Развод. Я все еще люблю (СИ)

Все, как в далеком детстве. Мама ругалась на меня за проступки и наказывала, а потом добивала фразой "ты должна быть мудрой и подавать сестре пример". Зато Катю никогда не ругали. И когда моя сестра тоже попробовала сигареты, в этом обвинили меня! Мол, это я ее научила…
Я устала.
Устала от Кати.
За прошедшие дни я только и делаю, что живу чужой жизнью. Радуюсь за сестру, не даю ей лишнего повода, чтобы нервничать, стараюсь не раскисать и вру, что я впорядке.
Но я далеко не впорядке!
У меня душа сгорела и остались только черные дымящиеся угольки. Мне хочется забиться в угол, спрятаться от всех. Чтобы никто не трогал. Но я же старшая сестра. Я — пример!
— Надя, тебе стоит взвесить, справишься ли ты одна с двумя детьми? Я переживаю за внуков! Да и вспомни, что стало с тетей Ларисой, которая не сумела сохранить брак!
— Не сравнивая меня с ней, прошу, — испуганно лепечу.
— Это мужикам легко! От жены избавились и гуляют! — продолжает мама. — И детей бросают, и забывают, что когда-то женаты были.
— И что ты предлагаешь? В ноги Рогову упасть? Умолять, чтоб со мной остался? — цежу сквозь зубы, а по спине озноб.
— Женщина должна быть мудрой!
— Ну вы чего здесь? — Катя сбегает с лестницы, смотрит на меня пару секунд не моргая, а затем переводит взгляд на маму. — Что произошло?
— Чай будешь? — как ни в чем не бывало улыбается родительница.
— Буду.
— Пойдем на кухню, Наде нужно подумать над своим поведением.
Каждое слово — хлесткая пощечина.
А чего я ждала? Поддержки? Черта с два!
— Мам, ты что Наде наговорила? — слышу шепот Катьки.
— Милая, твоя сестра совершила большую ошибку. Подала на развод. Разрушила брак.
Запрокидываю голову, глубоко дышу. Опять тошнота накатывает.
— Так Дима ей изменяет! С молодой девкой! — немного громче возмущается Катя.
— И что? — спокойно отзывается мать. — Измена — это не повод рушить семью.
Встаю с кресла, накидываю пуховик и вылетаю на морозный воздух. Лицо горит огнем, а сердце колошматится бешено, того и гляди ребра проломит.
Сажусь за руль Катиной машины. Как хорошо, что она ключи оставила на тумбочке, и я вовремя их заприметила. Это просто мое спасение!
Позорно сбегаю, поджав хвост. Я знала, что примерно так оно и будет. Мама не поймет, не будет успокаивать меня. Она последний человек, к которому я бы обратилась за помощью. Но и Катя меня уже достала! Со всей этой беременной ерундой и советами, которые я не просила.
Наверно, во мне начали бушевать беременные гормоны… иначе откуда эта обида на весь мир?
Забегаю в квартиру, и с порога раздается громкое:
— Вы уже приехали?
Молча захожу в комнату, вытаскиваю свой чемодан. Из потайного кармана выуживаю конверт, который Дима передал. Хочу еще раз пересчитать деньги и взвесить, смогу ли хотя бы пару месяцев снимать квартиру. Замираю с купюрами в руках.
Ася проносится мимо меня и забирается на кровать с пультом от телевизора.
— Папа, мутики!
Андрей входит следом и смотрит на меня с хитрой улыбкой.
— Тут не хватает, — растерянно бормочу я, тряся в руках конверт и заглядывая в довольное лицо мужа моей сестры.
— Да, я взял с тебя плату за проживание, — бросает сухо и, наконец, включает нетерпеливой Аське мультфильм.
На экране пляшет Фрекен Бок, приговаривая "а я сошла с ума!", а у меня такое ощущение, что с ума сошла я.
— Андрей, какую плату? Ты… ты… — слово вертится на языке, но я не решаюсь сказать его при ребенке.
— А ты думала, пришла на все готовенькое, ешь тут за наш счет, электроэнергию тратишь, воду, и я промолчу? Катя не работает, у нас второй ребенок вот-вот родится. А я не такой богатенький, как твой муж, — Селезнев прищуривает глаза и дышит на меня жаром. — Прости, забыл. Бывший муж! — добавляет едко.
А у меня сердце удары пропускает и перед глазами все меркнет. Я снова вспоминаю тетю Ларису… Не хочу, как она…
— Какая же ты сволочь, Селезнев, — выдыхаю с горечью и спешно прохожу мимо него.
— Надь, ты не обижайся. Просто сама видишь, в каких условиях нам жить приходится!
 
