демонстрирует по отношению ко мне обычно.
Щеки тут же вспыхивают румяцем, а я неуверенно улыбаюсь и смотрю на него без налета искусственного пренебрежения.
— Гром! — раздается высокий голос откуда-то сбоку.
Толкая меня плечом, к Ване кидается Алена. Его девушка.
Короткая вспышка ревности слепит. Не вижу ничего, кроме рисованного сердечка, которым он украсил ее контакт в телефоне. Приоткрыв рот, вбираю в себя воздух.
— Гром, как круто, что я тебя поймала перед отъездом! — на высоких тонах тем временем проговаривает высокая брюнетка.
— Я бы тебя сам поймал, — отвечает Ваня, и глубокие интимные нотки в его голосе заставляют меня отвернуться.
Не хочу смотреть. Никогда больше не хочу на это смотреть.
Поэтому, неосознанно наморщив нос, я чуть подаюсь назад от этой яркой демонстрации чувств. Взмахиваю рукой в сторону брата и говорю:
— Увидимся, чемпион.
Он кивает, а я ухожу вперед по коридору, слепо пялясь перед собой. Ненавижу такие моменты за то, что мне сложнее всего удержать себя и чертей, что живут в моей голове.
Достаю телефон и пишу Арине.
Субботина Ангелина: Ненавижу имя Алена
Абрикосова Арина: Ага. А еще имена Даша и Лера?
Субботина Ангелина: Эти поменьше. Но дочку свою я так точно не назову!
Абрикосова Арина: Суббота, ты ненормальная. С уровнем любвеобильности твоего Вани, у нас скоро закончатся женские имена.
Субботина Ангелина: Он не мой, и у него было всего три девушки. Гипс сняли?
Абрикосова Арина: Сняли, наконец могу почесать руку, такой кайф!
Субботина Ангелина: На игру придешь?
Абрикосова Арина: Конечно, ты ж без меня не справишься.
Субботина Ангелина: Дурочка.
Абрикосова Арина: Ага, с переулочка. Все, мне некогда, увидимся *смайлик сердечка*
Шумно выдыхаю и прячу смартфон в рюкзак. Этот смайлик теперь бесит меня примерно так же, как имя Алена. Скорее бы они уже расстались, сил нет никаких.
— Анж, — слышу за своей спиной и против воли передергиваю плечами.
Так меня зовет только один человек. Вездесущий и временами раздражающий Сережа Акостин. Он хороший парень, но это его «Анж» меня просто с ума сводит.
— Привет, — улыбаюсь, притормаживая, — почему на первом уроке не был?
Он говорит нарочито безразлично, но вижу, что рисуется:
— Меня Мария Константиновна отправила к завучу, решали по свету и музыке к последнему звонку.
— А этим у нас разве не культорги занимаются?
— Их в школе не было, знаешь же, как поздно приходят, а техник на праздник наемный, приехал раньше времени. Пришлось выручать, — последнее выдает с откровенной гордостью.
— Молодец, — хвалю его будто вынужденно.
— Да ерунда, надо же было помочь.
Я киваю и отворачиваюсь. Помочь — это про Серегу. Он всегда всем охотно помогает, а потом так же охотно об этом рассказывает. Как будто бы без Акостина никто в этом мире не справится ни с единой проблемой.
— Как алгебра?
— Трояк схлопотала.
Сережа кладет руку мне на плечи и притягивает к себе:
— В смысле? Как так вышло?
— Не сделала домашку и как-то растерялась. Да и в теме не разобралась толком в прошлый раз.
Мы подходим к кабинету химии, я окидываю взглядом все подоконники поблизости, они заняты. Так что я просто сползаю вниз по ближайшей стене и усаживаюсь на пол. Акостин приземляется рядом со мной.
— Расстроилась?
— Ну, объективно, это не лучшее мое выступление, — я жму плечами, — но что теперь сделаешь. Переживу. Исправлю.
— Помочь?
Я прищуриваюсь:
— Спасибо, Серег, побереги силы.
— Для чего?
— Для других нуждающихся, — отрезаю я и лезу в рюкзак за телефоном, чтобы чем-то себя занять.