Утилизация (СИ)

Прижав Машу, ринулась вниз по лестнице. Он нагнал меня в два прыжка на площадке между этажами, я толкнула его назад спиной. Рюкзак придал мне вес и послужил защитой. Кричать? Испугаю дочь.
— Истеричка, пойдём в квартиру.
— Помогите! — я всё-таки закричала, услышав, что внизу открылась входная дверь. — Помогите! Помогите!
— Дура, — рявкнул в лицо, оттолкнул меня так, что я села на широкий подоконник.
Дыхание срывалось, сердце зашлось в дикой пляске, я поднялась, ринулась на лестницу к квартире, споткнулась, схватилась за перила. Ноги не держали, в глазах всё плыло. Ввалившись в квартиру, захлопнула дверь, кое-как сдёрнула рюкзак с плеч.
Где ключ? Неужели он забрал? Или остался в замочной скважине? Упал и лежит под порогом? Под страхом смерти я не выйду на площадку.
  
*
 
Пока перекладывала Машу на кровать, она проснулась. Энергия упала до нуля, только уход за дочерью заставлял двигаться. Я вдруг отчётливо поняла, бывший не оставит в покое. Что делать? Сдавать квартиру, снимать в другом месте?
В нашем подъезде жили адекватные люди, с уважением относившиеся друг к другу. Сосед с четвёртого этажа полностью покрасил слегка пошарканные стены подъезда после перепланировки и грандиозного ремонта своей квартиры. Мне придётся попрощаться с детской поликлиникой, уютным двориком, с привычным, налаженным бытом. С маленьким ребёнком на руках бежать, оставив всё позади.
За что мне это? Кого и где я прогневила?
Кап-кап, динь-дон, — пела я дочери, лежа рядом с ней, вспоминая капельки дождя на зелёных иголочках. — Кап-кап, динь-дон, маленькая ёлочка, маленькая Машенька. У доченьки тонкие волосики, синенькие глазки. Растёт моя доченька, радует мамочку.
Собирая слова без рифмы, без смысла перебирала маленькие пальчики, целовала пяточки, гладила спинку. Машенька уже пыталась поднимать голову, лёжа на животе. Песня перенесла меня в другое измерение, где под голубым небом беззаботно чирикали воробьи, росли маленькие ёлочки с тонкими пальчиками-иголками, наслаждаясь тёплыми лучами солнца. Кажется, в этом потоке меня и сморило.
Разбудил звонок телефона.
— Алло.
— Привет, к тебе можно в гости?
— Когда?
— Сейчас. Я рядом.
А если нельзя? Он уедет?
— Позвони соседке в тридцать пятую, скажи, что ко мне. Она должна открыть.
У меня не было в квартире домофона, как и лишних денег на него.
Андрей постучал в дверь довольно быстро, я только успела ополоснуть лицо холодной водой. Посмотрела в глазок, повернула защёлку.
Он зашёл в тёмных джинсах и чёрной футболке, протянул букет пышных георгинов.
— Привет, — я залюбовалась цветами. Таких огромных георгинов я никогда не видела. — С дачи от мамы?
Вздохнула. Чего уж теперь..., как есть, так и есть.
— Нет, от тёток у магазина.
Букет я взяла, сделав шаг навстречу, мы не гордые.
— Проходи.
Не смогла вспомнить, когда последний раз мне дарили цветы. Кажется, на восьмое марта три чахлых тюльпана, и то под вечер. Даже на мой день рождения он просто подарил сертификат на тысячу рублей.
Тогда я чуть не заплакала, дав бывшему возможность поупражняться в словесном поносе, которым он обмазал меня, выдав мерзкую поговорку про «недовольного свата» и обвинив в сучной бабской натуре.
— Сейчас, минутку.
У Андрея в руках оказались два черных объёмных пакета, заполненные чем-то тяжёлым. В первое мгновение я ещё подумала, почему он явился без продуктовых презентов. Ошиблась.
Андрей одним рывком перенёс через порог своего «убитого мамонта»
— Тут картошка и арбуз.
Надо же какой хозяйственный.
— Подожди, не закрывай дверь.
Примостив цветы на обувную полку, вышла на площадку. Нагнувшись к бетонному полу, внимательно осмотрела всё вокруг, даже спустилась вниз до второго этажа. Ключа не было. С большой вероятностью бывший добавил мне проблем, стащив ключ от квартиры. Конечно, запасной комплект имелся, но опасность от вторжения увеличилась в разы. Теперь в дом придётся входить с осторожностью, пока не поменяю замок.
 
