О-3-18 (СИ)
Девчонка проснулась не сама. Из коридора доносился звонок. Кто-то настойчиво давил в кнопку, заставляя кристалл тарахтеть назойливым писком.
— Ай, #^&>?… иду, иду я! — кричит хозяйка квартиры.
Дверь распахивается. За ней стоит довольно плотный парень.
— Ты кто?
— Жорж, — невозмутимо отвечает гость, словно не удивляется тому, что его не узнали. — Я пришел занести твои тексты. Ты просила.
— Какие тексты?
— Песен. Тексты песен. На, держи.
Девчонка принимает бумажный пакет. Заглядывает внутрь и видит там множество листков. Удивительно, они настолько тяжелые… Или руки слишком слабые?
— Удачи. И да, — Жорж отводит взгляд. — Извини, что так вышло. Мне пришлось уйти.
— О чем ты?..
— Мне пора, пока-пока!
Плотный парень торопится вжать кнопку лифта. Он игнорирует непонимающий взгляд, направленный из дверного проема. Двери лифта закрываются за Жоржем с дребезжанием, а девчонка с громким щелчком запирается в квартире.
Не сразу, но она понимает, что встретила незнакомца совершенно голой. Это не вызывает никаких чувств. Пакет с «текстами» летит на кровать, а следом — и худое тело с торчащими через кожу костями. Тяжелый выдох. Пальцы с черным маникюром вытаскивают один из листков.
— Я пустая флейта в мире без отверстий, воздуха и слуха… — бормочет вслух, пытаясь вспомнить, как читать буквы. — Что за хрень?
Взгляд тянется к гитаре. Словно сам собой. Девчонка понимает, что если взять инструмент в руки, слова станут легче.
Раздраженно взъерошивая неухоженный ирокез, хватается за гриф. Тянет тяжелую гитару к себе, укладывает на бедро. Деревянный корпус неприятно холодит кожу. Пальцы зажимают аккорд, который девчонка не знала, но пальцы почему-то знали.
— Я… пустая флейта… — напевает, перебирая струны. — Нет, херьня.
Хмурится, пытаясь понять. Рука сама собой ударяет по струнам. Снова и снова, создавая ритмический рисунок.
Девчонка вспоминает. Она ведь рокер. Перекидывает лямку через шею, вскакивает. Пальцы зажимают другой аккорд. Теперь уже увереннее.
— Я!!! — кричит девчонка, вмазывая пальцами по струнам.
Кристаллы вибрируют, усиливая звук, и девчонка чувствует, как по ушам режет болью. Но все равно продолжает. Продолжает терзать гитару, рвать связки, выкрикивая странный текст. Получается нескладно, но при желании неумелый стих удастся вложить в ноты и темп. Девчонка просто пока не знает, как.
Со стороны двери снова звенит. Усталая походка босых ног по паркету. Щелчок замка.
— С утра пораньше, скотина! — кричит дед, брызгая слюной и игнорируя наготу собеседницы. — Отложи ты хоть на день! Я тебя пристрелю, дрянь ты мелкая! Ты хоть понимаешь, сколько из-за тебя шума?! Не провоцируй меня!
— Да пошел ты %^#$&, — апатично отвечает девчонка, захлопывая дверь перед носом соседа.
Ответ вырвался сам собой. И выглядит естественным. Настолько, что девчонка даже ударяет по струнам, криком повторяя, куда нужно отправиться шумному деду.
— Ха, а неплохо звучит, — хмыкает, возвращаясь в спальню и скидывая гитару на кровать.
Стягивает со стула кожаные штаны, с трудом натягивает их. Тянется к майке, которая слишком большая для такого худого и слабого тела…
«Нитро». Бутылка стоит на столе. В ней еще есть немного лекарства. Рокерша окидывает взглядом комнату, замечая целые кучи пустых склянок. Все с одинаковыми этикетками, но разными датами.
— Охренеть… — шепчет. — Это я выпила? Ох, теперь ясно…
На глаза попадается залитый кровью листок. Рокерша наклоняется, пытаясь разобрать написанное.
«Поговорить с психологом»?.. Это шутка? Палец скользит по кровавому пятну. Оно закрыло собой адрес, но девчонка почему-то помнит его.
— Ну лан.
