Раненое сердце (СИ)

- А-а-а… – пискнул омежка и сам понял, как жалко это прозвучало…
- Не так… – Ран развернул омегу к себе спиной и прижал к мощному телу, а потом Том услышал, как над его головой провыл раненый зверь. Живот альфы напрягся, напряглись ноги и руки, сжимая омегу. Том спиной и всем своим нутром почувствовал, как ревет раненый хищник. Альфа сжал Тома, непроизвольно вжимая его в себя, потом руки расслабились и горячие губы опять уткнулись в омежье ухо, – выпусти всю боль, пусть она выйдет криком! Давай!! Все, что давит внутри, кричи!
 – М А Р И !! ПРОСТИ, Я НЕ ХОТЕЛ!!! – закричал Том, – прости меня! МАРИ!! Я не хотел, я думал… я не знал… прости!!! У Тома как будто выбили пробку из души. Ту самую, которой он заткнул все свои переживания той страшной ночью. А теперь как будто сковырнул корочку на ранке и вся боль выплеснулась наружу, разрывая душу и тело волной отчаяния и безнадежности. Было так больно! Грудь ломило, он пытался сжаться в клубочек, брыкался и царапал руки Рана, которые держали его, прижимая к альфе, как к скале во время шторма. Слова давно закончились, Том подвывал, срываясь в визг, пытался вырваться, чтобы убежать от себя, от этой боли, забиться в уголок и там умереть. Ран понял, что в какой-то момент все пошло не по плану и, развернув омежку, подхватил на руки, приподнял и, удерживая под попу, прижал к себе. Том слепо кричал, выгибаясь, пытался бить альфу кулаками по спине и плечам, а потом оплел ногами и руками и разрыдался куда-то в ворот расстегнутой рубашки Рана. Диджей как раз переключил музыку с бита на медляк, и толпа стала успокаиваться. Рядом появились Намир и Малик. Ран кивнул им головой, указывая на выход, и друзья помогли Рану вынести свою ношу с танцпола, где все стали разбиваться на парочки. Ран не торопился подниматься в ВИП-зал и шагнул за лестницу. Намир и еще пара альф встали за его спиной, не позволяя подойти посторонним. Том уже почти успокоился и теперь, всхлипывая, пытался вытереть своим рукавом слюни, натекшие за шиворот альфы.
- Прости, – пробубнил омежка, шмыгая в попытке втянуть сопли внутрь, – прости…
 Намир сразу передал ему бумажные салфетки и бутылочку с водой. Том тяжко вздохнул, пытаясь выровнять дыхание, и с благодарностью высморкался. А Ран все так же крепко прижимал его к себе. Ему почему-то самому стало легче, когда Том проорался и теперь успокаивался в его руках. Маленький котенок судорожно вздыхал и прятал виноватые глазки. Он вытер мокрое плечо Рана салфеткой и держал на отлете руку с водой, чтобы случайно не облить альфу.
- Все, я успокоился, – судорожно вздохнул ребенок и поерзал под руками, пытаясь выскользнуть из объятий, – ты можешь отпустить меня…
- Стало легче? – Ран осторожно поставил омежку на пол, – как ты?
- Мне стыдно… – Том поднял плечи и, виновато пряча взгляд, крутил в руках бутылку, – такая истерика, прямо фу-у… прости…
- Я рад, что ты прокричался, и тебе стало легче, – Ран приподнял смущенное личико и краем салфетки стал стирать отпечаток туши на щеке, – проводить тебя в туалет, чтобы ты умылся?
- А может, лучше домой? Я могу на такси… – Том втянул голову в плечи, увидев, как сверкнули глаза у Рана, – прости, я просто не хотел доставлять тебе неудобства, ты ведь хотел потанцевать…
- Я тебя сюда привез, я и отвезу обратно, – Ран решительно кивнул. – Подожди здесь, я только с ребятами попрощаюсь.
