Степень искренности (СИ)

Он оступился.
— Холодно, — говорит Джей и запахивает шаль плотнее.
К вечеру ему так и не удается согреться. Погода, как на то, дождливая, ветер воет в окна. Холодает. Джей забирается под одеяло, но все равно трясется. И разожженный в камине огонь не спасает.
Он почти что согревается, как слышит позади скрип кровати. Дрожит снова, но не так от холода, как от удушающих воспоминаний. Иен забирается под одеяло, прижимаясь к нему сзади.
— Дверь же, — Джей отодвигается, но альфа обнимает его и прижимает к себе.
— Заперта изнутри, — говорит Иен ему в волосы. — Расслабься.
— Ты не должен так… то есть, больше нам нельзя.
Иен игнорирует его, зарываясь носом в волосы. Руками гладит, забирается под рубашку, отодвигая ткань вверх. Действия эти невольно напоминают о последней течке. Джею становится не по себе, он чувствует, как щеки пульсируют, и восклицает:
— Эй!
— Помогу тебе согреться, — со слышимой усмешкой произносит альфа у его уха.
А ведь ему и правда становится теплее со спины. Но он не позволяет себе этой вольности. Поворачивается лицом к Иену, обнаруживая, что тот раздет выше пояса. И снова этот кулон со вмятиной. Разве брат никогда его не снимает?
— Что это? — Джей подвигает свою рубашку вниз, накрываясь одеялом по шею. — Украшение…
— Оно дорого для меня, — отвечает Иен. — Оно спасло мне жизнь. Во время одной из военных операций в меня выстрелили, но пуля попала вот сюда, — он указывает на вмятину. — С тех пор я не снимаю его. Есть и другая причина… — альфа выдыхает, прикрывая глаза, и после этого договаривает: — Но тебе этого знать не стоит.
— Ха, — Джей улыбается, но без радости. Все это странно. Он лежит рядом с тем, с кем не так давно потерял Чистоту и не пытается при этом выгнать наглеца с кровати.
Теперь некоторые запреты разрушены — падать больше некуда. Он утратил того себя, которого берег. Приходится думать, как выйти незапятнанным из сложившейся ситуации. И, желательно, больше ее не повторять, иначе тогда узел вокруг шеи затянется еще туже. Если родные догадаются…
Но брат, как на то, продолжает начатое. Снова тянет ткань его рубашки вверх, оголяя живот и грудную клетку. Уязвимо. Джей перехватывает его руку, по-хозяйски шарящую под одеждой, и возражает.
— Все, хватит, Иен, тот раз, в который мы… — он не договаривает: Иен зажимает его сосок между пальцев и оттягивает. От неожиданности Джей приглушенно стонет и сразу же прикрывает ладонью рот. Отпихивает Иена от себя, но тот не слушает его протестов. Принуждает.
— Ты думаешь, один раз заглушит мою жажду обладать тобой? — говорит низким тембром альфа, смотря при этом в глаза.
Джей закусывает губу. Он не должен, но хочет продолжения. Противостояние внутри особо ярко сейчас. Все его убеждения, правила, мораль, религия — а напротив чувства и низменные желания. Неужели он настолько слаб, что не устоит перед соблазном? Джей должен… Впрочем, очень скоро он забывает обо всем.
Иен жадно целует его, прижимает к своему горячему телу. Джей упирается руками в его грудь, но оттолкнуть, увы, не может.
За окном что-то мелькает — птица? Второй этаж ведь. Джей переключает внимание на ощущения, обхватив руками шею Иена и наслаждаясь поцелуями-укусами в шею. Но… в окне снова что-то мелькает. Джей всматривается и четко видит за стеклами лицо Рела. Шокированное лицо.
Рел смотрит на них, а через мгновение исчезает.
========== Глава 14. Страсть ==========
Джей выскакивает из покоев, в несколько шагов преодолевая расстояние к комнате Рела. Сердце стучит так быстро и отчетливо, что кажется, вот-вот выломит грудную клетку.
Как? Как они могли попасться?.. Ладно, Иен, у него инстинкт самосохранения отсутствует, но Джей… он ведь мог его оттолкнуть прежде, чем их увидел Рел! К тому же, младший брат думает, что это он тогда рассказал родителям про Йори… И, скорее всего, отомстит.
Джей в панике вбегает в его покои, оттягивая задранную Иеном тунику вниз. И видит, как Рел забирается через окно и закрывает его за собой. Их взгляды пересекаются.
