Иди и не греши. Сборник (СИ)

— Садись, — сказал ему Флавиан строго.
Дима оглянулся, Григорий остался стоять у дверей, и это выглядело зловеще. Он сел на предложенный стул и скрестил руки на груди.
— Что-нибудь важное?
— Эти люди, — спросил Флавиан, глядя на него пристально. — Ты их знаешь?
— Кого? — переспросил Дима.
— Убитого, — сказал Флавиан. — И эту девицу, что с ним была.
— Да знаеть, батюшко, знаеть, — встрял Зосима. — Вин з нымы знайомый, я ж говору…
— Помолчи, — оборвал его Флавиан, и отец Зосима испуганно осекся.
— Вы что же, следствие ведете? — спросил с усмешкой Дима.
— Это правда, что ты был замешан еще в одном убийстве? — спросил Флавиан. — В поезде?
— Вы меня зачем подняли? — спросил Дима устало. — Все эти вопросы могли бы и завтра задать?
— Завтра? — усмехнулся Флавиан. — А ты уверен, что завтра не появится еще один покойник?
— Или покойница, — добавил, хихикнув, Алексей.
Флавиан бросил на него злобный взгляд, и тот примолк. Дима отметил про себя, что отец архимандрит не очень-то владеет ситуацией, его подручные проговоривались раз за разом.
— Вас это сильно беспокоит? — спросил он. — Или вы о чем другом заботитесь?
— Я о тебе беспокоюсь, — сказал Флавиан. — Похоже, ты слишком много знаешь.
— Это мои проблемы, — усмехнулся Дима. — Да и вы, отче, знаете немало.
— Это жестокие люди, Димитрий, — сказал Флавиан. — Они не станут церемониться, если почувствуют для себя угрозу.
— Вы их так хорошо знаете? — удивленно спросил Дима.
— Да, — сказал Флавиан. — Я их знаю. Полагаю, и ты с ними знаком, не так ли?
Дима на мгновение задумался. Он вспомнил тех парней, что мелькнули в вагоне-ресторане, представил себе всю меру их опасности и никак не мог предположить, что их могло связывать с отцом Флавианом.
— Вы с ними разговаривали? — спросил Дима.
— Да, — сказал отец Флавиан. — Вчера утром один из них подходил ко мне. Мы некоторым образом знакомы.
— И после этого вы направились ко мне в библиотеку? — вспомнил Дима.
Флавиан промолчал.
— Зараз воны до мэнэ пытають, — пожаловался с досадой Зосима, — де ти гроши, шоб воны сказылысь…
— Кстати, а вы как в этой истории оказались, отец Зосима? — спросил Дима.
— Я же тебе говорил, его подставляют, — попытался объяснить отец Флавиан.
— Вы об этом как-то неясно рассказали, — сказал Дима. — Зачем его подставляют, и каким образом его визитка оказалась у преступников?
— Визитка? — удивленно спросил Флавиан.
— Яка визитка? — не понял Зосима.
— Визитная карточка, — сказал Дима, глянув на него с интересом. — Я нашел ее зажатой в руке у убитой девушки в поезде.
Флавиан шумно вздохнул и покачал головой.
— Вот оно что…
— Что?
— Почему они Зосимой интересовались, — сказал Флавиан. — Я ничего не знал о визитке.
— Так тож я тому хлопцу давав, — стал объяснять Зосима, явно взволновавшись. — Я ж тоби говорив, батько…
— Помолчи, — сказал Флавиан.
— Если вы знаете этих парней, — сказал Дима, — то не лучше ли сдать их в милицию. Скажем Володе Левшину, он их тепленькими возьмет.
— Я знаю только того, что подходил ко мне, — со вздохом сказал Флавиан. — А что он от вас хотел?
— Тебе это знать незачем, — буркнул Флавиан. — Это ведь по твоим стараниям на обитель туча надвинулась, раб Божий. Теперь ты понимаешь, почему я всегда был против твоего проживания здесь?
— И теперь не понимаю, — сказал Дима. — Но раз вы так говорите, отче, то я подумаю.
— Идет от тебя дух мирской суетности, — проговорил Флавиан, глядя на Диму с видимым сочувствием. — Погряз ты, братец, в делах светских, вот и чудотворишь почем зря… Но уж коли ты на нас эту беду навел, тебе в ней и подвизаться. Понимаешь?
— Не понимаю, — сказал Дима.
Флавиан помолчал.
— Пойдешь на контакт со сволочью этой, — сказал он. — Поторгуешься с ними, а потом сдашь в милицию. Подставишься, понял?