 Ран оставил Тома за спинами Намира и Малика, а сам поднялся наверх, сообщить, что уезжает. Том успел попить водички из бутылки и обтереть салфетками зареванную и припухшую мордочку. Ран спустился и, внимательно посмотрев на омежку, отправился на выход. Том вцепился одной рукой в пояс его брюк, чтобы не потеряться в людской толпе, Ран не глядя взял его за руку и крепко сжал ее. Том сразу успокоился, неважно, что позади сопел Малик, и Намир был где-то неподалеку. Главное, что Ран держал за руку, а значит, все будет хорошо. Их проводили до машины, и Намир недовольно посопел вслед отъезжающей машине. Он рассчитывал, что Ран расслабится, натанцуется, а потом умчится со своим бетой до утра, и к началу учебы будет спокоен и умиротворен. Наверняка друг уже видел фото Лекси в сети. И хотя наследник умом понимал, что брак между ними невозможен, но сердцу не прикажешь… Намир покачал головой, вспоминая маленького Тиграна, которого отец только привел в казарму. И первым, что малыш рассказал о себе, было то, что он нашел свое дыхание и его зовут Лекси. В этом невозможном Лекси так долго заключался смысл его жизни, что отказаться от него было так же тяжело, как отказаться от половины себя. Намир покачал головой… Тигран рос на его глазах, и он видел даже то, что храбрый мальчик не показывал своим родным. Когда тот приехал с того злополучного бала дебютантов, на котором Лекси отказался от него, днем он выглядел совершенно нормальным. Смеялся и читал свои умные книжки, но оказавшись в тишине казармы, он сидел на своей койке, съежившись и слепо глядя в темноту ночи. Намиру приходилось напоминать, что ночью надо спать. Но каждое утро Тигренок прятал боль в глубине зрачков и надевал на лицо беззаботную улыбку, которая могла обмануть любого, но только не Намира. А когда Ран вернулся второй раз после полета на эту планету с великолепным Айданом, то он улыбался и выглядел победителем, когда на него смотрели… А сам метался по планете в поисках смерти. Да, официально они боролись с бандами, которые расплодились вслед за увеличившимся числом караванщиков, но только Намир видел, как его подопечный бросался в бой. Каждый раз, как в последний… И это благо, что ему не встретился такой искусный воин, как Джабаль ад Шур, хотя откуда воинское мастерство у отщепенцев? Но у Намира каждый раз сердце заходилось от страха во время боя. Да, Тигренок не опустил бы меч, но ведь от случайностей никто не был застрахован… А Том тем временем сопел пристегнутый на переднем сидении. Он отвернулся от Рана и рассматривал свое отражение в стекле. И вот спрашивается, чего закатил истерику? Из-за сестры Мари? Он и раньше видел мертвых. В приюте даже малыши не боялись покойников. Да и смерть не самое худшее, что может случиться с человеком, а после ломки смерть едва ли не освобождение… Но сестра Мари, это было другое… Она не хотела умирать и умела радоваться каждому дню. Да, она говорила, что готова к смерти и не боится ее, но не хотела ее. А умерла, по сути, вместо него. Том тяжело вздохнул. Это он должен был погибнуть там, под рухнувшей плитой. И опять его спасли… То Энди, когда отбил во время первой течки и спрятал в кладовке с хлоркой и порошками. Тогда друга сильно избили и он долго отлеживался. Потом Ран, когда прыгнул за ним с моста, а теперь сестра Мари, когда оттолкнула его в сторону и умерла вместо него…
 
- О чем думаешь? – Ран смотрел на замершего омежку, – ты так тяжело вздыхаешь, даже не знаю, чем тебя порадовать. Хочешь сладкого?
- Нет, – Том покачал головой, – знаешь, мне сестра Мари подарок оставила. Я его нашел в кармане толстовки. Там записка и маленький деревянный крестик. Как ты думаешь, будет правильно, если я стану, как она? Ну, не в смысле монахом, а пойду и покрещусь в храме, как она рассказывала? А потом буду молиться, как она, и совершать хорошие поступки…
- Чтобы совершать хорошие поступки совсем не обязательно становиться христианином, мусульманином или буддистом. Добрые дела надо делать от чистого сердца, а не по велению веры. Да и вера не просто молитва и совершение обрядов, а общение с Богом и принятие его воли. У каждого человека свой путь и свои цели, а вера помогает пройти все испытания и стать сильнее, понять, что в этой жизни важно, а что нет. Но самое главное – это принять, что есть БОГ, и ты живешь не просто так, а с определенной целью. И эту цель тебе определил именно он. И все, что в твоей жизни происходит, происходит не просто так, а для того, чтобы ты чему-то научился и стал лучше. И неважно, как зовут пророка, у каждой веры свои ориентиры и правила, главное понять, что ты пришел в этот мир не просто так, а с определенной целью.