Моя ревность тебя погубит (СИ)

И в этой ситуации я на все сто процентов выглядел как ублюдок, который просто хотел поразвлечься с наивной девочкой. Мне следовало решить все проблемы, прежде чем на неё из-за меня полилось дерьмо.
Заправив две пряди волос ей за уши, я прижал её к себе для поцелуя. Она поддалась мне, раскрыв для меня свои пухлые, чуть суховатые губы. Все её движения казались такими неопытными, но мне было насрать на всё.
Отстранившись, она посмотрела на меня таким взглядом, словно я был единственным мужчиной в её жизни. Мне хотелось видеть этот взгляд всегда, столько времени без неё было слишком болезненно.
— Пойдём, сделаем тебе чай.
— Сладкий, с лимоном? — улыбнулась она. Я наконец-то увидел эту улыбку, заставляющую полностью отключится мозг.
— Только такой.
Полина уселась за стеклянным столом, пока я ставил чайник. Обычно я не проводил время на кухне, почти никогда, этим занималась домработница под руководством Алины. Но чувствую, что из-за Полины в скором будущем я стану проводить здесь больше времени.
— Теперь объясни мне, — говорю я, ставя кружку перед ней, — почему ты решила пойти гулять с каким-то парнем?
— Просто он предложил, — он сделала маленький глоток чая, перед этим немного подув на него.
— Это не повод, Полина.
— Может, я тоже хотела этого, — игриво произнесла, сделав ещё один глоток. Я встал прямо сзади неё и наклонился так низко, что моё дыхание доставало до её уха. Я не мог поверить в то, что она дразнила меня.
— Ты действительно этого хотела? Или ты говоришь это, чтобы проучить меня?
— Я хотела забыть тебя, — теперь уже её голос звучал серьёзно, ни намёка на шутку.
— Я никогда не позволю тебе забыть себя. Я твой мужчина, принцесса. И я никому не позволю забрать тебя у меня.
— Ты ревнуешь меня?
— Ты даже не представляешь насколько.
— Тогда я рада, что пошла с ним.
— Я этому не рад.
Не рад настолько, что готов убить этого мелкого щенка, просто придушить голыми рукам.
Полина накрыла своей ладонью мою, когда я дотронулся до её плеча. Она позволила поцеловать её шею, после чего я обвил её руками.
Мне не хотелось отпускать её.
— Думаю, ты должна остаться сегодня у меня.
— Папа будет волноваться.
— Позвони ему.
— Я даже не знаю…
— Я прошу тебя. Завтра с утра я отвезу тебя домой.
— Стас, я не хочу оставлять папу одного. Тем более, что… — она замялась.
— Что?
— К маме снова начались приходить её друзья. Поэтому мне не хочется, чтобы он чувствовал себя одиноким.
Мои вены напряглись в одно мгновение настолько, что готовы были порваться. Я не думал, что у этой твари хватит смелости и наглости для того, чтобы пойти против моего слова. Я говорил, что только будет один намёк на что-то, причиняющее дискомфорт Полине, я просто её уничтожу. Когда я звонил ей в последний раз, она клялась, что её можно назвать более чем образцовой матерью, её речь была трезвой.
— Мы с этим разберёмся.
— Стас, не надо… Мы с папой уже привыкли.
Я промолчал.
Естественно я не буду посвящать её в подробности наших прошлых взаимоотношений с её матерью. У меня такое ощущение, что с ней просто пора заканчивать. Полина безумно любит своего отца, отсутствие матери в её жизни должно сделать ей только легче.
— Хорошо, принцесса. Если ты хочешь побыть с папой, то я отвезу тебя домой. И если ты не против, поговорю с друзьями твоей мамы. И с ней самой.
— Стас, прошу тебя…
— Полина, я не позволю, чтобы ты оставалась на ночь в квартире с пьяными людьми.
Если она не может даже притвориться нормальной матерью, то я устрою ей такую жизнь, что она пожалеет обо всём.
  
15. Она будет со мной
 
Всю дорогу Полина разочаровано смотрит в окно, избегая со мной зрительного контакта. Она не хотела, чтобы я ехал к ней домой, но я не могу игнорировать то, что происходит. Блять, я настолько зол, что пальцы впиваются в руль с бешеной силой.
Когда мы прибыли на место, она посмотрела на меня своими зелёными, полными безысходности и горечи глазами. Клянусь, я мог бы убить любого, кто заставит её смотреть так.
 
