Река надежды

Александер кивнул в знак согласия и вернул торговцу листок. Голландец с задумчивым видом пригубил стакан. Молчание затянулось на нескольких минут.
– Все это, конечно же, мелочи… – наконец продолжил старик. – Вы наверняка догадались, что я хочу обсудить с вами нечто более важное.
– Ваше поручение, – тихо проговорил Александер, поднимая глаза на своего патрона.
– Да, мое поручение. Координаты тайника у вас при себе?
– Да.
– Славно, славно…
Ван дер Меер поставил стакан на стопку пожелтевших и разбухших от сырости бумаг, извлек из своей бороды крошечное насекомое и раздавил его о столешницу.
– Кровопийцы проклятые! Стоит побыть здесь пару дней, и они в волосах кишмя кишат! Бедняжка Салли, ей придется две недели вычесывать гребешком эту живность! Так о чем это я?
– О вашем поручении, – напомнил Александер, у которого возникло ощущение, что по всему телу скачут маленькие кровососы.
– Да.
Голландец взялся за ручку ящичка в столе, потом задумался. Наконец, бросив на Александера быстрый взгляд, он резко потянул, и ящик выехал вперед. Оттуда он извлек футляр из мягкой кожи, а из него – лист бумаги.
– Вы заслужили мое полнейшее доверие, Александер. Но, хочу вам заметить, то же самое я могу сказать лишь о немногих. В ночь, когда я поведал вам о тайнике, вы дали слово чести. Но ведь сокровище было так близко! И я не поверю, если вы скажете, что мысль пойти и забрать его не приходила вам в голову.
Под пронизывающим взглядом ясных голубых глаз Александер почувствовал себя неловко. Он переменил позу, и стул под ним скрипнул.
– Я бы солгал, если бы сказал, что не задумывался об этом, – проговорил он негромко и опустил голову.
– Этого не стоит стыдиться! Алчность свойственна нам всем. Не стану скрывать, я и сам подумывал о том, чтобы оставить эти богатства себе. Что ж… Совесть – хороший советчик для человека, который себя уважает. Вы устояли перед искушением. Мне нужно было в этом удостовериться. Поэтому сегодня я пригласил вас, чтобы сообщить истинное расположение тайника!
Прохладный ветер проникал сквозь окно и приподнимал кусок желтого полотна, служившего занавеской. Снаружи доносились мужские голоса: там готовились к пирушке в честь нескольких счастливчиков, которые возвращались в мир цивилизации. Стрекот кузнечиков и крики гагар вплетались в радостный гул. Александер поежился, хотя спина его была потной от жары. Сердце его билось чаще обычного. Так, значит, Голландец подверг его испытанию?
– Согласитесь, дружище, у меня не было выбора! Это дело требует особой осторожности… Я сожалею, что мне пришлось проверять вас, Александер, но это было необходимо, и, надеюсь, вы меня простите.
Старик достал из кармана носовой платок и вытер лоб. Он явно волновался. Подумав немного, Александер пришел к выводу, что совсем на него не сердится, и, кивнув, взял стакан, который ван дер Меер снова наполнил виски.
– Вот и славно! – пробормотал Голландец.
Освободив край стола, он расправил документ, положил на стол и прижал один конец своим пистолетом, а другой – оловянной табакеркой.
– Указания, которыми вы располагаете, те же самые, – начал он. – А вот место – другое. Подойдите, пожалуйста, ближе! Смотрите, вот тут, на расстоянии чуть меньше одного лье от устья Северной реки, протекает небольшая река Красная. Она течет с северо-востока и впадает в озеро Виннипег. Так вот, если проплыть по этой реке пол-лье, на южном берегу увидишь тропинку, которая ведет вверх, на холм. По тропинке нужно пройти еще одно лье, и взгляду откроется поляна. На ней я построил деревянный домик. Место очень красивое, легкодоступное и, насколько мне известно, пока еще не обжитое. Никому, кроме вас, я о нем не рассказывал. Будущим летом я намереваюсь поселиться там вместе с Салли. Моей супруге никогда не нравилось жить в городе, там для нее слишком шумно и суетно. Что до меня, то, надо признать, долгие годы, проведенные в лесах, не лучшим образом сказались на моих манерах. В общем, возле дома я посадил пять яблонь.
