Олигарх (СИ)
— Помню, ага…только он пьяный был, когда заколачивал, а пьяному море по колено. Бог пьяниц любит — хихикнул санитар.
— Ага, ага…и приголубит! — скривилась медсестра — Поубивала бы пьяниц. Так надоели, черти! Насмотрелась… А бабу ту помнишь? Ну которая себе живот разрезала и кусками кишков кидалась? Выжила ведь! Я ее потом в городе встретила — идет, вся такая нарядная, и хрен подумаешь, что у нее шарики за ролики зашли, и она живот себе кухонным ножом вспорола. Муж с ней, ребенок — и как будто ничего не было. Так что насчет Зинки — да почему бы и нет? Раньше не помнила, потом вспомнила. Вот жалко, что Зинаида Михайловна Настю не застала. Может и ей бы память вернула…
— А где она щас? Красивая девка была, ох…просто мороз по коже! Как глянет глазищами! А задница, а ноги…у нас все санитары бегали на нее глядеть. Ведь достанется кому-то такое сокровище…
— Достанется — эхом ответила медсестра и предложила — Варенье будешь? Засахарилось немного, но к чаю самый раз. Я чай зеленый люблю, от него прока больше. Говорят — черный чай это пережженный зеленый. Так что…
* * *— Держи — Зинаида Михайловна протянула Зине краснокожий паспорт — Теперь ты Зинаида Михайловна Макеева согласно паспорту, а не на словах. Честно сказать, мне это стоило больших усилий — сменить фамилию, да еще сделать так, чтобы в розыск не подавали. Пришлось закодировать двух ментов и трех сотрудников администрации. Зато теперь ты официально существуешь в этом мире. Еще — это завещание от нотариуса. В нем указано, что если я умру, или буду отсутствовать в течение полугода, ты становишься моей наследницей. Квартира давно приватизирована, деньги на счету есть, достаточная сумма, ну…и машина. Только вряд ли тебе эта рухлядь нужна. «Волги» сейчас не в цене. А вот гараж стоит денег, как минимум тысяч четыреста за него дадут, а то и поболе. Ну и мои драгоценности — тут уже набирается на кругленькую сумму. Как минимум с шестью нолями сумму. Там есть очень хорошие экземпляры изумрудов и бриллианты. Чего ты улыбаешься? Ах да…черт меня подери! Я опять забыла! Ты — это я! И все драгоценности точно такие же, как у тебя! Верно?
— Верно — улыбнулась Зина — Ты не переживай, все будет в порядке. Главное — доживи до следующего июня, и будешь жить долго и счастливо, вечно молодой! Нет, я точно хотела бы увидеть физиономию Карпова, когда он тебя узреет!
— Он какой, этот твой Карпов? — женщина с облегчением откинулась на спинку дорогого кожаного кресла — Расскажи мне о нем.
Зина улыбнулась, прищурилась, глядя на свой клон:
— Думаешь, сможешь с ним…ладно, не хмурься. Шучу. Он жену свою любит. Только о ней и думал.
— И при этом спал с другой бабой? — хмыкнула Зинаида Михайловна.
— Спал — пожала плечами Зина — Мужики, они такие…мужики. У них свои потребности. Впрочем — как и у нас, женщин. Но он хороший. Сильный — телом и духом, и добрый. Вроде и циничный, пафос терпеть не может, вышучивает, а если видит несправедливость — убить готов. Шутки любит солдафонские, иногда так завернет — хоть стой, хоть падай! Жалеет людей…и зверей. Кошек любит, и собак. Я тебе рассказывала — он поехал и убил маньяка, который мучил детей. Сказал — жить не сможет, зная, что тот существует на белом свете. Ну что еще…книжки хорошие пишет. Он знаешь как там поднялся — это просто…фантастика! Самый востребованный писатель в мире! По его романам Голливуд фильмы снимает! А еще он побил Мохаммеда Али.
— Да ладно?! — искренне удивилась женщина — Шутишь?!
— Ничего подобного — Зина подмигнула — Дважды ему морду начистил. Али русских оскорблял, так Миша вспылил и набуздал ему по мордасам. Да еще за это денег получил — огромные деньги. Сотни миллионов долларов. Я его прогнала, моего Мишу…
Она пригорюнилась, вздохнула.
— Зачем?! — Зинаида Михайловна недоверчиво помотала головой — Неужели не любила? А зачем тогда от него ребенка понесла?
— Любила. Я и сейчас его люблю. Не хотела быть обузой. Старой матроной рядом с молоденьким жиголо — так мы бы с ним смотрелись, понимаешь? Мне пятьдесят лет. Выгляжу я хорошо, лет на десять еще хватит — с натяжкой. А потом что? А он молодой, красивый — Миша, когда я его видела в последний раз, выглядел лет на тридцать, не больше, а скорее даже на двадцать пять-двадцать семь. Понимаешь?