Пожав плечами, натягивает майку. Сверху — куртку. Странноватую. На ее спине две буквы: «Ф. М.» Ярко-бирюзовые. Светящиеся. Переливающиеся. Девчонка поправляет воротник и вдруг понимает, что это куртка полицейского образца. Ткань слишком плотная. Чувствуются защитные пластины, вшитые в спину и бока. И это явно не ее размер: подол ниже задницы. Впрочем, плевать. Носить все еще удобно.
Обувшись в массивные сапоги, напоминающие берцы, девчонка дрожащей рукой запихивает листок со списком из одного дела в карман. Обычный день самой отстойной рокерши во Всемирье начинается.
***
Психологом оказалась женщина достаточно… преклонного возраста. Ее усталый взгляд сразу выдает подробности несчастливого брака и… наверное, какой-то большой личной проблемы.
— Итак… Надин, мы давно не встречались.
— Ага, — кивает рокерша, закидывая ногу на подлокотник кресла. — Решила вот тряхнуть стариной.
— Начнем с простого. Помнишь мое имя?
— Не-а.
— Зельда. Приятно познакомиться, Надин. Снова, — женщина с вежливой улыбкой вертит ручку в пальцах.
— Вы типа обостряете? Я знаю, что мне херово, док. Давайте не нагнетать, жизнь крутая.
— Ты что-то еще помнишь? Может, помнишь что-то тревожное?
— Не-а. Не особо, — Надин качает головой, кривит губы в пренебрежении. — Все круто. Погода сегодня классная, прошлась с ветерком.
Сигарета «Забастовки» вылезает из кармана куртки. Такая помятая и несчастная, что по ней можно писать икону. Рокерша закуривает, парой коротких затяжек распаляя табак.
— Хорошо, — Зельда закидывает ногу на ногу. — Тогда я задам несколько вопросов, а ты постараешься ответить честно.
— Вы уже задаете их. С самого начала.
— Какие ассоциации у тебя со словом «детектив»?
— Ноль. Zéro.
— Все еще учишь французский?
— Наверное. Я автоматом ляпнула.
— Хорошо получается, продолжай. Это тебе поможет.
— С чем? У меня вроде нет проблем.
— Давай так, Надин. Я не врач, а ты не пациентка. Мы друзья. Поэтому по-дружески я тебе напомню.
Рокерша часто-часто кивает, соглашаясь.
— Ты безмордая, у которой тяжелая зависимость от обезболивающего. Это вызывает провалы в памяти и искажает реальность. Пока что. Дальше будет только хуже.
— Док, я знаю. Без дури рок играть невозможно. Голова взрывается, — Надин приставляет пальцы, сложенные пистолетом, к виску.
Большой палец, изображающий курок, опускается.
— Бибик все еще считает это веским поводом продавать тебе «Нитро»? — Зельда приподнимает бровь.
— Бибик — лучший фармацевт и мой кореш, не гоните на него, — Надин шмыгает носом.
— Конечно. Как всегда, — Зельда вздыхает и откладывает ручку. — А почему тогда ты не слушаешь мои советы? Ты считаешь меня недостаточно хорошей?
— Вы сами на себя посмотрите. Вы психолог, а говорите со мной как подружка. Это смешно, док, — Надин ухмыляется, обнажая клыки. — Я плачу вам за помощь, а не за треп.
— Найди психолога получше, в таком случае, — улыбается Зельда. — Только сразу хочу предупредить: в Освобождении никто, кроме меня, не сможет тебе помочь.
— Почему?
— Потому что у тебя тяжелое расстройство. С ним никто не может работать по шаблону.
— В смысле?
— В том смысле, что у тебя уникальный случай. Ты не найдешь психолога, который сможет оказать тебе настоящую помощь, основанную на методах из книжек. Поэтому я хочу стать тебе другом, Надин. Я хочу помочь тебе, а не содрать рубли, оставив гнить.
— Я не гнию, — Надин уверенно рубит ладонью воздух.
— ПТСР. Что-то говорит? Напоминает?
— Посттравматическое че-то там. Ага. Я написала, кажется, об этом песню.
— Это вершина айсберга твоих проблем, — Зельда смотрит почти что с жалостью.
И Надин это раздражает.
— Скажи, Надин, как тебя зовут?
— Ша… Надин. Надин меня зовут, — рокерша улыбается. — Это слишком простой вопрос, док.
— Кем ты работаешь?
— Я музыкант.
— А до этого?
— Я… э-э… — Надин замыкает. Мысли останавливаются.
— Детектившей, — подсказывает Зельда.