– Пять яблонь… – повторил Александер, отыскивая место на плане.
 
– Отправная точка – это пятая яблоня, та, что находится дальше других к востоку от дома. Нужно стать лицом к тропе, которая опускается в восточном направлении, пройти несколько туазов [75], и покажется родник.
– Все просто, – сказал Александер, стараясь запечатлеть в памяти четко нарисованный план.
– Вы сможете запомнить? – спросил Голландец, сунув свернутый план в кожаный футляр.
– Координаты, которые вы сообщили мне раньше, я знаю на память.
– Вот и отлично!
Торговец положил футляр обратно в ящик, запер его на ключ, снова стер пот со лба и повернулся к Александеру:
– Надеюсь, что беспокою вас напрасно, друг мой! Искренне надеюсь…
– Я тоже, мсье!
Прокуренный, пропахший потом зал был переполнен. Недалеко от входа несколько парней танцевали джигу под музыку незадачливого скрипача, успевшего выучить пару-тройку основных аккордов. Они с таким азартом отбивали каблуками ритм, что дощатый настил прогибался и подпрыгивал. Со всех сторон доносились голоса, иногда общий гул прорезался криком, смехом или детским плачем. Малыши сидели по углам и расширенными от испуга глазенками смотрели, как веселятся родители. Собаки тоже участвовали в празднестве – подхватывали с пола куски мяса, ныряли женщинам под юбки и терлись о ноги танцующих. Сжимая в руках кувшин с пивом, Александер думал только о том, чтобы не споткнуться: пьяные валялись прямо на полу, и никто даже не пытался отодвинуть их в сторону.
В какой-то момент он заметил Мунро в компании трех приятелей, в числе которых были Призрак и Матье Пикар, больше известный по прозвищу Пикет [76]. Судя по поведению, кузен принял на грудь не больше, но и не меньше остальных. Подружившись с Пикетом, который в местной артели исполнял обязанности пивовара, Мунро постиг все секреты приготовления пива из еловых иголок, в том числе и такой, как выстрел в затычку бочки из ружья, чтобы напиток начал бродить. Похоже, последняя партия особенно удалась…
Александер присел рядом с кузеном и стал смотреть на разудалых танцоров. Мунро взял со стола кувшин и наполнил пустые стаканы.
– Из моих личных запасов, Алас! – гордо сообщил Мунро, чокаясь с двоюродным братом. – Нет ничего лучше пива, если хочешь позабыть свои печали!
– Ты прав, – ответил Александер, оглядывая комнату. – И оно заставляет забыть не только про печаль, как я посмотрю…
Мунро покачнулся, вытер рот рукавом и громко расхохотался.
– Ха! Ха! Ха! Это правда! Дьявол всегда начеку! Ха! Ха! Ха!
Многие обитатели фактории привыкли называть сумасбродство и разврат свободой… Алкоголь быстро проникал в кровь мужчин и женщин, превращая их в животных, которые повиновались лишь своим инстинктам. Полуодетые меднокожие создания, хрупкие и чувственные, танцевали, прижимаясь то к одному зрителю, то к другому.
Созерцание аппетитных молодых тел вскоре оказало свой возбуждающий эффект. Александеру почему-то вспомнилась та женщина-оджибве, которую он видел в меновой лавке. Как же ее звали? Миква… Полностью имени он не вспомнил, но начиналось оно как-то так. Интересно, она все еще в фактории? Одна из танцовщиц подошла к их столу и стала перескакивать с ноги на ногу, тряся животиком. На ней была расшитая бусинами кожаная юбка с бахромой на уровне колен, а на груди – не меньше дюжины бус из речного жемчуга и ракушек.
Улыбнувшись Александеру и задев его по пути своими блестящими от пота грудями, она наклонилась к Мунро и взяла у него стакан с пивом. Он с хохотом обнял ее и усадил к себе на колени. Она захихикала и стала быстро пить, проливая пиво на грудь. Струйка пива медленно стекала по ее животу. Чувствуя, что зов плоти становится нестерпимым, Александер уткнулся в свой стакан. Мунро, который тоже не сводил глаз с резвого создания, ерзающего у него на коленях, не удержался и, рыча от удовольствия, обхватил ее груди руками.