— Я не хочу с тобой говорить, — бросаю на ходу и дверью хлопаю.
Жалко его. Жадный мужчина — горе в семье. И Катю немного жалко.
Сижу на лавке в соседнем дворе и листаю интернет объявления по сдаче квартир. Договариваюсь посмотреть дешевую однушку, мысленно готовлюсь к тараканам и прочей живности. Мне не привыкать. Мы с Димой жили в подобных условиях.
Я справлюсь.
Только что делать с детьми, когда они появятся на свет? Двое. Крошечные розовощекие пупсы, которые должны были расти в идеальной трехкомнатной квартире в центре города, учиться в лицее и непременно радовать маму и папу.
А теперь и папы никакого нет…
Меня накрывает волной отчаяния и боли.
Что я смогу дать малышам сама?
Смахиваю слезы и смотрю в экран резко завибрировавшего мобильника.
Неизвестный номер… выдыхаю и отвечаю на звонок.
— Надежда Михална, добрый день! — мужской низкий голос кажется знакомым, но я никак не могу понять, где же я его слышала.
  
17. Так хочется поверить
 
Вхожу в кафе с чемоданом и издалека замечаю Костю. В будний день он единственный посетитель, если не считать молодую пару, которая, видимо, прогуливает учебу.
— Надежда Михална! — расправляет руки для объятий, а я неуютно ежусь.
— Это лишнее, Константин, — выговариваю четко, паркую чемодан и бросаю пуховик на стул, сама приземляюсь на соседний. — О чем вы хотели поговорить?
Грач суетится и заметно нервничает. Странно для начальника охраны.
— Надежда Михална, только не говорите Дмитрию Романовичу, что мы с вами встречались, — трет нос и смотрит на меня с волнением.
— Константин, я не видела мужа больше недели. Вы, наверно, в курсе, что нас с Дмитрием ждет развод?
— В курсе, — бубнит мрачно, его и без того черные глаза становятся еще темнее. — Я об этом и хотел поговорить.
Изгинаю бровь в немом вопросе.
— Надежда, — выдыхает он, но мой строгий взгляд вынуждает его продолжить, — Михална.
Опускает голову и стучит длинными пальцами по столу.
— Да говорите уже!
— Дмитрий Романович не виноват. Малолетняя шалава его соблазнила, а чтоб наверняка, добавила ему в кофе вещества!
— Вещества? — охаю я и вжимаюсь в спинку стула.
— Да. Возбуждающие! Он хотел бы сдержаться, но не смог. И та девка… он ее уволил! Он вас любит! Только вас.
Медленно моргаю, стараясь сфокусировать взгляд на лице Константина. Меня опять мутит от запахов с кухни.
— Надежда Михална, вам плохо?
— Все нормально, — встаю из-за стола. — Закажи мне черный чай и что-нибудь сладкое. Ладно?
— Ага.
Быстрым шагом иду в сторону уборной. Тут оказывается открыто окно, и я встаю рядом, дышу ледяным воздухом и успокаиваюсь.
Вещества в кофе… не виноват… соблазнила.
Все это кажется сладкой ложью, но мне так хочется в это сейчас поверить.
Чтобы не терять то, что строилось десять лет.
Чтобы дать моим детям отца. Уверена, Дима будет отличным папой. Любящим, заботливым, мудрым.
Только вот как муж он меня очень подвел. Смогу ли я опять доверять, если даже его измена была случайностью?
Ведь если возбуждающие вещества и были в кофе, они же не могли отключить Диме рассудок? Он прекрасно понимал, что делает и куда пихает свой половой орган!
Становится зябко. Обнимаю собственные плечи и поднимаю лицо вверх, чтобы не расплакаться.
Я хочу к нему. В его объятия.
Я соскучилась до безумия.
Но стоит только вспомнить ту рыжую девку, которая скакала на моем мужчине, и вновь накатывает лютая ярость.
Возвращаюсь в зал. Грач смотрит в окно задумчиво, а затем переводит взгляд на меня.
— Надежда Михална, я вам все заказал. Чай и тирамису. Скоро принесут.
Присаживаюсь.
— Спасибо.
— Вы простите Дмитрия Романовича?