Леди-киллер

Как метко сказала Лили: Нэнси обгадила свое собственное гнездо!
Он погладил жену по голове и улыбнулся своим мыслям. Теперь они смогут почаще встречаться с детьми!
Тони Джоунса отвезли в больницу «Майл Энд» и вкололи ему большую дозу снотворного. У его постели дежурили две сиделки. Минут десять назад уехала из больницы Жанетт.
— Несчастный! Теперь он всю жизнь будет бояться собак, — сказала одна из сиделок.
— Этих чертовых тварей надо прикончить, всех до последней! — отозвалась вторая. — Страшно подумать, что они и сейчас бродят где-то по улицам. Ведь и на ребенка могут наброситься.
— Да, конечно! А тебе не кажется, что жена его вела себя как-то странно?
— В каком смысле?
— Ну… — И первая сиделка перешла на шепот: — Она ничуть не удивилась, будто знала заранее, что с ним может случиться несчастье.
— Признаться, мне так не показалось.
— Не знаю, может, я ошибаюсь!
— Ладно, пойдем выпьем по чашечке кофе, пока он спит. А потом будем по очереди дежурить.
Больной застонал. Сиделки склонились было над ним, но он снова затих.
— Бедняга! Что с ним будет, когда швы на лице начнут затягиваться!
— Ладно, пока можно, пойдем выпьем кофе.
  
Глава 27
 
Джордж только что пообедал в самолете и теперь смотрел по телевизору веселый видеофильм «У некоторых матерей они в самом деле есть». Роль посыльного фирмы «Король демонов», разъезжавшего на велосипеде с мотором, исполнял Френк Спенсер. Вместо писем и бандеролей он, ничего не подозревая, развозил адресатам кассеты с порнофильмами. Пассажиры буквально визжали от смеха и то и дело поправляли свои наушники. Но громче всех смеялся Джордж. Он по-настоящему отдыхал!
Обед он съел весь, не оставил ни крошки; при виде бефстроганов, картофеля по-графски и горошка в нем разыгрался зверский аппетит. К тому же он выпил бутылку красного вина.
Он сидел возле иллюминатора, смотрел на облака, похожие на куски ваты, и душа его ликовала. Он летит во Флориду, к Эдит!
К своей Эдит! Он был от себя в восторге. От своего ума и сообразительности!
На какой-то миг воспоминания о прошлой ночи согнали с его лица выражение счастья.
Он вспомнил ребенка.
Но тут же передернул плечами. Детей всегда бьют. Либо родители, либо учителя. Он это хорошо усвоил! Успокоив таким образом свою совесть, Джордж стал думать о Синтии, матери ребенка, и радостное возбуждение вытеснило из головы неприятные мысли. Глядя на синеву океана в просветах облаков Джордж ликовал, что улетает из Англии. Прочь из этой страны, от Илэйн, от матери. Впрочем, мать забывать нельзя… Прочь все заботы! Прочь, прочь!
Во Флориде он начнет все сначала. Дом продаст. Ведь теперь он единственный хозяин. Досадно, что Илэйн умерла такой смертью. Нет, вины за собой он не чувствовал. Плохо одно: страховки нельзя получить.
Он все заранее продумал. Когда приедет в Англию продавать дом, скажет, что Илэйн от него сбежала с каким-то типом. Губы Джорджа растянулись в улыбке. Все станут ему сочувствовать. Итак, он продаст дом и снова уедет к Эдит во Флориду.
Илэйн он вытащит из бака и где-нибудь ее спрячет. Можно сунуть ее вместе с садовым мусором в мешки и отвезти на свалку.
Он едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Илэйн на свалке! Но даже это для нее незаслуженная честь. Ладно, он еще подумает, как поступить. Главное — Илэйн больше нет!
Рядом с Джорджем сидела девочка, зажатая между ним и ее мамашей. Мамаша все еще смеялась над похождениями Френка Спенсера, сверкая своими жемчужно-белыми зубами.
Мамаша Джорджу понравилась: так и должна выглядеть настоящая мать. Плоскогрудая, чисто одетая, собранная. Никакой косметики, никаких побрякушек. После окончания фильма появившийся на экране Десмонд Лайнэм стал рассказывать о следующей картине. Джордж снял наушники и расслабился. Девочка последовала его примеру. Она робко улыбнулась Джорджу, и он ответил ей улыбкой, наслаждаясь исходившим от нее запахом, присущим только детям. Заметив в руке у нее колоду карт, он наклонился к ребенку:
 
