Королева мафии (ЛП)

— Если эти ублюдки доберутся до папы, они разорвут его на части.
— Он мертв, Фрэнк. Что они могут с ним сделать?
— Мне все равно. Доктор был здесь, и свидетельство о смерти уже готовится. Папу проводят со всеми почестями, как он того заслуживает.
Роум вздыхает и качает головой.
— Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, чтобы помочь.
— В четверг у нас будут похороны. Мы проведем их здесь.
— Ты действительно хочешь, чтобы другие семьи пришли в твой дом?
Я смотрю на Роума и морщу нос.
— Это только для наших людей. Никакие другие семьи не приглашены.
Роум откусывает еще кусочек и медленно поднимает голову.
— Ты также представишь себя как новый Дон, верно?
— Тут нечего представлять. Я была рядом с папой с того момента, как мне исполнилось четырнадцать.
Роум заканчивает жевать и откидывается на спинку стула. Майя заходит в столовую и переводит взгляд с моего брата на меня.
— Мэм, — говорит она, ставя передо мной тарелку с беконом, яйцами и тостами. Майя быстро и тихо выходит из столовой.
— Что ты собираешься делать с персоналом? — Роум оглядывается через плечо в сторону кухни.
— Весь домашний персонал остается. Майя, Хайди и садовники все остаются. Почему ты спрашиваешь? — огрызаюсь я, раздраженная им.
— Люди сейчас будут в подвешенном состоянии из-за перемен. Тебе нужно указать им направление, и обеспечить стабильность.
Я склоняюсь к своему брату.
— Ты хотел уйти из этой жизни, и ты сделал это. Ты не можешь приходить и указывать мне, что делать.
Он поднимает руки в знак капитуляции.
— Прекрати разговаривать со мной, как с врагом. Я здесь не для того, чтобы захватить власть или вытолкнуть тебя, я пытаюсь помочь. — Он хлопает рукой по столу. — Черт возьми, Фрэнк. Я тебе не враг.
Я отворачиваюсь от Роума, чтобы взять столовые приборы. Погружаю вилку в яйцо, разбивая желток, прежде чем обмакнуть в него хрустящий хлеб.
— Извини, — говорю после долгой паузы. — У меня в голове столько всего происходит. Мне не следовало огрызаться на тебя.
Роум прерывисто дышит.
— Мы хороним его в семейном склепе?
К счастью брат отпускает ситуацию.
— Да.
— Я со всем разберусь, чтобы ты могла заниматься своими делами. — Роум вытирает рот салфеткой и бросает ее на тарелку. Он встает, подходит ко мне и целует меня в макушку. — Люблю тебя, Фрэнк.
Я смотрю на него снизу вверх и улыбаюсь.
— Я тоже люблю тебя, братишка.
Роум покидает столовую, а я остаюсь, чувствуя себя куском дерьма, потому что накинулась на брата, который всего лишь пытался помочь.
Стук в дверь отвлекает меня от цифр, на которые я смотрю.
— Да, — отвечаю я.
Открывается дверь, и входит Джи.
— Лидию и Дину выписали из больницы.
— Хорошо, — говорю я. — А что насчет двух парней, которые отправили моих девочек в больницу?
— Мы выследили их, и они в доках. — Джи проводит языком по нижней губе. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Я откидываюсь на спинку кресла, продолжая пристально смотреть на Джи, пытаясь понять, чего именно хочу. Убить их самой или поручить это Джи?
— Будет лучше, если это сделаю я. — Брови Джи приподнимаются, и он наклоняет голову набок. — Ты думаешь, я не должна?
— Твой отец не стал бы марать руки о такие куски дерьма, как они.
Я поджимаю губы, молча прокручивая все возможные сценарии.
— С Кристианом уже разобрались?
Джи качает головой.
— Я жду твоего разрешения.
— Где он?
— Я даю ему ложное чувство безопасности. — Коварная улыбка Джи заставляет меня усмехнуться.
— Хорошо. Позаботься об ублюдках, которые обидели моих девочек. Убедись, что они страдают, и что касается Кристиана, оставь его пока. Я разберусь с ним лично после похорон.
Уголки губ Джи растягиваются в довольной улыбке.
— Я займусь этим.