— Вы… — Джей холодеет от испуга, он не знает, что теперь говорить и как умолять не рассказывать.
— Я ничего не видел, — Рел отворачивается в сторону. — А то, что видел, уже забыл. Хотел попасть к вам через окна, меня же не выпускают отсюда, — он пожимает плечами. — Но…
— Вы не расскажете? Это правда не я тогда сообщил о Йори, — Джей догадывается, что ему не поверят, но все же говорит это дрожащим голосом.
— Не важно, — Рел кусает губы и все так же смотрит в сторону. Заметно, что он шокирован. — Но раз так, то… услуга за услугу. Я буду молчать, а вы поможете мне кое-кого увидеть, — брат слишком хитро щурится и переводит взгляд в его сторону.
Джей догадывается и без слов.
— Завтра я попрошу папу пойти с вами в Храм вместо него, — предлагает он, быстро соображая, как это все можно устроить. — А «кое-кому» пошлю весточку, он вас там и встретит. А потом скажем, что задержались потому, что экипаж поломался. Я подкуплю нашего слугу, который его водит. Он падок на золото.
Рел переменяется в лице.
— А вы умеете выкручиваться из ситуации. Ценная способность.
— Как и вы, — отвечает ему Джей и проходит чуть дальше.
Лицо горит, мышцы слабеют от пережитого стресса. Он злится на себя и Иена. Как они могли так сглупить и не задернуть шторы? Больше он точно не даст к себе прикоснуться в стенах поместья их общей семьи.
Рел нервно мнет ладони. Он все еще неспокоен, губы его подрагивают. Противно ли ему осознавать, что его два старших брата занимались подобным? Если обычно равнодушный ко всему Рел так реагирует, то как отреагировали бы родители?..
— И все же, — подает голос омега, продолжая тереть ладони. — Я не совсем понимаю. Да, вы с ним всегда были близки, но чтобы настолько, — он округляет глаза. — Как… это получилось?
— Мы истинные, — вот так сразу признается Джей и неосознанно перенимает жест Рела: тоже сцепляет руки в замок и нервно сжимает. — Мы родились истинной парой. Но об этом никто не знает и не должен был узнать. Мы перешли черту, но единожды… больше такого не случится.
Брат ничего ему не говорит. Тишина между ними напряженная, неприятно душащая — не вдохнуть. Он сказал. Впервые произнес свое проклятие вслух.
— …Вы не расскажете? — переспрашивает.
— Я по вашему глуп, чтобы говорить родителям о подобном? Во-первых, они бы мне не поверили, а во-вторых, мне выгоднее молчать в угоду нашей сделке, — произносит Рел, подцепляя попутно шаль с кровати и укутываясь в нее. — И у вас, должно быть, свои на то причины. Если вы, самый правильный человек из всех, кого я знаю, пошли на это, то ваша связь с Иеном крепче, чем истинность.
***
На следующий день они исполняют задуманное. Джей уговаривает папу, что лично проследит за тем, чтобы Рел, как и следует, помолился в Храме и никуда не сворачивал. Папа доверяет ему, и Джею даже совестно его обманывать. Но отныне врать он будет чаще, чем говорить правду. У него появилось намного больше грехов, которые приходится скрывать ради всеобщего блага и репутации рода Фахо.
Храм находится в лесной чаще, к нему ведут пути-дорожки. Зеленые крыши отблескивают издалека — высокий он, похожий чем-то на дом на холме: такой же вытянутый и одинокий.
Дорогой туда они почти не разговаривают.
Рел выбирается из экипажа, заходит вовнутрь, оборачиваясь на Джея и кратко кивая. Ему тоже приходится идти. Еще в проходе он чувствует огромное давление на плечи, будто все здание вмиг обвалилось на него. Разве он имеет право после содеянного заходить в Храм и смотреть на лики Богов?
Джею трудно дышать. Благовония душат его, в дымке от свечей мерещатся образы. С каждого изображения на него смотрят осуждающе. Он погубил себя.
Спасения нет.
Ему приходится тут же выйти обратно, чтобы вдохнуть на полную грудь чистого воздуха. Джею стало плохо от благовоний — к чему бы это? Раньше он всегда хорошо переносил их и даже наслаждался необычным ароматом. Его подташнивает, голова кружится. Он опускается на ступеньки — Боги не приняли его обратно.