— Сыграем партию в снэп?
Девочка с презрительным видом откинула со лба свои длинные светлые волосы.
— Я не играю в детские игры! Могу в покер, или в двадцать одно, или в подкидного дурака, где ходят пятью картами! — Увидев, что Джордж в замешательстве, она поспешно добавила: — Еще могу в рамми и в «петуха».
Джордж опять улыбнулся:
— В таком случае, давай в рамми.
— Ладно. — И девочка принялась ловко тасовать карты. Джордж вздохнул. Все они прикидываются чистыми и непорочными, даже в детском возрасте! И эта тоже!
Любого оставит в дураках!
Женщина лежала в грязи, на земле, с широко разведенными в стороны ногами, перерезанным горлом и запекшейся на плечах и груди кровью. Рот ее принял форму буквы «О». К матери прижался ребенок, с кровавым месивом вместо личика, с крохотными пухлыми пальчиками, стиснутыми в кулачки.
Эта страшная картина поразила Кэйт. Особенно ребенок. Она едва справилась с приступом дурноты.
— Мать убита гораздо раньше, чем погиб ребенок, — качая головой, сказал патологоанатом. — Малыш, видимо, подполз к ней, ища защиты, а потом захлебнулся собственной кровью. — Он показал на личико ребенка: — Видите, вот здесь и здесь? От ударов кровь хлынула ему в горло. Бедный малыш, мать их…
У Кэйт на глазах закипели слезы, она с трудом сдерживала рыдания. Только не здесь! В то же время Кэйт не могла не видеть, что и мужчины готовы заплакать.
Смерть — это страшно. Но ничего нет страшнее, чем мертвый ребенок.
Кэйт и ее коллеги не могли не испытывать стыд. Ведь они так и не поймали «Потрошителя из Грэнтли». И он продолжает совершать свои злодеяния.
Стал теперь убивать и детей. И одному только Богу известно, что он в следующий раз натворит.
Кэйт повернулась — она услыхала рыдания. Это плакал сержант Уиллис, стоя под тиссовыми деревьями с низко опущенной головой. Кэйтлин похлопывал его по плечу и раскуривал для него сигарету: впервые в жизни Уиллис видел мертвого ребенка.
Кэйт прониклась к сержанту симпатией. И к Кэйтлину тоже. Она знала, что этот неприступный с виду, уверенный в себе сыщик с непроницаемым лицом наделен доброй душой.
Кэйт снова посмотрела на жертвы убийцы и представила себе, как малыш, плача от боли, ползет к матери, ища у нее защиты. Все дети верят, что мама обязательно защитит, уймет боль. Несчастный малыш не знал, что его мама мертва, да и сам он доживает последние минуты.
В одиннадцать пятнадцать Дики Редкар позвонил в полицию и заявил, что исчезла его жена.
В одиннадцать сорок пять двое патрульных обнаружили «рэнджровер» и предположили, что женщина, сидевшая за рулем, решила идти пешком и, возможно, зашла по пути к подруге. Поначалу причин для тревоги не было. Но женщина с ребенком так и не пришла домой, и в двадцать пять минут второго стали обыскивать окрестности, а сразу после двух обнаружили тела.
В половине шестого Кэйт сообщили, что преступник стал действовать за пределами Грэнтли. Анализ на ДНК его следов, оставленных на жертве, не вызывал сомнений: убийства совершал один и тот же человек. И единственной уликой, которой они располагали, были следы колес его автомашины.
Однако без точных данных о марке автомобиля все эти следы колес, как справедливо заметил Кэйтлин, такая же улика, как чья-то моча в океане. И потом, черт побери, сколько этих машин типа «фургон», окрашенных в темный цвет?
Увидев подъехавшего Фредерика Флауэрса, Кэйт подавила вздох. На месте происшествия уже собралась большая толпа. Значит, скоро прибудут и газетчики.
Дики Редкар был в шоке. Троих детей на время забрали родственники. С ним хотела остаться его сестра, но Дики предпочел побыть один.
Прислушиваясь к ржанию жеребца по кличке Мэйджор, Дики сидел у себя в мастерской, держа на коленях фотографии Синтии и Джеймса.