Дима поднял голову и посмотрел на него удивленно.
— Это зачем еще? — спросил он. — Почему бы вам не сдать их самим?
— Потому что не выявлены они, — сказал Флавиан нравоучительно. — Ты с ними пообщаешься, вот и выявишь.
 
— А почему я?
— Потому что фигура подходящая, — буркнул Флавиан. — Суетный ты, и мирянин к тому же.
Дима хмыкнул.
— Да вот же, — ткнул он в Алексея, — такой же мирянин, как я, да и суетный, как широко известно, не менее.
— Ты меня не трожь, — буркнул бригадир. — Ты за свои грехи отвечай.
— Не справится он, — сказал Флавиан, поморщившись.
— Погодите, погодите, — насторожился Дима. — А монеты эти где? Кого это я прикрывать-то буду?
Флавиан усмехнулся и покачал головой.
— Я же говорил тебе про монеты, у Никона они. А где, этого никто не знает.
— Так, может, надо этих парней сразу на Никона вывести, — предположил Дима. — И убийц разоблачим, и монеты вернем. А?
Судя по тому, как промолчал на это Флавиан и как судорожно вздохнул Алексей, этот вариант предполагался изначально. Просто отец архимандрит хотел, чтобы такое решение шло именно от Димы, и он этого добился.
— Мысль интересная, — сказал он. — Только как нам это сделать?
Дима уже почувствовал, что попал в ловушку, хитроумно расставленную Флавианом, но, раз сыграв малого простого и бесхитростного, он решил продолжить игру в той же роли.
— Надо подумать, — сказал он. — Вы умнеее меня, отче, может, вы чего предложите?
— Может, и предложим, — пробормотал Флавиан. — В любом случае завтра тебе придется идти на встречу с этим негодяем.
Дима тяжко вздохнул.
— Я, конечно, пойду, если надо, — сказал он. — Но, может, вы мне объясните, что это за человек? Что вы про него знаете?
— Крупный фарцовщик, — неохотно проговорил Флавиан. — Имеет широкие связи с уголовным миром. Последние лет пять сидел и потому пропустил, можно сказать, самое интересное время. Теперь спешно наверстывает и потому не церемонится. Очень опасен.
— Как его зовут?
— Я знаю его под фамилией Смидович. Леонид Евгеньевич Смидович. Но я не уверен, что это его настоящее имя.
— Где я с ним должен буду встретиться?
— В селе, в центре. Оденешься в мирское, сядешь на лавочку у памятника и будешь ждать. Он подсядет и спросит закурить.
Дима хмыкнул.
— Это пароль такой? Тут и проколоться можно. Знаете, сколько сейчас желающих закурить на халяву?
— Ты ответишь, что курение вредит здоровью, и он скажет, что бросает.
— Это вы сами придумали?
— Не придирайся, не это главное.
— Да? А что главное?
— Главное то, что ты там будешь представителем тех, у кого монеты.
— Представителем отца эконома, да?
— Сам решай, открывать тебе это или не надо.
— А куда мне вести все это дело?
— В торговлю. Монеты не у тебя, но ты представитель, и потому должен поторговаться. Знаешь, сколько они стоят?
— Ну, приблизительно…
— Вот и торгуйся. Только не зарывайся, он человек импульсивный. Ссылайся на то, что тебе надо все обсудить с главным.
— Я вижу, вы тут все уже продумали, — отметил Дима. — И какой финал у этой пьесы?
— Счастливый, — буркнул Флавиан.
Дима пожал плечами.
— Ладно, я попробую. Но сначала вы мне объясните, как тут замешан отец Зосима? Я должен это знать. Ведь у них его карточка!
— Да ничого я тут не замешан, — горячо заговорил отец Зосима. — Мий квиток йому мабудь Вольпин дав.
— А Вольпину — кто? — спросил Дима.
— Так я ж и дав, — сокрушенно признался Зосима. — Вин був в монастыри тры мисяци назад, говорыв зи мною…
— Ага, — сказал Дима. — Значит, вы с ним были знакомы. Что-то я не заметил этого, когда вы теперь встретились.
Отец Зосима смущенно поник, и тут же поспешил вмешаться Флавиан.
— Так было нужно, — пояснил он. — В прошлый раз Вольпин вел разговор о монетах, и отец Зосима как бы представлял похитителя.
Дима посмотрел на него пристально.
— Кажется, в прошлый раз вы говорили, что его подставляет отец Никон?