Измена. Новая Я (СИ)

— А давайте на желание, — предлагает Лена. — Прикольно, весело будет. Ань, один разочек, — умоляюще складывает перед собой лапки и заглядывает в мои глаза. — В дурака. Кто выиграет, тот загадывает желание, проигравший его выполняет, — расплывается в пьяненькой улыбочке вновь.
— Я пас ребят, пойду постелю. — встаю, и не услышав уговоров, выхожу из кухни.
Достаю постельное белье, раскладываю диван, застилаю его свежим комплектом, в нашей квартире всего две спальни. Поэтому гостей мы укладываем в зале.
— Готово, Лена, — возвращаясь в кухню оповещаю подругу.
Игра уже началась, все увлечены картами и я получаю в ответ только скупое «угу».
Проверяю девочек, укрываю их одеялами и, тихо притворив за собой дверь, иду в душ. Стоя под теплыми струями воды, разминаю затекшие за день плечи, руки, кисти. Шесть часов работы в сидячем, ссутуленном положении, дают о себе знать тянущей болью в мышцах. Но вода действует расслабляюще и притупляет дискомфорт.
Из кухни доносится звонкий смех подруги. Обрывки фраз мужчин и чоканье рюмок. Они выпивают и увлечены игрой, что им до забот и беспокойства о сне девчат, хмель и азарт захватывают.
— Анют, ты уже спать? — интересуется муж оторвавшись от игры на мгновение, когда я вновь захожу на кухню.
— Вы потише, — шикаю, обращаясь ко всем. — Девочек разбудите, — добавляю серьезно.
— Что им будет? — вопрошает подруга. — Мы отдыхаем, родители должны отдыхать. Кто нас в детстве спрашивал громко нам или тихо? Аньк, ладно тебе, не бурчи и спать иди, раз собралась, — обводит глазами мой халат. Кривится едва заметно.
— Мы тихо зай, — обещает муж. — Допьем и тоже спать.
Я же в момент ощутив дискомфорт непонятной природы, шагаю к мужу и наклонившись, хочу его поцеловать, но он не дает, мажу ему вскользь по скуле губами.
— Ань, не мешай играть, — просит серьезнее, — Я щас карты солью из-за твоих обжиманий. А желание на кону. — усмехается, переводя глаза с карт на ребят на против. — Иди ложись.
В груди начинает зарождаться обида. Да, я сегодня хреновый компаньон для веселья, но вот так безразлично меня выпроваживать, избавляться от моей нудной персоны. Такое впервые. Закусываю от досады губу, отворачиваюсь.
— Спокойной ночи, — говорю всем и выхожу из кухни.
Спальня встречает меня полумраком, только слабый свет из прихожей долетает до комнаты, тускло освещая ее желтым. Коридор из нашей комнаты хорошо просматривается. Раньше, здесь была моя детская, но мы решили, что бОльшую спальню отдадим дочерям. Нам она ни к чему.
Ворочаюсь в кровати в полудреме какое то время, а потом чувствую как прогибается матрас за моей спиной. вова прижимается ко мне тесно, целует шею и пробирается горячими ладонями под ночную сорочку, жадно сминает полушария груди и жарко дышит в затылок. Мне сладко и мало. Но когда его ласки резко прекращаются, я открываю сонные мутные глаза с желанием повернуться к мужу и продолжить, не сразу понимая, что явилось причиной остановки.
  
Глава 19
 
После ночного визита Вовы жизнь вновь закрутила в быт и заботы. Работа, дом, дети. Я приходила порой и валилась на диван, а утром превозмогая усилия я шла на пробежку, потом завтрак, работа, обед… и так по кругу, не давая себе возможности остановиться, подумать. Только ночью, когда я оставалась одна едкие мысли проникали в мою голову словно горький дым ядовитого никотина.
Сигарета, еще одна, кофе, чай. И телефон зажатый в руке. С десятками сообщений, которые муж слал каждый вечер и ночь.
Его одинокая фигура под тусклой лампочкой у подъезда стала привычной.
Я наверху, он внизу. И мелькающий экран телефона с бегающим курсором в мессенджере.
Так продолжалось месяц. Месяц молчания и простых безответных сообщений.
Нет, я не скажу, что мы не виделись с ним это время, виделись. Он забирал девочек, звонил им. Привозил обратно. И если Кира с присущей ей доверчивостью и безграничной любовью ждала папу как праздник, то Ульяна с каждым разом все неохотней шла к отцу в «гости».
 