— Кажется, понимаю… — кивнула женщина — Но теперь ты выглядишь не больше чем на тридцать, а то и меньше. Может, хочешь вернуться?
— Нет. Что ушло — то ушло. У Миши теперь новая подруга, совсем другая жизнь. Зачем мне в нее лезть? Да и тем более — в моем мире я буду снова стареть, а он так и останется молодым. То есть практически ничего не изменится, за исключением того, что период, когда я буду молодой и красивой, растянется на гораздо большее время. Здесь же я всегда буду здоровой и молодой.
— Господи, хоть бы дожить до июня! — пробормотала под нос Зинаида Михайловна — Я так хочу увидеть твоего Мишу! И…вернуться в семидесятые. Честно сказать — так надоела нынешняя жизнь! Вот так надоела! Хочу в благословенные семидесятые, в тишину и покой! Может и правда все изменится, как ты рассказала. Неужели Карпов сможет повернуть историю в другое русло?!
— Сможет — уверенно заявила Зина — ОН — сможет.
— А что с твоей попутчицей? Настя ее звать? Ты с ней пробовала связаться?
— Пока нет. Успею еще. Мы же выяснили, что она сейчас телохранительницей у дочки местного богатея. Найдем, поговорим. Или она меня найдет. Настя…это такая девушка, я даже объяснить не могу. Карпов мне сказал, что ее приставили к нему как телохранительницу. Она разведчица, бывшая, так что если захочет — найдет.
— Мама! Мама, кушать хочу!
— Ах ты ж мой милый…сейчас мама что-нибудь приготовит! — Зина подхватила Мишу, вышедшего из своей комнаты, подбросила вверх — Полетаем! Уххх!
Миша хихикнул, и Зина поставила его на пол. А потом оглянулась на Зинаиду Михайловну и тихо сказала:
— Он развивается не по дням, а по часам. Я даже бояться стала — как бы он за один год не вырос до состояния двадцатилетнего парня. Гомеостаз, черт его подери!
— Мда…это была бы картинка — усмехнулась Зинаида Михайловна и встала с кресла, слегка поморщившись от боли в пояснице — Старею, подруга, старею…сто лет — как один день. Пролетели годы, мелькнули, как метеоры. Так мало живет человек, так мало!
— Поживем еще — уверенно сказала Зина и широко улыбнулась — Как говорит Карпов: «Будем жить!»
Глава 5
Их перехватили поздней ночью, практически утром (уже серело, скоро покажется солнце) когда они возвращались из ночного клуба. Лена в этот раз что-то хандрила, возможно на почве ПМС, была раздражена, постоянно ныла, ругалась, ей не нравилось все и вся. Компания, с которой она была в клубе, в конце концов послала ее по адресу в пешее эротическое путешествие, когда Лена зло обсмеяла одну из своих так называемых подруг — Алену, высмеяв ее наряды, и еще хуже, Алениного молодого человека, которого та привела, чтобы радостно представить тусовке. Лена назвала его унылым кенгуру с явными признаками рахита. Что привело Алену в совершеннейшую ярость. Как говорится — говори, да не заговаривайся! В общем — едва не вспыхнула драка, которая обязательно закончилась бы телесными повреждениями, так как и Лена, и Алена были в хорошей физической форме, и ничуть не уступали друг другу ни по силе, ни по яростности характера.
Кстати сказать, Настя давно уже заметила, что здешние молодые девки отличаются от ее современниц не только большей циничностью и практичностью, но еще и некоторой мужеподобностью. Нет, не во внешнем облике, хотя и тут было на что посмотреть (стиль унисекс), они отличались жесткостью в разрешении конфликтов и в умении нанести своей сопернице довольно-таки серьезные телесные повреждения. Девушки из семидесятых поорали бы друг на друга, пообзывались, может даже потаскали друг друга за волосы, ну и…все. На этом все. Здешние девицы тасканием за волосы не ограничивались. Они пинались, и дрались кулаками как завзятые мужики. Настя сама была свидетелем того, как две девушки из их тусовки отдубасили друг друга до сворачивания носов и ломания костей. И самое интересное — никто в их потасовку не вмешался, все только лишь усиленно снимали драку на телефон, вероятно для того, чтобы выложить в интернет. Дикое зрелище и дикое поведение «друзей» этих девиц. Настя хотела их разнять, но Лена запретила — пускай, мол, дерутся, все какое-то разнообразие. Скучно!