Чисто убойное дело

– Пойдём в гримёрку Ивана Демидовича. У него там два шкафа барахла, что-нибудь и выберем.
– У него и душ есть, а это мне сейчас необходимо, голова чешется, спасу нет, всё тело зудит, – Яна поёжилась.
– Мне душ тоже не помешает, я грязный как трубочист.
Они направились в гримёрку Головко. В тесно заставленной шкафами гримёрке Яна закрыла за собой дверь на ключ, чтобы им никто не мешал. Она заскочила в душевую кабину и даже застонала от удовольствия, когда пошла тёплая вода.
Как только она покинула запотевшую кабинку, замотанная в большое махровое полотенце, туда тут же нетерпеливо кинулся Витольд Леонидович. Вскоре послышалось довольное урчание и плеск воды – патологоанатом пытался смыть с себя все былые неурядицы.
Когда он вышел, энергично вытираясь полотенцем, то застал живописную картину: в кресле перед зеркалом расчёсывала свои роскошные длинные волосы Яна, одетая в костюм Шамаханской царицы – расписные восточные шаровары и шёлковую тунику, скреплённую на плечах узорчатыми застёжками. На шею она надела невероятное количество серебряных украшений из серебра и натуральных камней. Эти украшения хранила в гримёрке Ивана Демидовича Валентина Петровна. Матери Яны почему-то казалось, что здесь эти украшения находятся в безопасности. На ногах Яны ее приятель увидел мягкие полусапожки.
Но не наряд пушкинской красавицы поразил патологоанатома в самое сердце, а цвет волос Яны – волосы были интенсивно голубого цвета.
– Боже мой, Янка, что с твоими волосами? – ахнул он.
– А что с моими волосами? Разве я не похожа на куклу Мальвину из «Золотого ключика»? – кокетливо ответила Яна, яростно орудуя щёткой для волос. – Проклятый оттеночный шампунь! Ни черта не отмылся, а только поменял цвет волос.
– Не очень удачное сравнение, – вздохнул Витольд Леонидович, копаясь в шкафу и выбирая себе одежду. – Это у Алексея Толстого Мальвина была милой театральной куклой. А в сказке Коллоди «Пиноккио» девочка была неживым персонажем и цвет ее волос говорил о принадлежности к миру мёртвых. На протяжении всей книги она помогает деревянной кукле Пиноккио превратиться из игрушки в человека. Пиноккио проходит тяжелейшие испытания и даже смерть. Перечитай сказку.
– Увлекаешься детскими книжками? – улыбнулась Яна, пристально разглядывая себя в зеркало. – Не рановато-то ли впал в детство, друг мой ситный? Хотя понятно, что тема смерти тебе близка.
– У меня просто память отличная, – отмахнулся патологоанатом. – Не то что у тебя – девичья.
– То есть, короткая? – хмыкнула Яна, завязывая волосы в конский хвост. – Ты на это намекаешь?
– Ни на что я не намекаю, – ответил Витольд Леонидович, натягивая на себя какие-то брюки, рубашку и свитер. Он бросил взгляд на Яну. – Ты не могла выбрать себе наряд поскромнее? К чему все эти побрякушки? И откуда женские наряды в гримёрке старого актёра?
– Иван Демидович – человек запасливый. У него здесь еще и не такое можно найти. А оделась я так потому, что мне просто захотелось. Приятно почувствовать себя красавицей и царицей одновременно.
– Только наряд твой не по погоде. Зима на улице, а ты в прозрачных шароварах. Замёрзнешь на улице.
– А мы на улицу не пойдём, – ответила спокойно Яна, обводя губы красной помадой, и делая рот буквой «о».
– Почему? – удивился Витольд Леонидович.
– Потому, что нам нужно найти Тимофея.
– А с чего ты взяла, что он находится в театре?
– Сама не знаю. Женская интуиция. Мне так кажется.
– Кажется ей… – заворчал патологоанатом. – И зачем он прячется? От кого?
– Не знаю. Может, боится человека, уже убившего двоих, а может он уже мёртвый…
Витольд Леонидович вздрогнул:
– Нормально… Ты хочешь сказать, что Мотова тоже убили?
– Ничего я не хочу сказать! Но допускаю и такой вариант. И это будет не первый труп, который мы обнаружили за последнее время.
– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю затаиться в этой гримёрке до тех пор, пока Центр не опустеет. А потом начать поиски.
– Янка, ты считаешь это разумным?
– А у тебя есть какие-то другие предложения? Если нет, то давай обыщем в Центре все подсобные помещения. Но сейчас мы должны сидеть здесь тихо-тихо, чтобы никто не заподозрил нашего присутствия. Как мыши под веником.
 