Близился день развода, заседание переносилось один раз по причине не явки истца, но я знала, что этот шаг неизбежный и сделать его нужно. Что ждало нас дальше? Я не знаю. Я просто хотела жить, хотя, последние месяцы я существовала.
« Нюта, миленькая моя, я скучаю, не могу без тебя»
« Анют, я тебя люблю»
« Анечка, прости меня»
Пролистываю дрожащим пальцем его сообщения и вновь затягиваюсь ядом. Руки привычно дрожат. Глотая слезы я неотрывно читала, потом смотрела вниз и опять читала каждую строчку.
Я не могла принять жуткую действительность происходящего, мне казалось, что когда то давно, сказанные клятвы и данные обещания связали нас навсегда.
Но я каждую ночь ложусь в холодную постель, соседняя подушка пустует и хранит еле ощутимый аромат счастья.
Он мое счастье. Он моя опора и стимул. Я не могу без него. Не умею, не получается. Я как маятник двигалась эти недели из стороны в строну, и вот мои силы иссякли. Скоро остановлюсь, выдохнусь окончательно. Он мой кислород, без которого я жить не могу.
Накидываю теплый халат в ванной и щелкнув замком входной двери спускаюсь вниз, толкаю железную дверь и выхожу под лучи сиротливой лампочки.
При моем появлении Вова вскакивает с лавочки, сует телефон в карман и встает напротив меня. Родные глаза с жадностью рассматривают мою похудевшую фигуру. От самых кончиков пальцев и до макушки, теперь уже коротких волос.
— Ты подстриглась, — выдыхает удивленно.
Молчу, но рука сама тянется поправить непослушный локон, когда-то длинных волос. Они до талии доставали.
Боже, как тяжело было за ними ухаживать. А сейчас, когда они по лопатки, легко и просто.
— Мне нравится, — продолжает, шагая ближе. — Анечка, я так соскучился, — еще шаг. — Не могу без тебя…
В груди билось остервенелое и уставшее сердце.
Я разглядывала его в ответ. Бледный, похудевший, измотанный. Его грудь вздымалась неравномерно а руки не могли найти покоя. То оказывались в карманах, то обвисали вдоль тела. То сжимались в кулаки.
Потому что я не могла вымолвить ни единого слова в ответ.
Слезы струились по щекам, чертя мокрые дорожки по скулам и шее. Убегали в ложбинку груди. Руки сжимали телефон с такой силой, что если бы не металический чехол — бампер, он бы точно треснул.
— Ань, не молчи, умоляю, — скрипучим голосом полным сожаления просит муж. — Я не могу без тебя, слышишь? Не могу, — каркает ломко по слогам.
Шаг и я оказываюсь в его объятиях. Таких родных и теплых. Его руки нежно и крепко прижимают меня к себе, вжимают в тело до хруста косточек и спертого дыхания.
И это так правильно и так необходимо мне.
— И я не могу, — шепчу захлебываясь от слез.
— Я вернусь Ань, соберу завтра вещи и вернусь. Пустишь?
— Не так быстро Вов, — поднимаю голову и ловлю его глаза. — Я не хочу вновь как тогда. Да и девочки… — замолкаю.
— Они маленькие, все поймут.
— Вов, а почему ты ушел? — задаю этот мучающий меня вопрос.
— Дурак Ань, — подумав мгновение отвечает и еще крепче прижимает мою голову к своей груди. — Я четко понял, что мне ты нужна, только ты, моя маленькая, — шепчет и водит руками по спине, жалеет и успокаивает. — Я так соскучился, — наклоняется и целует губы.
Наш поцелуй нерешительный и острожный, без языка и пошлости. Но я же знаю темперамент своего мужа, поэтому очень быстро он перерастает в обжигающий и страстный. Касания его рук становятся требовательнее и настырнее.
Мы словно подростки, стоя у подъезда, исследуем друг друга.
Хихикаю.
— Что ты, моя маленькая, — отстраняется и хриплым возбужденным голосом интересуется. Заглядывая в мои помутневшие глаза, вытирает пальцами мокрые щеки. — Перестань плакать малыш, все будет хорошо, обещаю.
И мне хочется ему верить. Не смотря ни на что. Верить и быть любимой им.
Да, мы много раз ошибались в прошлом, но эта разлука показала нам, что порознь хуже намного.