— Стас, очень тебя прошу, не ходи ко мне домой, — голос звучит так жалостно, почти болезненно.
— Полина, — твёрдо говорю я. С этим уже пора заканчивать.
— Я не хочу проблемы с мамой, — объясняет она, нервно потирая большим пальцем ладонь другой руки. Наблюдая за этим, я останавливаю её, сжав своей рукой её руку.
— У тебя не будет никаких проблем с мамой.
Она вздыхает, так прерывисто, словно даже это для неё трудно.
— Мне не хочется, чтобы ты видел всё это, — говорит она себе под нос. Я понимаю, что, возможно, она стесняется той атмосферы, которая у неё дома? Она думает, что это как-то повлияет на меня? Отпугнёт? Она готова терпеть, лишь бы я этого не увидел?
Одурманенный светлым выражением её лица, я лишь молчу и выхожу из машины, после чего помогаю вылезти ей.
— Жаль, снег растаял, — она переводит тему, переминаясь с ноги на ногу. Да, на прошлой недели выпало немного снега, но уже всё растаяло и асфальт сухой.
— Любишь снег?
— Да, со снегом настроение… немного лучше.
Мне иногда любопытно, как в один момент жить может поменяться на сто восемьдесят градусов. В прошлом году примерно в это время я был заграницей с женой, занимался с командой разработкой одного проекта, который послужит длительным сотрудничеством с одной компанией. А сейчас я стою возле этой девушки и слушаю о том, что ей нравится.
— Моя мама ничего не спрашивала, когда ты приходил, — Полина всё ещё избегает зрительного контакта и поджимает губы, говоря это. Возможно, я понимаю, к чему она клонит. Она уже говорила своё подозрения касательно того, что именно из-за меня они переехали. Я не могу сказать, что виделся у неё за спиной с её матерью и платил ей за то, чтобы она относилась к ней по-человечески. И что я угрожал ей, это действительно убьёт её без ножа. — Ты с ней общался, правда? До этого? Она изменила своё поведение, когда ты появился. Это не просто так.
— Малыш, я прошу тебя, давай мы не будем начинать этот бессмысленный разговор.
— Нет, это не бессмысленный разговор. Я не хочу, чтобы ты решал мои проблемы. Я не хочу быть для тебя абузой, чтобы тебе приходилось общаться с моей матерью, потому что она меня ненавидит, — её голос звучит слишком напряжено, слова хоть и быстро вылетает из её рта, но видно, что она всё обмудывает и ей слишком больно говорить об этом. Я хочу забрать её. С моими деньгами и связями нет ничего невозможного, я делал что-то намного хуже, чем влюблённость в несовершеннолетнюю девушку.
Тогда почему я медлю? Хочу дать ей время, спокойно закончить школу, побыть ещё с отцом, в котором она не чает, не чувствовать себя ёбанным педофилом, когда ей наконец исполнится восемнадцать.
— Ты не обуза для меня. Я повторю это ещё сто раз, если тебе сложно понять.
В медленном темпе мы пошли к её подъезду, она шла нехотя и смотря себе под ноги, будто если я приду к ней домой — это станет её личным кошмаром. На самом деле нет, я хочу избавить её от этих кошмаров. Я был таким идиотом, думая, что это пьяная сука может держать слово. По крайней мере, я думал ей не хватит смелости говорить мне по телефону одно, а по сути делать совсем другое.
Когда мы поднялись на её этаж, она достала ключи и попали ими в замочную скважину не с первого раза, видимо, сильно нервничая. Даже сквозь закрытую дверь слышна музыка, играющая внутри и мерзкий мужской гогот. Конечно, это вряд ли её отец-инвалид, который с трудом разговаривает.
— Не нужно, — снова просит она, открывая металлическую дверь. Её лицо раскраснеслось больше, чем обычно. Блять, это просто невыносимо, смотреть на неё и понимать, что бо́льшую часть своей жизни она провела в такой атмосфере. Я могу сойти с ума лишь от одной подобной мысли. И я всегда думал, что лишён эмпатии, что именно это и жёсткость характера помогала мне в бизнесе. Нет, вся жёсткость уходит, когда она рядом.