— Найди кого-нибудь в Destiny на место Кристиана, когда я с ним закончу.
Джи кивает, прежде чем покинуть кабинет.
 
Эти ублюдки думают, что могут трогать моих девочек без их согласия… Им нужно было чаще оглядываться.
Мой мир замирает.
Папин гроб окружен сотнями наших людей, которые толпятся вокруг склепа.
Мы с Роумом стоим ближе к гробу, пока священник заканчивает службу.
Куда ни глянь, море людей в чёрном. Большинство из них — мои люди, но есть и представители других семей, пришедшие отдать дань уважения или убедиться, что отец действительно мёртв.
Время кажется замедленным, пока я смотрю на гроб. Мой брат переплетает свои пальцы с моими и нежно сжимает их. Но я не могу оторвать взгляд от гроба. Отец был человеком, который казался больше жизни. Он был высоким, выше шести футов четырех дюймов, и в этом гробу выглядит как обычный человек. Человек. Не бог, не лидер и не опора для своих людей.
— Фрэнк, — шепчет Роум и указывает на дверь склепа.
Я хотела бы заплакать, позволить эмоциям захлестнуть меня, но не могу. Я не могу показаться слабой. Если сломаюсь сейчас, мужчины не воспримут меня всерьез. Я буду сдерживать слезы, пока не останусь одна.
Расправляю плечи и поднимаю подбородок, выходя из склепа. Джи позади меня, а Роум рядом со мной. Я направляюсь к машине, но меня останавливают Рубен Сакко и его племянник Доминик.
— Дон ДеЛука, — говорит Рубен.
— Дон Сакко, — отвечаю я.
— Твой отец был великим человеком, и я знаю, что он хорошо тебя подготовил. — Он протягивает мне руку для пожатия. Я протягиваю свою для пожатия его руки, затем Доминика. — Я с нетерпением жду возможности поработать с тобой.
— Я тоже, — говорю я.
— Дон ДеЛука, — говорит Доминик, кивая головой и отходя в сторону.
Мы с Роумом идем к машине, где Дарио уже открывает для нас заднюю дверь. Мы садимся сзади, и Джи садится на переднее пассажирское сиденье. Как только Дарио оказывается внутри, мы медленно выезжаем с кладбища, и я вздыхаю с облегчением.
— Что все это было? — Роум дергает головой в сторону.
— Это были Рубен Сакко и его заместитель, который также является его племянником.
— Они были единственными, кто остановил тебя.
— Потому что они не верят в глупые соревнования, — добавляет Джи.
Брови Роума хмурятся.
— Те, кто не пришел, проявили к тебе неуважение?
— Когда происходит смена руководства, всегда найдутся люди, которые этому сопротивляются. Но другие доны меня не беспокоят, не сегодня.
— Почему? — спрашивает Роум, выглядя искренне заинтригованным.
— Потому что сегодня нет войны ни с одной другой семьей, — говорит Джи. — Думай об этом как о перемирии.
— Перемирие?
— В некотором роде. Но как только часы пробьют полночь, все вернется на свои места, — говорю я.
Роум усмехается.
— Так рад, что оставил это дерьмо позади. Я не завидую тебе, Фрэнк.
— Она в надежных руках, — резко отвечает Джи.
— Джи. — Я наклоняюсь вперед и кладу руку ему на плечо. — Он никогда не был частью этой жизни и всего лишь задает вопросы.
Джи оглядывается на моего брата с серьезным взглядом. Я убираю руку и откидываюсь на сиденье.
— У нас мало персонала в доках, потому что все они хотели прийти в дом и выразить свое уважение тебе.
— Хорошо, — говорю я и смотрю в окно. Так и должно быть, хотя мне не нравится быть настолько на виду.
— Дон ДеЛука, — говорит один из солдат, склоняя передо мной голову.
Я поворачиваюсь к Джи и киваю ему. Джи достает толстый конверт и протягивает его мне.
— На рождение твоего сына, — говорю я, передавая конверт Леону.
Лоб Леона морщится, когда он берет конверт.
— Мы с женой ценим это. Спасибо. — Он засовывает конверт в карман и выпрямляется, прежде чем уйти.
— Дон ДеЛука, — шепчет другой солдат и тоже опускает подбородок.