– Зачем?
– А затем, дорогой мой, что мы тоже на прицеле у убийцы. Кто знает, что ему придёт в голову?
– Тогда я снова надену свой накладной живот, – заволновался Витольд Леонидович. – Чем чёрт не шутит. Я с ним уже как-то свыкся, мне с ним спокойнее. Он похож на бронежилет.
– Надевай, конечно, – улыбнулась Яна. – Он тебе даже идёт. Я к нему привыкла, хотя особенно на него не надеялась бы. Всё-таки это не классический БЖ, – хихикнула Яна. – Располагайся поудобнее, нам еще здесь долго сидеть! Надо лампу выключить, чтобы уборщица не заметила, что в гримёрке горит свет. – И она щёлкнула выключателем.
  
Глава пятнадцатая
 
Шло время и скоро Центр затих и опустел. Ушла даже уборщица, долго гремевшая ведром и шаркающая мокрой шваброй по длинному коридору. Тесная гримёрка освещалась тусклым уличным фонарём. Яна и Витольд Леонидович спали. Яна уснула прямо в кресле перед зеркалом, а Витольд Леонидович скрючился на узенькой кушетке.
Неожиданно, словно ее толкнули, Яна открыла глаза.
Витольд Леонидович сладко спал и даже причмокивал во сне.
Яна встала и растолкала его.
– Витольд, просыпайся! Время!
Витольд Леонидович мгновенно сел на кушетке, словно он и не спал.
– Что? – спросил он спросонья. – Пора?
– Давно пора, – ответила Яна. – Мы с тобой как-то незаметно уснули.
– Лично я смертельно устал. И провалился в сон, как в яму. А сейчас есть хочу, голодный как волк. Интересно, у Головко помимо тряпок других запасов нет? Например, съестных?
– А что же ты на вечеринке ничего не ел? Только пил!
– Ну почему только пил? Слопал пару бутербродов.
– Что ты называешь бутербродами? Крошечные канапешки на шпажках? В моём понимании бутерброд – это половинка булки, намазанная внушительным слоем сливочного масла, а сверху толстенный кусок колбасы или сыра.
– Так я был не дома у холодильника, а на фуршете. Правда, Янка, есть ужасно хочется. Давай проведём ревизию у твоего папаши.
– Давай… – вздохнула Яна. – У меня тоже в животе урчит от голода.
Она открыла шкафчик гримеровального столика и вытащила початую бутылку коньяка, надорванный пакет с чипсами, полупустую коробку шоколадных конфет и пачку чая.
– Чем богаты… – Она жестом пригласила приятеля к столу.
– Очень хорошо! – ухватил коньяк Витольд Леонидович.
– А тебе не хватит? – спросила Яна. – Я не хочу оказаться с убийцей один на один.
– Можно подумать, что у нас здесь с тобой шведский стол в пятизвёздочном отеле. Выбор небогатый. – Он плеснул себе коньяк в чашку.
Яна включила электрический чайник.
– А я лучше чаю с конфетками. Тебе не много будет? – кивнула она на бутылку.
– Обижаешь, это детская доза. Может, всё-таки для настроения по чуть-чуть?
– Нет, не хочу, – отрицательно покачала головой Яна, выбирая конфету.
Витольд выпил и захрустел чипсами, в качестве закуски. Яна заварила себе в чашке чай.
– Слушай, Янка, а мы с тобой на убийцу с голыми руками пойдём? – спросил он.
– Ну, уж нет. – Яна допила чай и встала. – Сейчас чего-нибудь поищем. – Она заглянула под кушетку. – Вот смотри… – сказала она, чихая от пыли. – Сабля… Правда бутофорская. – Она встала и осмотрелась по сторонам. – Можно еще подсвечник прихватить. Смотри какой тяжеленный! А вот еще есть огнетушитель. Компактный, но тоже увесистый, – взвесила она баллон на руке.
– Да… Экипировка что надо… – вздохнул Витольд Леонидович и снова зашуршал пакетом, махнув еще коньячка.
– Прекрати хрустеть чипсами! Слышно издалека!
– Да кому тут слушать-то? Тьфу, твёрдые уже, засохли. Зуб сломаю, сама будешь ремонтировать. И какого чёрта я потащился за тобой? Мало мне приключений на мою…