Кажется, у меня начиналась паранойя. Андрей не мог этого не заметить, но с расспросами не лез.
— Куда нести картошку?
— На кухню.
В какие-то веки кто-то заботился обо мне. Уму непостижимо: цветы, картошка. Хотелось плакать, уткнувшись лицом в георгины. Постаралась продышаться, вернув себе подобие равновесия. Достала вазу, налила в неё воды.
— Красивый букет. Спасибо, — поставила вазу с цветами на стол, наклонилась, понюхала. — Не чувствую запаха.
Заметила проницательный взгляд Андрея.
— У тебя масло подсолнечное есть?
На секунду растерявшись, ответила.
— Да, конечно.
Про себя подумала, «конечно» может скоро закончиться, если в ближайшее время не сяду за работу.
— Хочу сделать своё фирменное блюдо – жареную картошку. Раскрою секреты приготовления.
— Ого! Буду рада узнать.
Андрей выбрал из пакета несколько картофелин, положил в раковину, вытащил нож из подставки. Быстро же освоился на моей кухне.
Обернулся ко мне.
— Маша спит?
— Да. Спокойная девочка. Хотя любит ручки.
Андрей изогнул губы в улыбке, в уголках глаз разбежались лучики морщинок. Мы смотрели друг на друга, стараясь проникнуть в глубину души. Что шепнула моя? Красивый, добрый, настоящий. Это правда? Мои страхи как стебли крапивы из прошлого не давали взрасти настоящему, болью напоминая о печальном опыте.
Андрей вытер мокрые руки, шагнул ко мне и обнял. Кажется, я перестала дышать, а он гладил по голове, по спине, целовал в волосы, как маленькую.
— Что-то случилось?
Я обхватила Андрея за торс, лучше сказать, вцепилась в него, как утопающий за соломинку.
— Да, так. Сейчас пройдёт.
Чуть отстранилась, подняла на него взгляд.
— Я тоже люблю ручки, как оказалось.
Он наклонился к моим губам, застыл.
— Умираю с голода, — сделала паузу. — Хочу жареной картошки.
  
**
 
Андрей легко поцеловал меня в уголок рта.
— Юля, ты доверяешь прошлому, но не доверяешь будущему.
С трудом подавив солёную пелену в глазах, прерывисто вздохнула.
— Признаю, в моём анамнезе много драматических событий, и у меня несколько искажённое восприятие…реальности. А будущее? Его не знает никто.
— Согласен. Ты не знаешь лучшего хода в шахматной партии. Есть лишь отдельные ходы – твой выбор. Выбери меня.
— Так просто?
— Да, я пожарю картошку и спасу тебя от голода.
Я шла тернистым путём к осознанию. Любовь, боль, разочарование, страх, благодарность – всё имело ценность, ложилось в шкатулку моей личности. Я была способна чувствовать, осмыслять переживания, научилась видеть смысл и за болью, и за радостью. Андрей прав, нельзя держаться за старое.
Я закрыла глаза и шагнула в неизвестность. Он понял без слов, какой выбор я сделала. Мелькнувшую на задворках мысль, «а вдруг он притворяется», развоплотил наш целомудренный поцелуй. Поцелуй — доверие.
Андрей выполнил своё обещание, накормил меня жареной картошкой.
С этого вечера в моей жизни начались изменения. Сразу как будто ничего особенного не произошло, просто, однажды проснувшись, я поняла, что мы уже какое-то время живём вместе.
Андрей взял на себя все бытовые и финансовые вопросы, решал их спокойно без лишних телодвижений и каких-либо признаков геройства. Смотря на привычные, по его мнению, дела, у меня каждый раз замирало сердце. Неужели так бывает? Без выноса мозга, без дерготни и упрёков по любому самому незначительному поводу.
Андрей не высмеивал мою одежду, не указывал на недостатки, не шутил на счёт рассеянности, не давил в спорах, никогда не приходил с недовольным лицом, а я научилась не вздрагивать каждый раз, когда в замке поворачивался ключ.
Он быстро выяснил, что соседка стучала бывшему о моих передвижениях, поэтому тот удачно подловил меня на лестничной площадке.